Книга Эдгар Уоллес. Сообразительный мистер Ридер. Гилберт Кит Честертон. Воскрешение отца Брауна - Эдгар Уоллес

– Да, – сказал отец Браун. – Но война пришла. Рыбу можно опять загнать под землю, но рано или поздно она снова увидит дневной свет. Как в шутку заметил святой Антоний Падуанский: «Лишь рыбы спасутся во время потопа».

Крылатый кинжал

Был в жизни отца Брауна такой период, когда он не мог повесить свою шляпу на крючок без того, чтобы не почувствовать легкое внутреннее содрогание. Причина подобной боязни была лишь незначительной частностью в намного более запутанном хитросплетении событий, но, возможно, то была единственная мелочь в житейском круговороте, которая сохранилась в его памяти, чтобы служить напоминанием о том деле. Отдаленную причину этому следует искать в тех событиях, которые заставили доктора Бойна, полицейского медика, в одно особенно морозное декабрьское утро послать за священником.

Доктор Бойн, большой, темноволосый, был одним из тех непостижимых ирландцев, которых можно сыскать по всему миру и которые в разговоре могут долго и обстоятельно рассуждать о чем угодно с позиций научного скептицизма, материализма или цинизма, но при этом им и в голову не приходит обсуждать какие-либо религиозные обряды, помимо тех, которые издревле практикуются на их родной земле. Достаточно трудно определить, чем являются люди подобного сорта, то ли поверхностным глянцем, то ли глубинной первоосновой, но, скорее всего, и тем и другим одновременно, причем с доброй прослойкой материализма. Как бы то ни было, когда доктор Бойн подумал о том, что ему, возможно, придется иметь дело с чем-то подобным, он пригласил отца Брауна, хоть и не делал вид, будто это ему приятно.

– Я даже не уверен, что поступил правильно, вызвав вас, – вместо приветствия произнес он. – Я пока что вообще ни в чем не уверен. Ломаю себе голову, кому следует заниматься этим делом: доктору, полицейскому или священнику.

– Что ж, – улыбнулся отец Браун, – вы, надо полагать, доктор и полицейский в одном лице, так что я – в меньшинстве.

– Но я признаю, вы – то, что политики называют «сознательным меньшинством», – ответил на это доктор. – Я хочу сказать, что вы по нашей линии добились не меньше, чем по своей. Да только, поверите ли, в этом случае чертовски трудно определить, по чьей линии это дело, по вашей или по нашей. Хотя, вполне возможно, что тут надо обращаться в комиссию по делам душевнобольных. Мы только что получили записку от одного человека, который живет совсем рядом, вон в том белом доме на холме, он утверждает, что его хотят убить и просит защиты. Мы, насколько смогли, проверили факты, и, думаю, будет лучше, если я изложу вам эту историю с самого начала в том виде, в котором она, судя по всему, происходила.

Один богатый землевладелец из западных графств по фамилии Эйлмер женился в достаточно позднем возрасте, и у него родились три сына: Филипп, Стивен и Арнольд. Но в холостяцкие годы, думая, что обзавестись наследником ему не удастся, он усыновил мальчика, которого считал очень умным и талантливым. Звали того мальчика Джон Стрейк. Откуда он взялся, никому не было известно, похоже, он был вообще без роду без племени, подкидыш, одним словом, хотя кто-то говорил, что он цыган. Мне кажется, эта идея связана с тем, что Эйлмер на старости лет ударился в дешевый оккультизм и принялся изучать хиромантию, астрологию и прочую дребедень. Все трое его сыновей утверждали, что это Стрейк подбил его на это. Но рассказывали они и многое другое. Например, уверяли, что Стрейк был первостатейным проходимцем и, что самое главное, отменным лжецом. Этот гений лжи на ходу сочинял разные истории и излагал их полицейскому инспектору. Хотя все это может быть всего лишь естественным предубеждением, вызванным тем, что произошло.

Вы и сами уже, наверное, догадываетесь, что произошло. Старик отписал почти все свое состояние приемному сыну. Когда Эйлмер умер, его родные сыновья попытались оспорить завещание. Они заявили, что это угрозы заставили их отца подчиниться чужой воле или, говоря по-простому, сделали из него полного идиота. Они говорили, что, несмотря на всех сиделок и родственников, Стрейку какими-то самыми невообразимыми способами удавалось добираться до старика на его смертном одре и запугивать несчастного. В общем, у них получилось как-то доказать невменяемость усопшего, поэтому суд отменил завещание, и сыновья унаследовали отцовское имущество. Говорят, что Стрейк, услышав решение судьи, в гневе выскочил из зала суда, пообещал, что истребит всех трех братьев по очереди и ничто не спасет их от его мести. Сейчас Арнольд Эйлмер, третий и последний из братьев, просит у полиции защиты.

– Третий и последний, – произнес священник, серьезно глядя на него.

– Да, – сказал Бойн, – остальные двое мертвы. – Немного помолчав, он продолжил: – Тут-то и начинаются сомнения. Нет никаких доказательств того, что их убили, но и убийство не исключено. Старший, унаследовавший отцовский титул сквайра, покончил с собой в саду. Средний, сделавшийся фабрикантом, погиб от того, что на своем заводе попал под какую-то машину, которая размозжила ему голову. Он, конечно, мог и сам поскользнуться и упасть, но, если это Стрейк убил его, то свое дело он сделал весьма искусно. С другой стороны, вполне вероятно, что все это не более чем плод разыгравшегося воображения, основанный на обычном совпадении. Я к вам хочу обратиться вот с чем: мне нужно, чтобы толковый человек со стороны поговорил с этим мистером Арнольдом Эйлмером и получил о нем представление. Вы ведь можете отличить человека с навязчивой идеей от человека, который говорит правду. Мы хотим, чтобы вы были нашим своего рода авангардом. Сначала мы послушаем вас, а уж потом сами возьмемся за дело.

– Довольно странно, – сказал отец Браун, – что это дело попало к вам в руки только сейчас, ведь если в этой истории что-то и есть, то тянется уже очень долго. Он сказал, почему не обратился к вам раньше?

– Разумеется, мне это тоже приходило в голову, – кивнул доктор Бойн. – Да, он назвал причину, но, если честно, послушав его, я начал сомневаться, не является ли вообще все это бредом сумасшедшего. Он заявил, что все его слуги внезапно объявили забастовку и ушли от него. Теперь его дом просто некому охранять, поэтому ему и пришлось обратиться в полицию. Я навел справки и выяснил, что в этом доме на холме действительно не так давно случилось массовое бегство слуг, ну и, разумеется, город полнится слухами, хотя говорят все примерно одно и то же. Сами слуги объясняют это тем, что их хозяин стал просто невыносим из-за своих постоянных волнений и страхов. Ему везде мерещится угроза. Он чуть ли не превратил своих слуг в караульных, требовал, чтобы они дежурили рядом с ним по ночам, прямо как сиделки. Хотел, чтобы они вообще всегда были рядом с ним. Короче говоря, они собрались вместе, объявили его сумасшедшим и ушли. Это, конечно же, не доказывает, что он на самом деле обезумел, но, согласитесь, довольно странно, когда в наши дни человек превращает своего лакея или горничную в вооруженного охранника.

– А теперь, – улыбнулся священник, – он хочет, чтобы полицейский стал для него горничной, раз его горничная отказалась стать полицейским.

– Вот и я так подумал, – согласился доктор. – Но я не могу, пока не найду какого-то компромисса, взять на себя ответственность и отказать ему напрямую. Вы – мой компромисс.