Книга Операция «Купюра» - Инна Тронина

– Вот и приехали! – Ружецкий мимо павильона метро завернул на проспект Просвещения. – Видишь, окна наши светятся? Сейчас Богдан вскочит, даже если уже лёг. Так гостей любит, ты не представляешь! А потом, конечно, школу проспит, мазурик!

Грачёв из окна машины равнодушно смотрел на широкий, тёмный, заваленный снегом проспект. Фонари, как и везде, горели тускло, да ещё через один. Из метро выходили редкие пассажиры и старались как можно быстрее разбежаться по домам. Особенно плохо приходилось тем, кому нужно было ждать ещё какой-то транспорт.

Неподалёку от дома Ружецких находилась солидная стройка, на которую брат постоянно жаловался. Там стоял такой рёв и грохот, что у него начинался приступ жесточайшей головной боли, и приходилось делать уколы. Но сейчас там было тихо, только у огораживающего площадку забора работал мотор какой-то машины. Их «Жигули» с хрустом проехали по льду и песку, остановились рядом с тремя другими автомобилями.

Михаил снял зеркало и «дворники», запер машину и отдал ключи брату. Они молча направились к дому, и прошли уже метров двадцать, по-прежнему не замечая ничего подозрительного. Вокруг было даже слишком пустынно и тихо – даже для позднего времени.

Ружецкий вдруг встал, как вкопанный, и схватил брата за рукав:

– Погоди-ка…

Из-за забора стройки, оклеенного разнообразными объявлениями, вышли два высоких человека и двинулись им наперерез. А на парковке затормозил невесть откуда взявшийся жёлтый микроавтобус с затемнёнными стёклами. Колёса ещё крутились, а из иномарки уже начали выпрыгивать ловкие парни в тёмных вязаных шапочках и куртках на меху.

– Ну, всё! – Всеволод сделал шаг назад. Чуда не случилось, и белый лист не солгал. – Прости меня, Мишка, но я предупреждал…

Он был готов рыдать в голос – не со страха, а от обиды, от досады. Между забором и углом дома Ружецкого стояли уже шестеро. Руки их были, вроде, свободны, но ничего не стоило в любой момент выхватить оружие. Всеволод теперь думал только о том, как достать свой пистолет, чтобы помереть с музыкой, а не как скот на бойне.

– Тихо, не верещи! – Ружецкий осторожно оглянулся.

Пятеро других стояли сзади, и машина оказалась за их спинами.

– Что ж, ювелирно! – признал сквозь зубы Михаил. – Севка, уходим на стройку. Быстрее, через забор…

Всё произошло в какие-то секунды. Боевики, посланные по душу Грачёва, тоже не всё сделали правильно и оставили открытым наиболее важное направление. Грачёв подпрыгнул, зацепился за обледенелые доски, подтянулся и закинул ногу на забор. Как назло, он надел узкие брюки, которые здорово сковывали движения. Но всё равно, ему удалось спрыгнуть внутрь огороженного пространства, прямо на груду щебёнки, засыпанную снегом. С хрустом затопали преследователи, ринувшиеся к забору, но они опоздали. Михаил перелез тоже, и спрыгнул на ту же кучу, съехал вниз.

– Жаль, рацию не взяли – сейчас бы и забрать их всех! Да и оружие сдали. Можно было бы немного инструкцию и нарушить, раз такое дело…

– У меня есть «ствол», – тихо сказал Всеволод. – Только чтобы никому… Понял? Нелегальный. Ртутный пистолет.

– Какой? – удивился Михаил.

– Потом объясню, если выживем. Семь человек, конечно, при оптимальном раскладе положим. Только их, козлов, тут больше…

– Давай в дом, они могут за нами прыгнуть! – приказал Ружецкий и первый, перелетая через кучи мёрзлого песка, застеклённые льдом канавы, бросился к недостроенному зданию.

Всеволод побежал следом, пригнувшись, то и дело оглядываясь. Он уже достал пистолет, и потому чувствовал себя гораздо лучше.

Они успели вовремя – над забором появилась одна голова, потом – другая. Бандиты быстро переговорили между собой, всмотрелись в темноту, но никого, похоже, не увидели. Грязно выругавшись и сплюнув, они спрыгнули назад, к парковке, чтобы доложиться паханам и принять какие-то меры.

В доме из светлого кирпича, с полукруглыми окнами оказалось ещё холоднее, чем на улице. Звёздное синее небо перечерчивали балки, покрытые инеем. Лестничные марши, как в жутком сне, заканчивались пустотой. Грачёву показалось, что ему всё это снится – нужно только куснуть себя за палец и пошире открыть глаза. Но не хотелось снимать перчатки, выпускать из рук пистолет. А ресницы смёрзлись так, что широко открыть глаза было невозможно.

Ружецкий закурил, спрятав огонёк сигареты в ладонях:

– Вот это ситуация, не находишь? Как они узнали, что мы поедем сюда? Ведь «хвоста» не было – сто процентов. Подслушать нас в кабинете никто не мог. А ведь именно тогда мы решили сюда ехать – в самый последний момент…

– Я по своим методикам «хвост» искал – точно не было, – подтвердил и Грачёв. – Запишем в загадки. – Он чувствовал, что руки мёрзнут и под перчатками, и сквозь одежду проникает знобящий холод.

– Севка, надо что-то решать, – торопливо сказал Михаил. – На таком холоде мы здесь долго не продержимся. Сюда они не сунутся. Они не знают, есть ли у нас оружие и рации, но потом могут осмелеть. Понимают, что стрелять в них нельзя, но на всякий случай пока страхуются. Да, что у тебя за пистолет? Откуда?

– Каюсь – купил на толкучке. Скорее всего, именно Стеличек его и привёз. Кулаков говорил о партии оружия из Италии? Вот, и моя «волына» оттуда. Сейчас без оружия ходить не очень разумно. Может, ещё и здесь пригодится…

– Севка, ты представляешь, что тебе за это будет? – покачал головой брат. – Если выстрелишь, сесть можешь надолго. Твоё оружие не стоит на табеле, значит, незаконное.

– Мне уже не сидеть, как ты понимаешь! – беспечно махнул пистолетом Грачёв. – Хоть напоследок душеньку отведу. Чёрт, холодина какая!

Он тоже закурил. Ветер жёг руки и лицо, пальцы плохо слушались и с трудом держали зажигалку.

– Они не уйдут отсюда ни за что, пока не выполнят приказ, – продолжал Михаил, то и дело оборачиваясь в ту сторону, где стоял его дом. – Им есть, где согреться. Наверное, и жратву с горячим кофе прихватили. А то и чего покрепче. У нас положение гораздо хуже. Ещё немного, и мозги замёрзнут. В двух шагах от дома погибать – вдвойне обидно, не находишь? А вот так стоять – быстро в ледяные столбы превратимся. Мы ведь живые люди, а не пионеры-герои. Но рации нет, и помощи ждать неоткуда. Если бы до телефона добраться, называть сюда ребят…

– Не трави мою душу, – попросил Всеволод одеревеневшими губами. – Я сейчас гляну – может, где-то пробраться можно.

Он поднялся на второй этаж, выглянул через оконный проём. Отсюда открывался великолепный вид на площадку – кучи строительного мусора под белыми сверкающими сугробами, цинковые корыта с остатками раствора, напомнившие Грачёву отцовский гроб. Два башенных крана уткнулись стрелами в небо; и на рельсах играли лунные зайчики. Мороз проникал в каждую клеточку тела, и казалось, что льдинки пронизывают мышцы, останавливают кровь.

Судя по визгу снега за забором, там ходили люди. Какие именно, нетрудно было предположить – вряд ли сейчас приличные граждане полезут в тёмный страшный угол двора. Но всякое может случиться – например, кто-то выйдет гулять с собакой. В огромном жилом массиве стрелять очень рискованно – можно зацепить случайного человека. Бандитам-то на это плевать, а вот они с братом такого права не имеют…