Книга Своя Беда не тянет - Ольга Степнова

— Суп? Я?!

Я сильно рисковал, предложив это Элке. У нас только наметился позитив в отношениях, слабый, нестойкий мир…

— Бизя, я звоню тебе сказать, что я позвонила в редакцию и заявила в план цикл статей-расследований об «откатах». Бизя, ты не представляешь как это сейчас актуально!

— Представляю, — буркнул я. — Ты опять за свое? Ты деньги со счета сняла? Тебе нужно сделать визу, загранпаспорт и заказать билеты.

— Я хочу быть лучшим журналистом года! Бизя, где кейс?!

— Ты будешь лучшим покойником года! — я начал терять терпение и то, что у нас называлось миром, опять дало жирную трещину. Мне захотелось нажать отбой раньше, чем я услышу ее ответ.

— Бизя, а какой суп ты любишь? — спросила Элка так, будто всю жизнь сидела дома в халате и пекла пироги.

— Борщ! — заорал я и все-таки нажал отбой.

* * *

Нэлька без тени сомнения сдала мне отделение и номер палаты, где лежал Ильич.

— Только паспорт возьми, там охрана сидит, — предупредила она.

Кажется, шеф хорошо позаботился о своей безопасности.

В школьном дворе тарахтела «Ока». Ритка сидела за рулем и пыталась сдвинуться с места. «Ока» буксовала, Ритка психовала, и вместо того, чтобы пытаться вылезти из сугроба враскачку, давила со всей силы на газ, отчего машина ревела, но с места не двигалась. Я подошел сзади, приподнял «Оку» и вытолкал из сугроба. Удрать я не успел.

— Мерси! — вылезла из машины Ритка. Я еще не отошел от разговора с Питровым и не был готов к новым неожиданностям. Но передо мной стояла прежняя Ритка. Вместо шубы на ней была легкая куртка, глаза блестели, а не сверлили.

— Зря приехала, — сообщила она. — В школе никого нет.

— Похороны.

— Да. Я знаю. И новое убийство. Просто маньяк какой-то завелся.

— Я, слава богу, раньше ушел. Лилька милицию вызывала. Слушай, забываю тебе сказать, — нужно было срочно уходить от скользкой темы, — я тогда на крыше допросил немного Глазкова. Он признался, что в банду Грибанова, которая охотилась за бомжами, входили Малявин, Сорокин и Башмаков из мужского одиннадцатого, как ты и предполагала. Еще трое из шестой гимназии, но фамилий он не знает.

— Знаю, — кивнула Ритка, — допросила уже Ваньку в психушке. Он все рассказал. Я всех прошерстила, все признались. Так как парням больше четырнадцати, на всех завели уголовное дело. Грибанов их здорово обработал. Он называл больных и нищих «лишние люди». Парни свято верили, что делают правое дело. Грибанов и наркотой-то торговал, чтобы очистить землю от слабаков и уродов. Только сам Ванька на траву и подсел, слава богу, до героина еще не дошел. Психика у него слабая, наследственность не очень…

— Как он там?

— Лечится.

Она села в машину, махнула мне рукой и уехала. Похоже, мне все померещилось в прошлый раз. Ритка «свой парень» и настоящий друг.

Я забежал в киоск, купил пачку виноградного сока, бутылку водки, и поехал в больницу.

Ильич в больнице шикарно устроился. Одноместная палата была укомплектована хорошей мебелью, телевизором, холодильником, душевой кабиной и больше напоминала дорогой гостиничный номер. Охранник на вахте платного отделения был при оружии, и шутить с ним совсем не хотелось. Он тщательно проверил мои документы, попросил надеть белый халат, бахилы, и выписал пропуск. У меня осталось впечатление, что мне разрешили посетить секретное химическое производство.

Медсестры здесь все почему-то были молодыми блондинками одного роста, возраста и телосложения. Они сновали по коридорам в голубеньких брючках, и казалось, что вот сейчас они возьмутся за руки и спляшут канкан. На секретном химическом производстве.

Ильич порозовел и потолстел в этом раю. Одобрительно кивнув, он забрал у меня водку и сунул ее в холодильник. Пакет сока взболтал как виртуозный бармен и поставил на тумбочку у кровати.

— Это девчонкам. Тут такие девчонки!

Я почувствовал, что устал. Что я тоже не прочь полежать в этой палате, на этой широкой кровати, и посмотреть по ящику какой-нибудь боевик. Я даже не прочь, если девчонки-блондинки станцуют передо мной канкан. Не став противиться своему желанию, я повалился на кровать, закинул ноги на спинку и закрыл глаза. Ильич, судя по звуку, придвинул к кровати кресло и сел.

— Устал? — с неподдельным сочувствием спросил он.

— Еще как! — не открывая глаз, сказал я.

— И как ты меня нашел?

— Позвонил Нэльке.

— Ты знаешь ее телефон?

— Во-первых, у меня твой мобильный, а там все телефоны. Во-вторых, Нэлька — соседка Элки, и я всегда могу ее найти.

— Ах, черт, ну да! — судя по звуку, он ударил себя ладонью по лбу. — Вы же с Элкой того, на ножах вроде были… Помирились?

— Что-то вроде того.

— Она баба правильная, — не очень уверенно сказал Ильич. — Хоть и резкая.

Какой-то он был сегодня странный, Ильич. Не матерился, не стал сразу пить водку, не поинтересовался как дела в школе. Я открыл глаза и в упор посмотрел в его розовое, отдохнувшее, излишне простецкое лицо. В его хитрые, бегающие глазки. Я давно заметил, что именно на таких простецких лицах бегают именно такие хитрющие глазки.

— А почему ты не спрашиваешь, как дела в школе? — спросил я его.

— Ты бы и так сказал, если что не так!

— Опять труп.

— Здрасьте, жопа! — подлетел Ильич с кресла как упругий мячик. И схватился за сердце. — Чей?! — побелевшими губами прошептал он.

— Вчера на церемонии награждения убили физрука из десятой гимназии. Вышел покурить на улицу, и… точно так же — выстрел в спину. Физрук молодой, светловолосый, высокий, чем-то похож на Грибанова.

— Фу, слава богу, — Ильич с размаху рухнул в кресло так, что тонкие никелированные ножки накренились и он чуть не опрокинулся назад. — …ть!…ть!…ть! Зачем ты так говоришь — опять труп?!!

— Так труп же! И убит точно так же!

— Так не у нас же! Мы то тут при чем?

— Ни при чем, — хмуро согласился я.

— Вот и пусть менты работают, следователи расследуют… а мы тут ни при чем!

Я вдруг разозлился. На себя в первую очередь. Мне пришла мысль, что, таская физрука на лавочку и обратно, а потом сбежав с места происшествия, я поступил так, как советовал когда-то Ильич: «за ноги его, и на улицу!» Я разозлился, снова закрыл глаза и сказал:

— Ильич, на твой телефон звонят какие-то ублюдки и угрожают!

— Кому? — снова перешел на шепот Ильич.

— Думаю, что тебе. Это твой телефон! — Я услышал, как он шумно сглотнул.

— И… что они говорят… мне?

— Отдавай то, что взял, или заключай договор. Что ты там опять взял? Какой договор?