Книга Царство Прелюбодеев - Лана Ланитова

– Значит так! Я дал тебе достаточно времени, чтобы осмотреться, познакомиться с некоторыми соседями и малость привыкнуть к новому положению. Я думаю, что этот этап уже пройден. У нас много дел, а потому – хватит прохлаждаться. Закончилось твое «Dolce far niente»[85]. Я даю тебе пару часов, чтобы привести себя в порядок.

– У меня нет часов. Как я узнаю, что прошло два часа?

– По внутренним, Володя, ощущениям и только… Здесь ни у кого нет брегетов. Все ваши часы находятся в моей башне, что под семью замками. И время я показываю лишь раз – когда сообщаю подопечному о его новом рождении. Ну, эти мероприятия не так уж и часты… Иные живут у меня по три, четыре века. Видишь ли, Володя, открою тебе маленький секрет внутреннего устройства. Прелюбодеев на земле хватает с избытком. Их больше, чем других категорий грешников. Логично, что и демонов должно быть много, следящих за каждым. Я не один такой, кто опекает и учит блудников. У меня довольно коллег. В своей епархии я все сделал по-своему. Другие обустраиваются по их вкусу. У меня на постоянном попечении находится от ста до ста пятидесяти грешников. Я больше не беру – слишком хлопотно… А иногда еще и избавляюсь от непокорных и плохо обучаемых, переводя их на другие этажи. Одного хама на днях отправил в самое пекло. Другого, слабака, наоборот, белокрылым с радостью сбагрил. Но не будем о грустном. Каждый демон имеет свои вкусовые пристрастия. Общими остаются лишь законы. Их нарушать нельзя! Один из законов – это учение грешника уму-разуму.

Виктор помолчал и прошелся по комнате.

– Видишь ли, ты – новичок и потому все тонкости будешь постигать постепенно. В моей епархии собраны души «классических прелюбодеев». Но ты же прекрасно понимаешь, что есть и такие категории грешников, которых очень трудно приписать к какому либо конкретному ведомству, ибо они за свою короткую жизнь умудрились нагрешить по всем семи статьям, а иногда и большее, – Виктор хохотнул.

– Куда уж более?

– А вот представь себе, что кроме основных семи «Смертных грехов» существуем масса других более или менее тяжких грешков. Но я не хочу пока тебя путать. Тебе итак придется нелегко, а потому не морочь голову. Тебя еще при жизни классифицировали как «классического любодея», потому ты и попал ко мне. Вернее, я при жизни присмотрел тебя, полюбил, как родного и усыновил, – Виктор дурашливо округлил глаза. – Ой, да не смотри ты так! Ты даже пока не догадываешься, КАК тебе повезло…

– Да уж, повезло, так повезло… Виктор, простите мне мое любопытство…

– Спрашивай.

– Мне вот что не понятно: вы представляете… силы тьмы. Так?

– Я думаю, что твой вопрос носит риторический характер. Ты и сам знаешь, какие я силы представляю. Вова, если ты порой забываешь, где ты и кто, то оглянись вокруг – нет белокрылых, нос не чешется от пуха, злачны пажити[86] не колосятся под лазоревым небом – значит ты в аду, – демон рассмеялся.

– Меня вот что волнует: если вы – представители тьмы, следовательно, должны всячески поощрять различные пороки и грехи. Прелюбодейство – один из семи грехов, значит, вам дорог этот грех и вы заинтересованы в поощрении грешника, а не наказании. Так?

– Еще раз убеждаюсь: все проблемы от излишней образованности! Научили вас на свою же голову. Ты и тут не унимаешься, пытаешься все анализировать и подвергать логическому объяснению! Хорош гусь! А нахален-то как… А где ты ее взял логику-то? И отчего решил, что все логично и последовательно должно быть?

– А как же иначе? Иначе, ведь хаос? – растерянно промолвил Махнев.

– Отлично! Знаешь, это – замечательно, что хаос. И чем далее, тем хаоса будет больше. Я тебе это обещаю. Смешение всех основ, замена понятий, смена полюсов правды и лжи, добра и зла, вот к чему все идет. Хотя признаюсь, я и сам часто бываю дезориентирован этой каруселью… – Виктор помолчал в легкой задумчивости. – И снова о логике. Знаешь Володя, как меня забавляли твои софизмы и логические парадоксы! Я таял, слушая эти глупые демагогии. Я могу составить такую же логическую, а вернее, идиотическую цепочку: – Может ли наказывать «свет»? Вопрос непраздный, ибо «свет» – всегда «добро», а наказание – «зло» для индивида. Может ли давать уроки «тьма»? Ибо любое учение – это «свет», а неучение – «тьма». Вот тебе настоящий софический парадокс! Совсем не то, что ты своей глупой Глашке о желаниях похотливого пениса вещал… Итак, следуя моей абсурдной логике, получается, что мы – «ангелы света», ибо мы сеем страждущим науку. Любая наука – благо; сеющие ее – «ангелы света». Демоны в аду, наказывая грешников, попутно поучают их «уму-разуму». Следовательно – они творят «добро». Творящие «добро» – «ангелы света». Демоны – «ангелы света». Следовательно, «Ад» – это «Рай»?

Виктор упал на кровать рядом с Владимиром, его плечи тряслись от сильного хохота.

– Ну, и позабавил ты меня, – проговорил он, утирая слезы. – Что рот разинул? Как тебе мои парадоксы? Ха-Ха! Ладно, расслабься и не морочь себе голову. Тебе, простому смертному, не дано проникнуть в глубины этики всеобщего мироздания, в непреложные, подписанные мэтрами, законы бытия и всеобщей причинности событий, а равно и их последствий. Тебя будут учить и точка! Таков общий закон. А чей он – тебе не скажут. Пока. Рано тебе еще.

Здесь не любят излишне пытливых, здесь любят покорных. Помнишь, как у Екклесиаста? – «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».

– Так учить или наказывать меня будут?

– И то и другое. В смысле новых познаний – ты и так, не больно-то дурак… Хотя, судя по последним событиям – я имею в виду твою неудачную рыбалку, я бы за это не поручился. – Виктор снова фыркнул. – Будут тебе, Володя, уроки давать, наказывая за совершенные тобой деяния и, наоборот, наказывать, давая попутно уроки. Пойми: ничего личного. Не я сию забаву придумал. Лично мне – ты очень симпатичен. Но что поделать? Даже по отношению к своим симпатиям я должен выступать в роли не только наставника, но и главного экзекутора, – демон вздохнул. – Володя, у меня есть свое начальство, с которым я не только не спорю, но и рта раскрыть не смею. Прояви я к тебе хоть долю необоснованной гуманности, меня тут же вышибут с работы. А я очень дорожу своим местом и положением в обществе.

Владимир понимающе кивнул.

– И вот еще что… Раз мы беседуем так откровенно, давно хотел тебе сказать, – продолжил Виктор. – С «любодейством» не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Здесь много нюансов и подводных течений. Видишь ли, Владимир Иванович, друг мой любезный, с тех пор как Господь создал человека по «образу и подобию» своему, а человек отведал без разрешения Создателя «запретный плод», так вот с этих-то самых пор перед каждым «подобным» горше и острее всего стоит пресловутый вопрос плотской страсти, плотского наслаждения, и как следствия этой страсти – плотского греха. Ну и, конечно, само собой, наказания за этот грех, – Виктор хмыкнул.