Книга Фрэнсис Дрейк - Виктор Губарев

Оценивая прибыльность кругосветной экспедиции Дрейка, Льюис Робертс, член Ост-Индской и Левантийской компаний, в своей книге «Купеческая карта торговли» (1638) писал:

«Эта экспедиция принесла доход ему самому и купцам Лондона, его партнерам и друзьям-авантюристам; согласно отчету, составленному после его возвращения, все издержки и выплаты, которые я видел, подписаны его собственной рукой и составляют 47 ф. ст. на каждый 1 ф. ст.; так что тот, кто рискнул вместе с ним в этой экспедиции 100 ф. ст., получил за них 4700 ф. ст., из чего можно заключить, насколько прибыльной она оказалась…»

Бернардино де Мендоса с горечью писал королю Филиппу из Лондона: «Дрейк тратит больше денег, чем кто-либо в Англии, и, соответственно, все, кто прибыл с ним, делают то же самое. Он передал королеве корону, которую я описывал в предыдущем письме… Она появилась в этой короне в день Нового года. В ней пять изумрудов, и три из них размером с мизинец имеют овальную форму и совершенно прозрачны, а два прочих, которые поменьше, круглые». Мендоса оценил их в 20 тысяч крон. В тот же день Дрейк подарил Елизавете алмазный крест ценой в пять тысяч крон, раздал богатые дары канцлеру казначейства, советникам и секретарям, а щедрее всех одарил фаворита королевы — графа Лейстера. От взяток отказался лишь лорд Берли. «Он предлагал Берли десять слитков чистого золота стоимостью 300 крон каждый, — доносил испанский посол, — но тот отказался от них, сказав, что не знает, как его совесть может позволить ему принять подарок от Дрейка, который украл все, что у него есть. Он давал [графу] Сассексу блюда и вазы стоимостью 800 крон, но они также были отвергнуты по той же причине. Канцлер получил на 800 крон столового серебра, и все советники и секретари получили свою долю таким же образом. Лейстеру досталось больше всех. Королева оказывает Дрейку необычайное покровительство…»

Желая отблагодарить Дрейка за его щедрые «подарки» и премировать его за кругосветное путешествие, Елизавета, по свидетельству Мендосы, распорядилась выдать ему 10 тысяч фунтов стерлингов из денег, размещенных в Тауэре.

Интересно отметить, что некоторые члены Тайного совета предлагали испанскому послу 50 тысяч крон только за то, чтобы он в депешах королю Филиппу смягчил свои высказывания по поводу Дрейка и его экспедиции. Оскорбленный Мендоса отказался от взятки, но не стал устраивать из-за этого предложения скандал. Как заметил один из придворных, «он не угрожал, он не настолько глуп».

Богатства, привезенные Дрейком из кругосветного путешествия, быстро сделали его имя популярным. На родине он, без преувеличения, стал национальным героем. По словам Джона Стоу, «при дворе, в городе и сельской местности его имя и слава стали предметом восхищения во всех местах; люди ежедневно собирались толпами на улицах, чтобы увидеть его, торжественно обещая возненавидеть всех, кто станет хулить его».

Известные правители, политики и общественные деятели на континенте не могли не заметить нового кумира англичан. Генрих Наваррский, прослышав об удивительном плавании Дрейка, просил прислать ему копии карт с отмеченным на них маршрутом экспедиции; принц Вильгельм Оранский пожелал выбить в честь прославленного навигатора медаль, а король Дании — назвать его именем один из кораблей своего военно-морского флота.

Сообщая Филиппу II о милостивом отношении Елизаветы к Дрейку, испанский посол писал, что капитан «проводит много времени с королевой, у которой он в большом фаворе и которая говорит, что он сослужил ей великую службу». Мендоса слышал, как королева «сказала, что хочет возвести его [Дрейка] в рыцари в тот день, когда придет посмотреть на его корабль. Она приказала, чтобы корабль был приведен к берегу и поставлен в ее арсенале близ Гринвича в качестве диковинки».

4 апреля королева действительно прибыла на причал, у которого стояла отремонтированная, свежевыкрашенная и расцвеченная флагами «Золотая лань». Чтобы пройти на борт галеона, с берега к нему протянули деревянный мост. На нем, по словам Стоу, скопилось более двухсот человек, желавших стать свидетелями знаменательного события. В результате мост не выдержал и рухнул в Темзу, но, к счастью, никто из людей не погиб. К приезду королевы все было восстановлено.

Рассказывая о необычном визите королевы на «Золотую лань», К. В. Малаховский писал:

«Елизавета прибыла на корабль в сопровождении де Маршомона, представителя герцога Алансонского, брата короля Франции. Он должен был начать переговоры о женитьбе герцога на английской королеве. 48-летняя Елизавета, казалось, всерьез решила положить конец своему затянувшемуся девичеству. Мендоса с большой тревогой сообщает об этом Филиппу. Еще бы, ведь герцог Алансонский претендовал на нидерландский престол. Брак с ним Елизаветы — прямой вызов Испании. Но Филиппа новая матримониальная затея „королевы-девственницы“ особенно не беспокоила. Он был уверен, что это очередной ее ход в политической игре… Но в день посещения „Золотой лани“ Елизавета всячески подчеркивала посланцу жениха свое расположение… Трубили трубы, раздавалась барабанная дробь. Дрейк склонил колено перед королевой. Елизавета, держа меч, пошутила, что король Филипп требует от нее возвращения привезенных Дрейком богатств вместе с головой пирата. Сейчас в ее руках золоченый меч, чтобы казнить Дрейка. Обратившись затем к де Маршомону, она отдала ему меч и попросила продолжить церемонию. Де Маршомон возложил меч на плечо Дрейка. Королева обдумала и это. Церемония теперь как бы символизировала англо-французское содружество против Испании, ведь королева вместе с представителем французского королевского дома возвеличивала человека, нанесшего ощутимый удар испанскому монарху. Так Дрейк был возведен в рыцарское достоинство. В елизаветинские времена это была очень большая награда. В Англии было всего 300 человек, носивших это звание. Выше их были лишь 60 пэров. Даже могущественный государственный секретарь Уолсингем до конца жизни не удостоился такой чести».

Не чуравшаяся театральных эффектов, Елизавета также объявила, что отныне корабль Дрейка должен стать символом славы нации и будет вечно стоять на приколе в специальном доке. После этого был устроен «такой роскошный банкет, какого в Англии не было со времен Генриха VIII».

В разгар празднества Дрейк раздал офицерам из свиты королевы 1200 крон, а ее величеству подарил большой серебряный ларь и украшенную бриллиантами золотую лягушку — намек на герцога Алансонского, которого Елизавета в шутку любила называть «своей лягушкой». Последний подарок весьма потешил всех участников банкета. В свою очередь королева подарила новоиспеченному рыцарю свой портрет-миниатюру, украшенный драгоценными камнями, и зеленый шелковый шарф, на котором золотыми буквами было вышито: «Пусть милосердие ведет и защищает вас до конца дней».

С посещением «Золотой лани» королевой Елизаветой связан забавный анекдот. Накануне ее визита Дрейк якобы издал по кораблю приказ, гласивший: «Как только королева поднимется на борт, все моряки, став во фрунт, должны повернуть голову направо и прикрыть ладонью правый глаз ввиду ослепительной красоты Ее Величества». Так на флоте, а затем и в армии появился обычай отдавать честь.

Оценивая стремительный взлет «железного пирата» к славе и богатству, Э. Райан отмечал: «С помощью грабежа Дрейк сумел прорваться наверх сквозь все социальные барьеры елизаветинской Англии и стал символом сбывшихся надежд, которые витали в то время в английском обществе».