Книга Проблема туземцев - Роберт Шекли

– Пристегнитесь, пожалуйста, генерал. Мы атакуем, – раздался по внутренней связи голос Элснера. – Я изучил клавиатуру на вашем пульте, сэр, и отыскал включение магнитных затворов. Огромное удобство в случае мятежа, не правда ли?

– Идиот! – заорал Брэнч. – Ты всех нас погубишь! ПВК…

– Отключил я ваши ПВК, – вежливо объяснил Элснер. – Сам я довольно логичный парень и, кажется, знаю, какой плевок побеспокоит их.

– Да он же просто псих! – крикнул Маргрейвс. И они вдвоем бросились на стальную дверь. И тут же оказались на полу.

– Всем стрелкам, огонь – по усмотрению! – радировал Элснер флоту.

Корабль пришел в движение. Атака началась.

Точки поплыли навстречу друг другу, пересекая ничейное пространство космоса.

И соединились! Сражение началось.

Шесть минут по человеческому времяисчислению. Часы – по мерке скоростного электронного шахматиста. Шахматист за мгновение проверил свои фигуры в поисках боевой схемы атаки.

Схемы не было!

Половина фигур соперника-шахматиста понеслись в космос, полностью нарушив правила партии. Наступление велось по всем флангам. Фланги разъединялись, воссоединялись снова, вырывались вперед, разрушая свои боевые порядки и создавая их вновь.

Нет схемы?

Должна быть. Шахматист знал, что все имеет схему. Вопрос лишь в том, как ее найти. Необходимо только проанализировать проделанные ходы и вычислить дальнейшие, чтобы просчитать предполагаемый итог партии.

Итог был – хаос!

Точки мчались во все стороны, расходились под прямыми углами, останавливались и возвращались, делая совершенно бессмысленные ходы.

«Что это означает?» – спросил себя шахматист с холодным беспристрастием металла. Он ожидал появления узнаваемой комбинации, безо всяких эмоций наблюдая, как его фигуры снимаются с доски.

– Сейчас я выпущу вас из каюты, – сообщил Элснер. – Но не пытайтесь остановить меня. Думаю, я выиграю это сражение.

Замок открылся. Генерал с полковником со всех ног помчались по коридору к мостику, собираясь разорвать Элснера на мелкие кусочки.

Ворвавшись в рубку, они замерли.

Экран показывал огромное количество точек землян, плавающих вокруг рассеянных точек противника.

Однако остановило их вовсе не это зрелище, а Нильсон. Лейтенант смеялся, а его руки порхали над переключателями и кнопками главного пульта управления.

ПВК монотонно бубнил: «Земля – восемнадцать процентов. Потери противника – восемьдесят три процента. Восемьдесят четыре. Восемьдесят шесть. Земля – девятнадцать процентов».

– Мат! – закричал Элснер. Он стоял рядом с Нильсоном, сжимая в руке разводной ключ. – Множественность схем. Я подсунул неприятельским ПВК нечто такое, что они не сумели переварить. Атака при явном отсутствии схемы. Бессмысленные боевые порядки.

– Но они-то что делают? – спросил Брэнч, показывая на тающие точки противника.

– Все еще рассчитывают на своего шахматиста, – пояснил Элснер. – До сих пор ждут от его свихнувшегося разума выдачи информации о боевом порядке атаки. Слишком много веры в машины, генерал. А вот этот человек и понятия не имеет, что ведет стремительное наступление.

…И нажать еще три – за папу, на ветвях оливы я всегда хотел, две-две-две, к любимой с пряжками на туфельках, коричневая, все коричневые кнопки вниз, восемь красных – за грех…

– А гаечный ключ зачем? – спросил Маргрейвс.

– Ах, это? – Элснер взвесил в руке ключ. – Чтобы после наступления отключить Нильсона.

…И пять – за любовь, и черная, все черные, любимая, кнопки нажать, когда я юным был совсем, я помню брошку на траве…

На берегу спокойных вод

Марк Роджерс, старатель, отправился в пояс астероидов на поиски радиоактивных руд и редких металлов. Он занимался этим несколько лет, перебираясь от одного каменного обломка к другому, но без особых удач. Наконец он обосновался на каменной глыбе толщиной около полумили.

Роджерс словно уже родился старым: после определенного возраста его внешность почти перестала меняться. Лицо его стало бледным от долгого пребывания в космосе, а руки слегка дрожали. Каменную глыбу он назвал Мартой – в честь девушки, с которой никогда не был знаком.

Ему немного повезло – он нашел небольшую жилу и заработал достаточно, чтобы привезти на Марту воздушный насос, скромный домик – скорее хижину, – несколько тонн земли, баки с водой и робота. А затем обустроился и предался созерцанию звездного неба.

Робота он купил стандартного – универсальную рабочую модель со встроенной памятью и словарем в тридцать слов, который Марк начал по словечку увеличивать. Он имел кое-какой опыт по части всяческих железок, к тому же Марку очень нравилось приспосабливать на свой вкус все, что его окружало.

Поначалу робот умел произносить лишь «Да, сэр» и «Нет, сэр». Он мог излагать простейшие проблемы: «Воздушный насос барахлит, сэр», «Пшеница прорастает, сэр». Был способен и на вполне удовлетворительное приветствие: «Доброе утро, сэр».

Марк все изменил. Для начала он выкинул всяческих «сэров» из словаря робота; на его астероиде равенство стало законом. Затем назвал робота Чарльзом – в честь отца, которого никогда не видел.

Шли годы, и воздушный насос начал протекать, превращая содержащийся в скалах планетоида кислород в пригодную для дыхания атмосферу. Воздух понемногу просачивался в космос, и насосу приходилось работать несколько интенсивнее, вырабатывая больше кислорода.

На ухоженном клочке чернозема исправно вырастали урожаи. Подняв голову, Марк мог видеть пронзительную черноту космической реки и плывущие по ней точечки звезд. Вокруг него, под ним и над головой медленно дрейфовали обломки скал, и изредка на их темных боках поблескивало сияние звезд. Иногда Марк замечал Марс или Юпитер. Однажды ему показалось, что он увидел Землю.

Марк начал записывать на встроенную в Чарльза ленту новые ответы, которые тот произносил, услышав ключевую фразу. И теперь на вопрос: «Неплохо смотрится, верно?» – Чарльз отвечал: «По-моему, просто здорово».

Поначалу робот произносил те же самые ответы, которые Марк привык слышать, долгие годы разговаривая сам с собой. Но понемногу он начал создавать в Чарльзе новую личность.

Марк всегда относился к женщинам с подозрительностью и презрением, но по каким-то причинам не отразил это отношение на ленте Чарльза. И точка зрения робота стала совершенно другой.

– Что ты думаешь о девушках? – мог спросить Марк, когда, покончив с домашними делами, усаживался возле хижины на упаковочный ящик.

– Даже не знаю. Сперва надо отыскать подходящую. – Робот отвечал, старательно воспроизводя записанные на ленту ответы.

– А мне вот хорошая девушка пока не попадалась, – произносил Марк.