Книга Брак и его альтернативы. Позитивная психология семейных отношений - Карл Рэнсом Роджерс

В жизни Денизы, несомненно, проявился глубокий конфликт, к которому могут привести различия во взглядах, особенно в религиозных взглядах. В добавление к этому полная невозмож­ность реального и свободного общения при таких жестких религиозных представлениях, как это было с ее родителями.

Для меня было особенно важным осознание Эриком и Денизой, что часто именно кризис сохранял их брак. Важно отметить, что их брак спасал не сам по себе кризис, а то, что они исполь­зовали каждый кризис как возможность для роста. Неважно, осознанно или неосознанно, но в тече­ние этого критического периода они становились более открытыми друг с другом и вместе с тем про­являли себя как более независимые личности и благодаря этому способные для отношений на более высоком уровне. Два способа борьбы между ними демонстрируют различие между ссорой- борьбой, в которой присутствует только лишь оже­сточение, и ссорой-борьбой, дающей возможность продвижения вперед (см. «Брак, сохраненный бла­годаря кризисам»).

Так же как и во многих других браках, рассмат­ривавшихся выше, у Эрика и Денизы присутствует почти отчаянная потребность стать личностями и найти внутреннюю точку отсчета, когда «пра­вильность» и «неправильность» взятого курса определяются соотнесением со своим собствен­ным жизненным опытом, а не с оценками окружа­ющих. Это означает, как хорошо заметила Дениза, начать доверять своему внутреннему «Я», которое благодаря любви и вниманию должно расцвести. Довольно поразительно, что она достигла такого уровня общения со своим собственным «Я», что могла уже осознавать, в каких случаях она позво­ляла исчезать своему «Я», а в каких случаях выби­рала поощрять или не поощрять проявления своей «психической болезни» (см. «Как ты стала лич­ностью?», «Я могу выбрать болезнь»).

Уверен, что один вопрос вызовет у читателей жаркие споры. А именно: откуда у Эрика и Денизы возникло желание преодолевать каждый кризис, работать над этим, а не бежать или упускать все из- под контроля? Религиозное воспитание? Культур­ные установки? Жизненная стойкость? Или?

Их собственные объяснения причин глубокой привязанности кажутся мне часто слабыми и до­вольно противоречивыми. Дениза объясняет их связь друг с другом мистической кармой, идущей, возможно, из прежних инкарнаций. Для Эрика это результат глубоко укоренившегося (с детства) убеждения, что брак должен быть последним и единственным. Но он также считает, что их взаи­мопонимание основано на фантастически хоро­ших сексуальных взаимоотношениях. В другом месте он приписывает это глубокой биологиче­ской связи, образовавшейся благодаря рождению общих детей и общей ответственности за них. Еще он приводит другое объяснение: Дениза — это единственная женщина, с которой ему никогда не бывает скучно, хотя временами она приводит его в ярость. Взятые порознь или вместе, эти доводы не кажутся мне достаточно удовлетворительными объяснениями того очевидного факта, что оба су­пруга хотят работать для совершенствования своих отношений и готовы пройти через конфлик­ты, боль и разлад, чтобы достичь желаемого (см. «Связующая нить — различные взгляды»). По­трясающе интересен процесс перемен в их сексу­альных и любовных взаимоотношениях. Дениза впервые открыла для себя, что возможно любить двух мужчин одновременно. Но ее смиренное от­ношение к частым интрижкам Эрика необычно, особенно учитывая ее готовность делить своего мужчину с другой женщиной, к которой она испы­тывает теплые и дружелюбные отношения. Но затем, по мере роста ее независимости, она обна­ружила, что не может позволить Эрику вести две разные жизни и любить Маргарет так же, как и ее саму. Тогда, по словам Эрика, она превратилась в «рассвирепевшую львицу», и он вдруг увидел в этом силу, в ее способности сказать «Нет!» и в ее готовности оставить его, если надо. Увидел ту сво­бодную и независимую личность, которую он все­гда хотел в ней видеть, не «болезненную», как прежде, а способную стать равноправным партне­ром в жизни и любви. И он предпочел это двойной любви, которая прежде была для него так романти­чески привлекательна (см. «Эпизод с Маргарет» и «Любовники на стороне»).

Интересно, что оба супруга обнаружили со вре­менем, что попытки жить сексуально свободной жизнью с другой парой отнимают слишком много психической энергии. Они по-прежнему считают, что достижение таких взаимоотношений, похожих на групповой брак в некоторых коммунах, хотя и заманчиво, но уж слишком затруднительно (см. «Любовники на стороне»).

Хотя каждый из них был «полон желаний», чтобы у супруга был «другой», постепенно выясни­лось, что все эти желания носят исключительно теоретический характер. Эрик испытал в полной мере самую примитивную ревность, когда узнал, что у Денизы есть любовник. А Дениза, хотя и сты­дилась своих чувств, ощущала боль по поводу его отношений с другой женщиной, притом что у нее тоже в это время были такие же связи с другими мужчинами. Она чувствовала, что это не только от­бирает у нее нечто, принадлежащее ей, но и проти­воречит, тут она употребляла очень странное для современной женщины выражение «святости тех любовных отношений, которые у них были». Эрик соглашается с этим с почти лирическим описани­ем их глубокой сексуальной гармонии. Однако он видит в этом парадокс, поскольку знает, что может чувствовать то же самое с другими женщинами (см. «Ревность Эрика», «Страдания Денизы и ее чувство собственности», «Парадокс»),

В результате они пришли к довольно ориги­нальной установке. Если кто-то из них почувству­ет такое сильное влечение к партнеру на стороне, что захочет довести его до завершения в сексуаль­ных отношениях, пусть так и будет. Но они пред­почитают хранить такие отношения в тайне друг от друга, просто боясь принести слишком много боли и обид. Кроме того, такое коварство дается им нелегко, потому что они удивительно привержены полной откровенности друг с другом. В конце концов это делает их еще более моногамными.

Они достигли в настоящий момент, после обстоятельных размышлений и с учетом своего бо­гатого опыта, такого состояния, когда решили, что будут контролировать друг друга только в одном случае: «Мы не хотим любовников на стороне». По их утверждениям, это очень поверхностный контроль, но они сами этого хотят. Я отмечу, что в данном случае решение существует для них са­мих. Они не пытаются говорить другим людям, что тем нужно делать. Во всех других аспектах они пре­доставляют друг другу полную свободу быть неза­висимой личностью, вести себя так, как считают нужным, без попыток хоть в чем-то ограничивать друг друга. Совершенно ясно, что это брак без нытья; ссоры, конфликты — да, но нытье — нет. Возможно, что в их браке и присутствует доля собственничества, но они стараются от этого изба­виться, а не культивировать его (см. «Что такое собственнические чувства?»).

Несомненно, что Эрик отзывается с некото­рым пренебрежением о псевдофилософах, кото­рые видят в сексе просто способ избавиться от не­которых «комплексов», отчасти потому, что сами они с Денизой стремятся сделать свои сексуальные отношения по-настоящему значительными. Он считает такое понимание инфантильным и приво­дящим к деградации того опыта, который, по его мнению, может быть гораздо более серьезным.

Позвольте мне перейти к другой важной теме, которая была затронута в этой беседе. Эрик очень наглядно описывает ловушку, в которую попадает человек, когда он стремится нести непосредствен­ную ответственность за психологическое состоя­ние своего партнера, того, кто рядом. Эрик не может управлять или предотвратить «психическое расстройство» Денизы, но он чувствует себя ответ­ственным за это и сам попадает в зависимость. Это «обезьяна на спине». Он уже не может свободно действовать, потому что это может ухудшить со­стояние Денизы. Может быть, она бессознательно управляет им, используя свое поведение? В данном случае мы, конечно, не можем этого знать. Многие родители проходят через подобного рода мучи­тельные ситуации со своими детьми-подростками. Чувствовать свою полную ответственность, но, не имея достаточной власти и возможности кон­тролировать, что является естественными состав­ляющими ответственности,— вот действительно мучительная ситуация (см. «Эрик и «болезнь» Де­низы»).