Книга Шарада Шекспира - Наталья Солнцева

Снимков действительно оказалось множество - детских, школьных, студенческих, театральных. Смирнов внимательно их рассматривал, периодически указывая на кого-нибудь и спрашивая у Марины: «Кто это?» Она почти никого не знала, пожимала плечами.

- Какие-то знакомые Кости…

Одна фотография заинтересовала сыщика - молодая девушка стояла в фойе театра «Неоглобус» рядом с Марченко, одетым в сценический костюм. Ее лицо показалось Всеславу смутно знакомым.

- Что это за молодая особа? - спросил Всеслав.

Марина подумала.

- Кажется, это Ляля, - неуверенно произнесла она. - Девушка, которая вместе с Костей поступала в театральный. Он что-то рассказывал… По-моему, она не прошла по конкурсу, очень расстроилась, плакала, брат ее утешал, и они подружились. С тех пор изредка перезванивались, встречались. Когда Костя начал работать в театре, то приглашал Лялю на премьеры. Тоже редко, от случая к случаю.

- Что вы еще о ней знаете?

Марина развела руками - больше ей добавить было нечего.

- У вашего брата есть… был ее телефон?

- Наверное. Он всегда носил записную книжку с собой, а когда… в общем, при осмотре его… тела, одежды, там, где он лежал… при нем книжки не нашли. Милиционеры у нас дома искали, спрашивали. Я им сказала то же самое.

- Могу я взять эту фотографию?

- Берите.

Марина явно не понимала, зачем «журналисту» обычный любительский снимок, далеко не лучший. Да ладно. Пусть берет! Ему виднее.

- Думаете, у них с Костей что-то было? - с сомнением спросила она. - Напрасно! Я бы знала. И потом, брат увлекался женщинами постарше.

Смирнов пересмотрел все альбомы, больше ни на одной фотографии Ляли не оказалось. Похоже, Марина права: Константин и эта девушка встречались редко. Случайный снимок…

Он поблагодарил сестру Марченко за время, которое она ему уделила, и полезную беседу.

- Поеду-ка я в театр, - сказал, прощаясь. - Еще раз поговорю с коллегами Кости.

Спускался Смирнов по лестнице, не чуя под собой ног. Неужели удача? Крошечная, хрупкая зацепка, за которую потянется вожделенная ниточка?! Хотелось надеяться.

На улице пригревало сквозь облачную завесу скупое мартовское солнышко. Дети во дворе возились в луже, поднимая брызги. Облезлая дворняга разлеглась на подсохшем асфальте.

Сыщик завел машину, осторожно объехал собаку и свернул на шоссе. Через час, настоявшись в пробках, он добрался до здания «Неоглобуса».

В театральном фойе стояла гулкая тишина, на стене висел портрет Марченко в траурной рамке. Седая старушка в меховой телогрейке поливала на площадке у лестницы цветы.

- Вам кого, молодой человек? - смерила она сыщика придирчивым взглядом. - Спектакля сегодня не будет.

- А репетиция?

- Уже закончилась. Все разошлись.

По лестнице с громким топотом спустились два парня. Смирнову сегодня невероятно везло - это были Гиви и Саша.

- Ребята! - обрадовался он. - Вы меня помните?

Все трое отправились в кафетерий рядом с театром, где подавали кофе и свежие горячие пончики, обильно посыпанные сахарной пудрой. Пока молодые люди жевали, Всеслав показал им фото Кости с девушкой.

- Подскажете, кто такая?

Саша сразу отрицательно покачал головой, а Гиви присмотрелся.

- Кажется, это я их щелкнул! Ну да, точно. Девушка очень красивая, настоящая горная газель! С такими глазищами… у-уу! Я познакомиться хотел, Костя мне ее представил. Лейла, кажется. Она тоже артисткой мечтала стать, не получилось. Теперь работает медсестрой.

- Они с Костей встречались?

- Не-е-еет… любви у них не было, обычная дружба, по-моему. Он ее иногда на спектакли приглашал по старой памяти.

- Когда вы видели Лейлу последний раз?

Гиви нахмурил высокий, обрамленный жесткими черными волосами лоб.

- Месяца два назад, кажется. А что?

- Просто интересуюсь.

Саша скептически усмехнулся. Гиви перестал жевать, задумался.

- Она мне так понравилась, ночь не спал, ей-богу! Позвонить хотел, свидание назначить, потом закрутился, мы новую пьесу начали репетировать. Выходит, не судьба. Жаль!

Они еще поболтали о том о сем, и «журналист», сославшись на занятость, попрощался.

- Чего ему надо было? - спросил Саша, глядя через окно, как Смирнов переходит дорогу.

Гиви развел руками.

- А тачка у него нормальная, - вздохнул он. - Видать, хорошо пишет.

Сыщик же, не теряя времени даром, поехал к одному из своих бывших клиентов, Громову. Когда-то ему довелось поработать у Громова охранником, потом оказать ему серьезную услугу, в общем, они могли друг на друга рассчитывать.

С тех пор как они виделись в последний раз, Гром раздобрел, обрюзг. Годы берут свое. Он любезно принял Всеслава в своем новом офисе.

- Рад пожать тебе руку, старина, - искренне сказал он. - Прекрасно выглядишь! Не то что я. Выпьем за встречу?

Секретарша принесла коньяк и закуску.

- У меня к вам странный вопрос, - понизил голос сыщик. - Дениса Матвеева помните?

Громов изменился в лице, поставил рюмку с коньяком обратно на стол.

- Ты меня не пугай, парень. Мертвые не воскресают!

- Вы видели труп Матвеева? - гнул свое Смирнов. - Сами, своими глазами?

- Конечно… я такие вещи на самотек не пускаю. Изыскал возможность и убедился, что господин Матвеев мертв. Его тело кремировали, по завещанию.

- Он оставил завещание?

- Представь, да! Собачий клуб «Звезда» достался какой-то инструкторше, а дача в Мамонтовке… запамятовал кому. Какая разница? Ты что, претендуешь на часть наследства? - усмехнулся Громов.

- Боже упаси! Значит, вы видели тело Матвеева в гробу?

- В морге.

- Вы уверены, что то был именно он?

- Разумеется. Я прекрасно знал Дениса Аркадьевича лично и, как ты понимаешь, не мог ошибиться. А что случилось-то?

- Да так… появились кое-какие сомнения.

Громов залпом выпил коньяк, налил себе еще.

- Шутишь?! - растерялся он. - Хотя… господин Матвеев - настоящий оборотень. Я, пожалуй, не очень удивился бы. Ты его дневники уничтожил?

- Обижаете, - вздохнул сыщик. - Я свое слово привык держать. На том стою! Спалил все, до последней странички. Разве что Матвеев имел дубликат.

Громов замахал на него руками, побагровел, задышал, как паровоз.

- Бога побойся, Смирнов! Какой дубликат? Откуда? Такие вещи существуют в единственном экземпляре. За эти годы бумаги, будь они прокляты, уже выплыли бы. Там ведь столько компромата!