Книга Любовь грешника - Кресли Коул

– Кто бы мог подумать, что я встречу наркодилера с золотым сердцем!

– С какой стати мне отдавать перстень, – спросил он задумчиво, – ничего не получив взамен?

У нее возникла шальная мысль.

– Ведь ты не меня хочешь. Тебе просто нужно провести ночь с валькирией, ведь так?

Его глаза потемнели.

– Я всегда мечтал об этом.

– Тогда я пришлю другую валькирию себе на замену. Она одинока и свободна. Ее зовут Реджин Лучезарная. Она необузданное дитя. И от нее исходит сияние. И что еще важнее, она всегда знает, чего хочет.

– Как я могу убедиться, что ты не обманешь? Пришли ее ко мне, и я отдам ей перстень.

– Перстень нужен мне прямо сейчас. И я клянусь перед лицом Закона, что она придет. – Потом уточнила: – Правда, не могу обещать, что она с тобой переспит. И еще я не рекомендовала бы ее целовать. А в остальном она очень компанейская девочка.

Похоже, Гамбоа заинтересовался сделкой. Стараясь не выдать своего удивления, Кэдрин сказала:

– Соглашайся, Гамбоа. Очень не хочется вырывать тебе сердце или разбивать голову.

Подумав, он ответил:

– Как я могу связаться с этой Реджин?

Припомнив рингтон «Крейзи фрог» в своем любимом телефоне, Кэдрин сказала:

– Могу дать номер ее личного мобильного телефона.

Он быстро дал ей свою визитку, на обратной стороне которой Кэдрин нацарапала региональный код и номер Реджин – кстати, восемь, шесть, семь, пять, три… ах да, девять. Взяв у Кэдрин визитку, Гамбоа снял с руки перстень. Наклонился, погладил ее руку, вручая опал. Прикосновение ее нисколько не взволновало, хотя он, несомненно, ждал большего. Любая женщина сочла бы его обольстительным, но Кэдрин не почувствовала ровным счетом ничего.

– Прикажи шоферу остановиться на следующем светофоре.

– Останься со мной и получишь бриллиант, милашка.

Сегодня ночью ей следовало бы остаться с ним. Вероятно, сейчас Себастьян осыпает нимфу огненными поцелуями. Кэдрин тихо ответила:

– Мне достаточно опала.

Зачем она отказалась лечь в постель этого мужчины, наполовину демона? Потому что ей хотелось вернуться к себе и выплакаться.

Глава 30

С той самой ночи в Колумбии Себастьян не мог ни спать, ни пить. Всю неделю он пытался забыть Кэдрин.

Ничего не помогало.

Это уже походило на одержимость. Себастьян горько рассмеялся. Он давно одержим этой женщиной.

Он хотел ее даже после того, что случилось.

Кэдрин отправилась в клуб, одетая как шлюха, чтобы соблазнить колумбийца – и, насколько он знал, ей это удалось. Наверное, она провела с ним всю ночь. А ему, Себастьяну, при каждом удобном случае твердила, что ни за что не станет с ним спать.

Какими бы ни были его намерения, но Себастьян так и не смог заняться любовью с другой женщиной. Не мог даже представить себе, как целует другую. Укус подарил ему ощущение того, что отныне Кэдрин принадлежит лишь ему, но и сам он отныне принадлежал Кэдрин. И он не представлял жизни без нее.

Никто, кроме нее – твердо решил Себастьян. Он хотел любить ее тело, в котором она ему отказала. Хотел сделать ей больно – расквитаться за боль, которую она ему причинила.

Она убеждала, что находит его отвратительным не только потому, что он вампир. «Как ей не поверить, если в прошлой жизни я был ничуть не лучше? Проклятие, что со мной творится?»

Та ночь много лет назад, проведенная в обществе фригидной вдовы, потрясла Себастьяна, сокрушив его последние надежды. Даже сейчас ему было больно об этом вспоминать. Он не смог войти в нее. Он был слишком большим, а она холодна как лед. Он не мог возбудиться. Неудивительно, ведь она не позволила до себя дотронуться, не разрешила даже ласкать грудь. Просто легла и задрала юбку. До него она тоже не дотронулась.

Она шипела от боли при каждой попытке и наконец застучала кулаком по его спине:

– Хватит, тюфяк, неумеха!

Ему было двадцать три, и он был озадачен ее внезапным отвращением.

– Но… почему?

Отчетливо выговаривая каждое слово, вдова произнесла:

– Я проиграла пари.

И вот теперь Кэдрин, самая желанная на свете, тоже его не хочет!

Ни разу не был он груб с дамами. Неизменно выказывал им уважение и любезное обхождение. И ни разу не добивался у них успеха.

В следующий раз, когда он окажется рядом с Кэдрин, он украдет у нее приз. Ей придется заключить с ним новую сделку – подарить радость, в которой ему было отказано в смертной жизни, удовольствие, о котором он так долго мечтал.

Себастьян не узнал себя в зеркале. Бледное лицо, ввалившиеся щеки, черные глаза.

Он станет таким же безжалостным, как Кэдрин. Прощай, нежность, очарование момента, когда она убирала за ухо прядь волос или мило краснела.

Может быть, теперь, когда все сказано и сделано, когда Себастьян сравняется с ней жестокостью, он станет достойным спутником для Кэдрин.

Камбоджа

Провинция Баттамбанг

Двадцать четвертый день

Приз: ларец нагое – старинный деревянный ларец, на котором вырезаны головы пяти нагое, тринадцать очков

Щурясь в сумерках под проливным дождем, Кэдрин сумела обнаружить странное поле, на котором не росло ни единого деревца. И это в здешних-то краях, где джунгли мгновенно пожирали любой неподвижный предмет, будь то остов машины или изящный храм! Домов тоже не было. Только груды ржавого металла там и сям.

На краю поля стоял покосившийся столб, увитый лианами. Убрав растительность, Кэдрин обнаружила под ней металлический знак в форме песочных часов – видимо, для того, чтобы местные жители не утащили на починку дырявой крыши.

На металле красовалось изображение черепа со скрещенными костями.

Похоже, она у цели. Пограничное минное поле, изрытое взрывами.

Где-то в середине поля зарыт деревянный ларец с вырезанными на нем изображениями нагов – змееподобных божеств. Внутри ларца находится сапфир величиной с ее ладонь. Впрочем, Риоре нужен не сапфир. Она хочет получить ларец.

Дождь не прекращался ни на минуту – май был здесь сезоном муссонов. Поле под дождем скорее напоминало болото. Жидкая грязь, лужи. Кэдрин вздохнула. Мины – это очень болезненно, но ей необходимы эти тринадцать очков. Она шла вровень с сиреной и оборотнем. Здесь, на поле, единственный приз. Значит, нужно его достать.

На краю поля она задержалась в нерешительности – может запросто оторвать ногу. Ей уже приходилось терять ступню, ощущение не из приятных.