Книга Рассечение Стоуна - Абрахам Вергезе

После многочасового чтения мне не терпелось выйти на свежий воздух, и Тенет тоже — я знал. Шива увлеченно рисовал. Организованные Хемой уроки каллиграфии разбудили его перо, и он покрывал рисунками бумажные пакеты, салфетки и поля книг. Ему нравилось изображать «БМВ» Земуя, и он предавался этому занятию часто и со страстью. Если из-под его пера выходила Вероника, то непременно верхом на мотоцикле.

В пятницу, когда Гхош и Хема ушли на работу, загремел гром и пошел град. По крыше забарабанило так, что заложило уши. Я выглянул из кухонной двери и увидел, что под навесом прячутся три осла и их хозяин. В нос ударил запах мокрой шерсти. Если дрова, которые доставили ослы, такие же мокрые, как они сами, это не сулит ничего хорошего нашей печке. Животные стояли смирно, вид у них был сонный, только загривки невольно подергивались.

Когда я вернулся в гостиную, Генет заорала, стараясь перекричать грохот:

— ДАВАЙ СЫГРАЕМ В ЖМУРКИ!

— Тупая игра, — высказался я. — Глупая девчоночья игра. — Но она уже искала, чем бы завязать глаза.

Никогда не понимал, почему жмурки так популярны в школе, особенно в классе Генет. Перед водящим прыгает целая толпа, пихает, требует, чтобы угадал, кто толкнул. Если поймал кого, назови по имени или отпусти.

Мы изменили правила, чтобы можно было играть в помещении. Никто водящего не толкает. Напротив, стоишь тихонько и не подаешь признаков жизни (хотя град так колотил по крыше, что хоть свисти, все равно ничего не услышишь). Можешь прятаться где угодно, только не в кухне и не за мебелью. Игра идет на время: кто быстрее отыщет двух остальных.

В то утро первой выпало водить Генет. Шиву она нашла за пятнадцать минут, на меня ушло на десять минут больше.

Не подумайте, что эти двадцать пять минут меня утомили. Я был заинтригован.

Чтобы стоять неподвижно, нужна самодисциплина. Я чувствовал себя Человеком-невидимкой, моим любимым персонажем комиксов. Человек-невидимка не двигался, это весь остальной мир вертелся вокруг, и лукавый враг понапрасну суетился.

С тугой повязкой на глазах Генет осторожно переставляла ноги, водила перед собой руками и казалась воплощением беззащитности, пленницей на пиратском корабле. Она держалась очень прямо и уверенно, словно человек, который может изготовить колесо одной рукой, привязав вторую к туловищу, или ходить на руках с той же ловкостью, с какой Гхоша перемещают ноги. В волосы ее, разделенные посередине на пробор и свисающие двумя прядями, были понатыканы желтые и серебристые бисерные заколки. Генет не придавала большого значения одежде, зато всяким ленточкам, гребешками, булавкам и зажимам уделяла немало внимания. Разумеется, это вполне могла быть заслуга Хемы, Розины или Алмаз, они вечно расчесывали ей волосы и заплетали косички. Еще Хема порой наносила ей на веки коль. Эта черная линия подчеркивала глаза Генет, и они отражали огонь и лучились ярче зеркал.

Говорят, девочки взрослеют быстрее мальчиков, и я в это верю, ибо Генет казалась старше своих десяти лет. Она с недоверием относилась к миру, всегда отстаивала свою точку зрения; если я охотно уступал взрослым и считал, что им виднее, Генет, напротив, заранее предполагала за ними неправоту. Но сейчас, когда глаза у нее были завязаны, я увидел, насколько она уязвима; казалось, вся ее воинственность, весь оборонительный порыв скрылись под повязкой.

Дважды Генет чуть не наткнулась на меня, Человека-невидимку, в последнюю секунду поменяв направление движения. В третий раз она замерла в нескольких миллиметрах от меня, и Человек-невидимка с трудом сдержал смех. Она махала руками не хуже ветряной мельницы и чуть не выбила мне глаз.

А потом начались странности.

Завязав себе глаза, я поймал Генет в течение тридцати секунд, а на Шиву ушло пятнадцать. Как это у меня получилось? Я следовал за своим носом. Понятия не имел, что такое возможно. Обоняние заменило мне зрение. Меня вел инстинкт, который проявился, только когда я ослеп.

Шива, когда очередь дошла до него, нашел нас почти столь же быстро. Про дождь мы и думать забыли.

Я опять завязал Генет глаза, и на поиски у нее ушло даже больше времени, чем в первый раз. Толку от ее носа не было никакого. Целых полчаса я смотрел, как она шарится по комнате.

Расстроившись, она сорвала повязку и несправедливо обвинила нас, что мы сговорились и нарочно переходим с места на место.

Когда Гхош пришел домой на обед, Генет и я бросились к нему и наперебой принялись рассказывать про игру.

— Подождите! Прекратите! — взмолился тот. — Когда вы трещите на пару, ничего не могу понять. Генет, говори первая. Начни сначала. И продолжай, пока не доберешься до конца. Тогда и остановишься[65]. Чьи это слова?

— Твои, — ответила Генет.

— Это слова Короля из «Алисы в стране чудес», — сказал Шива. — Страница 93. Глава двенадцатая. И ты выбросил три слова и запятую.

— Ничего подобного! — воспротивился Гхош, не в силах скрыть удивления.

— Ты выбросил «мрачно ответил король, запятая».

— Ну ты даешь… — пробормотал Гхош. — Давай, Генет, рассказывай, что случилось.

Она изложила суть дела и призвала его в судьи. В какой бы точке комнаты Гхош ни поставил Генет, я с завязанными глазами неизменно выходил прямо на нее. Гхош попросил, чтобы мы завязали глаза ему, но у него получилось ничуть не лучше, чем у Генет. Мы бы и дальше продолжали «исследовать феномен», но Гхошу пора было возвращаться в больницу.

Генет весь день морщила лоб, хмурилась. Я ощущал на себе взгляд ее горящих глаз.

— Куда ты смотришь? — спросила она.

— А что, закон запрещает смотреть?

— Да.

Я показал ей язык. Она вскочила со стула и бросилась на меня. Врасплох она меня не застала. Мы покатились по полу. Вскоре она лежала на спине, закинув руки за голову, а я был сверху. Но победа далась мне нелегко.

— Слезь с меня.

— Еще чего. Чтобы ты опять на меня кинулась?

— Слезь, сказала.

— Ладно. Но если ты начнешь опять, я сделаю вот что. — Я сдавил ей грудную клетку коленями.

Злость ее утекла в вопли и истерический смех.

— Отпусти! — взмолилась она.

Зная ее и памятуя о том, как быстро погасший с виду огонь может разгореться вновь, я для верности сдавил ее еще раз и поднялся. Спиной к Генет я старался не поворачиваться.

Генет бегала быстрее Шивы, а мне уступала только на коротких дистанциях. Поступь у нее была такая легкая, что она могла бежать хоть весь день. В лазании по деревьям, футболе, рукоборье или фехтовании она была ничуть не хуже нас.

Но жмурки выявили отличие.

За ужином, когда Хема и Гхош были рядом, Генет вела себя тише воды ниже травы. Голубые заколки в волосах уступили место устрашающим зажимам и булавке величиной со спицу. По просьбе Хемы она пересказала, что прочла в своей книге про «Тайную Семерку»[66]. От Алмаз и Розины, которые вертелись рядом, пытаясь положить нам добавки, Генет отмахивалась. Служанки всегда ели в кухне после нас.