Книга Красный замок - Кэрол Нелсон Дуглас

– Я думаю, что связующее звено – цыгане, – частенько принималась рассуждать я. – В Париже мы видели табор, который исчез еще до того, как мы обнаружили компанию безумцев в подземелье. И ты говорил, что двор ими кишит.

– Иногда, – поправил Годфри. – Чаще всего з́емли, окружающие эти стены, не менее пустынны, чем сам замок.

– Но все, кого ты видел в замке, тоже цыгане.

– Они невежественны и ярко одеты, но вряд ли тут их считают цыганами. Здесь я встречал двух мужчин и одну женщину, достаточно сильную, чтобы при желании колоть дрова. Никто не говорит по-английски, хотя мне, если хорошенько постараться, кое-как удается объясниться на смеси немецкого и английского, который в основном представлен жестами.

– Как все-таки странно! Ты приехал в эту дикую маленькую деревню, как тебе велели, но едва кучер доставил тебя в замок, как ты превратился в пленника.

– Фактического пленника, Нелл. Никто меня не связывал, меня просто проводили до комнаты и заперли. Кучер действительно принес мой багаж до того, как снаружи закрылась дверная задвижка. Я даже не понял, что нахожусь под замком, пока на следующее утро не решил спуститься вниз позавтракать.

– Вот бы и меня похитили так же благородно!

– А уж как мне этого хотелось бы, моя дорогая Нелл! Я тысячу раз поменялся бы с тобой местами. Понятия не имею, почему со мной обращались так деликатно. Прямо-таки зло берет!

– Может, в Праге ты чем-нибудь рассердил цыган?

– Мне кажется, Нелл, что цыгане не цель, а всего лишь средство. Пусть они и колоритны, было бы ошибкой не приглядеться к тем, кто стоит за ними.

– Или принюхаться! – проворчала я. – Еда, которой нас тут пичкают, подходит разве что сторожевым псам.

– Судя по хору волков, который мы слышим каждую ночь, они сами не отказались бы закусить сторожевыми псами. И все же нас кормят, следовательно, наши тюремщики намерены оставить нас в живых.

– Зачем? Ради еще одного кровавого ритуала? Лучше пусть меня съедят волки.

– Неужели, мисс Красная Шапочка? – Не вставая со стула, Годфри потянулся ко мне и в шутку дернул за косичку, выбившуюся из прически.

Я покраснела с ног до головы. Лишенная даже щетки для волос, я решила, что моей растрепанной шевелюре пойдет на пользу та же процедура, которой подверглось постельное белье. Заплетя косы и завязав их самодельными лентами, я скрутила их в спираль на голове. Годфри заявил, что я похожа на горничную из швейцарской горной деревушки, и действительно, в мутном зеркале в углу комнаты передо мной предстала героиня одной из самых дурацких оперетт, где пела Ирен. Уверена, даже собственный отец не узнал бы меня, вздумай он вернуться из могилы и проверить, чем занимается его единственная дочь.

– Знаешь, мне уже не хочется, чтобы Ирен нас спасла, – объявила я, как только горящие щеки немного остыли.

– Почему? – поразился Годфри.

– Я не вынесу позора, если меня увидят в таком наряде.

– А по-моему, ты выглядишь совершенно очаровательно.

– Ты слишком долго сидел один в этом заброшенном замке, – напомнила я ему суровым, в лучших традициях настоящих гувернанток, тоном.

Адвокат выбрался из покрывала, как бабочка из кокона, и поднялся. На нем были только рубашка и брюки, что не слишком прилично для джентльмена в присутствии леди, пусть она и одета как доярка.

– Шум во дворе утих, – сообщил Годфри. – Я подумываю сегодня ночью испытать нашу веревку.

Мой взгляд метнулся к купели, заполненной жгутами из простыней. Выдержат ли они?

Я тоже вылезла из своего теплого парчового кокона и отправилась исследовать многие ярды бледного самодельного каната, свернувшегося кольцами в ванне наподобие обезглавленной змеи.

– Хватит ли канату прочности? – подумала я вслух.

– Это зависит от узла, которым мы его закрепим в оконном проеме башни. Жаль, что постельное белье недостаточно грязное.

– Жаль?! Вот уж нет.

– Я хочу сказать, что белая веревка слишком заметна на стене замка.

Изъян моего чудесного плана поразил меня сильнее ножа под ребра. Моя хваленая страховка обернется предательской ловушкой, если кто-нибудь заметит нас во время операции!

Представьте, каково чувствовать собственное поражение лишь из-за того, что для работы нашлись только чистые простыни! С горечью разглядывая бесполезное дело своих рук, я услышала, как Годфри за моей спиной шуршит и скребется, как гигантская крыса.

Гигантская крыса. Вполне возможно, что звуки, которые я слышу, издает не мой товарищ по несчастью, а грызун размером с шропширского теленка? Я стремительно повернулась, ожидая самого худшего.

Годфри стоял на коленях подле еще теплившегося огня и рылся в очаге, как собака.

Из-за столь безумного поведения рубашка, волосы и кожа у него покрылись сажей.

Улыбаясь, он повернулся ко мне:

– Если высушить миски из-под рагу, то можно перенести в них пепел к ванне.

– Ты с ума сошел? В ванне должна быть вода, а не пепел.

Годфри поднялся и бережно понес к купели пепел в сложенных ладонях, а затем высыпал его на мои драгоценные белые льняные веревки. Над ними будто разразилась серым ливнем штормовая туча.

Наконец я сообразила, что к чему, после чего мы принялись курсировать взад и вперед с деревянными обеденными мисками, пока веревки не приобрели тусклый оттенок безлунной ночи.

Однако наши вечерние труды только начинались.

Годфри намотал серые кольца веревки на оба локтя, а в ванне все еще оставалось бесчисленное количество витков. Я даже не представляла, что совершила такой трудовой подвиг за последние бессонные ночи.

Я тоже намотала остатки каната на обе руки и оттащила к окну, как всегда открытому. Это отверстие в каменной стене служило единственной отдушиной, оберегавшей в течение долгих праздных дней и ночей мой разум от бесконечно бегущих по кругу мыслей о собственной участи. Окно и работа по разрыванию простыней и плетению веревок.

Теперь результаты моих усилий были готовы пройти испытание, и от них будет зависеть жизнь моего дорогого друга.

Рискуя свалиться вниз, адвокат высунулся из окна, чтобы закрутить конец веревки вокруг камня, выступающего сверху из центральной дуги окна. Затем он сделал несколько мощных узлов, каждый размером с кулак.

– Эх, вот был бы я моряком, – с сожалением проговорил он, оборачивая руки льняными полосками, как делала я во время работы. – Или хотя бы альпинистом.

Я затянула повязки у него на запястьях.

Годфри оставил свободным длинный конец веревки и обвязал его вокруг ножек стола, который мы совместными усилиями притащили к окну.

– Если узел соскользнет с камня, – пояснил мне будущий покоритель стены замка, – стол врежется в оконный проем. Так как столешница слишком широкая, чтобы пролезть через раму, она застрянет и послужит временным стопором. Надеюсь, стол спасет меня от падения, если деревянные доски не подведут.