Книга Портрет кудесника в юности - Евгений Лукин

— Пока документ в гробу, отколдовывать бесполезно, — сказал Ефрем, как печать приложил. — Да и опасно — не дай Бог нацепляешь себе всякого…

— А достать? — спросил Глеб.

— Как достать? Могилу разрыть? Это ж надо врачей уломать, родственников, администрацию кладбища… Денег не хватит!

— Бомжей нанять… дешевле будет… — встрепенувшись, робко предположил Власий. — И зарыть быстренько…

— Да? — повернулся к нему кудесник. — А сидеть тебе потом за это сколько?.. Глеб, сколько ему за это сидеть?

— От трёх до пяти, — мрачно проинформировал Глеб и с сомнением оглядел стареющего ангелочка. — Нет. Столько ты не высидишь…

Власий всхлипнул. За кладбищенской стеной что-то негромко ухнуло, а тьма в проломе как будто колыхнулась слегка.

— Что тут тебе посоветовать?.. — молвил, покряхтев, Ефрем. — Ну, к святым местам сходить… на Афон… Бог милостив, может, и отмолишь… А к колдунам — бесполезно. За такой случай, знаешь, ни один колдун не возьмётся. Разве что жулик какой…

— Я возьмусь, — неожиданно сказал Глеб. — Слышь, Власий! А у тебя враги на работе есть?

* * *

Люди ходят в тонкие миры, сами подчас о том не подозревая. Самопроизвольное разделение человеческих начал проще всего наблюдать в учреждениях, когда физическое тело вашего сослуживца сидит за рабочим столом, а, скажем, ментальное витает Бог знает где.

Именно в таком расщеплённом состоянии Глеб Портнягин застал искомого сотрудника: с виду занимался человек делом, строчил докладную на Власия Леонардовича — просто призадумался на минутку. И минутка эта, судя по всему, длилась уже, по меньшей мере, четверть часа.

«Довожу до вашего сведения, — прочёл Глеб, заглянув в лежащую перед сотрудником бумагу, — о невозможной обстановке в коллективе, сложившейся, благодаря…»

Портнягин (в учреждение он, естественно, проник в астральном виде) малость поколебался, паря за правым плечом оцепеневшего поборника справедливости. Можно было, конечно, воспользоваться отсутствием хозяина и, быстренько влезши в его физическую оболочку, добавить в докладную пару фраз, которые бы направили негодующую мысль сотрудника в нужном Глебу направлении. Однако в этом случае присутствовала опасность, что, придя в себя, пишущий вздрогнет и, скомкав листок, начнёт докладную заново.

Да и сама докладная… Кому она адресована? Заместителю директора? Нет, не пойдёт. Мелковато…

Стало быть, хочешь не хочешь, а работать придётся в ментальном слое.

Почему-то считается, будто наши мечты связаны в основном с будущим и настоящим. Ничего подобного! Прошлое — вот где подлинный разгул грёз! Чем иначе объяснишь то удивительное обстоятельство, что, воскрешая в памяти любой случай из собственной жизни, каждый заново ощущает свою тогдашнюю правоту и возмутительную неправоту окружающих?

Не шелохнув астралом, Глеб незаметно скользнул в воспоминания задумавшегося сослуживца Власия Леонардовича и, достигнув дня похорон, осторожно произвёл там кое-какие перестановки. Затем отыскал самого сослуживца и легонько подтолкнул его в нужном направлении — опять-таки бережно, не забывая, что ментал тоже принадлежит к тонким мирам. А где тонко, там и рвётся.

Кажется, сработало. Сидящее за столом физическое тело резко выпрямилось, очумело уставясь в противоположную стену. Скомкало докладную — и торопливо начало на чистом листе: «Считаю своим долгом довести до вашего сведения…»

«С ума сошёл? — шепнул ему из астрала Глеб. — Тебя ж тут же по почерку вычислят! Электронкой смыль!»

Осенённый сотрудник немедленно скомкал второй лист и кинулся к компьютеру.

* * *

— Нет, ты мне ответь, как ты это сделал!.. — спустя каких-нибудь три дня неистовствовал Ефрем. — Только не вздумай заливать, что ты ментовку обморочил! На ментов колдовство не действует! Их как на службу принимают, рядовому — и то табельный оберег выдают… А тут — приказ самого генерала! Шутка, что ли? Целый день кладбище оцеплено было, по пропускам хоронили…

Портнягин сиял.

— Делов-то! — самодовольно выговорил он. — Ну, намекнул я одному, чтоб анонимку написал…

— Какому «одному»?!

— Да с Власием нашим работает…

— На кого анонимку?!

— Да на Власия же! Террорист, мол… Хочет взорвать первое городское кладбище… Сам видел, как он на похоронах в гроб начальника взрывное устройство подкладывал… Опасаюсь мести, потому, мол, имени своего не раскрываю… Тут же и разрыли.

— Хм… — озадаченно молвил колдун. — А Леонардыч?

— Н-ну… с Леонардычем, конечно, разбираются… Да освободят, куда денутся! Попарится недельку, не помрёт… Что? Уже?

Два последних восклицания были обращены к измождённому, исполненному слезливой радости Власию Леонардычу, возникшему собственной персоной в дверном проёме.

— Уже… — расслабленным от счастья голосом подтвердил страдалец. — Отпустили… Вот! — Он извлёк из-за спины прозрачную папочку с набрякшим негативной энергетикой документом. — Вы не поверите, но даже к делу подшить побоялись… — Подобрался к столу и бережно положил папку рядом с глиняной головой неизвестного, скорее всего, вымершего астрального существа из отряда людоядных. Робко, с надеждой взглянул на Портнягина. — Теперь отколдуете?

Тот поперхнулся и вопросительно посмотрел на Ефрема.

— Теперь-то чего ж не отколдовать… — хмыкнул тот. — Теперь запросто…

— Спасибо вам! — Истово прижав ладошки к груди, Власий, как заведённый, кланялся то ученику, то наставнику. — Вы настоящий кудесник, Глеб!

Портнягину стало неловко.

— Да ладно уж там — кудесник! — пробормотал он. — Рядовой колдун… Таких у нас в Баклужино — пруд пруди…

Идеалище поганое

Я бы с ним в контрразведку не пошёл.

Поговорка

В отличие от мурлыкающих целительниц-трёхцветок, чьи лбы отмечены полосками, слагающимися в подобия букв «м» или «ж» (в зависимости от пола предполагаемого пациента), серо-белый котяра Калиостро особо полезной для человеческого здоровья энергетикой не обладал, зато прекрасно улавливал приближающуюся опасность. Ничего особенного: память у кошек, как известно, обратна людской — иными словами, отражает не прошлое, а будущее. Вот почему наказывать их бесполезно: нашкодив, они хорошо помнят о грядущей расправе, но, как только возмездие состоялось, тут же напрочь о нём забывают. Тот факт, что кошку при таких её удивительных способностях тем не менее можно застать врасплох, ничего не опровергает: будущее подчас выветривается из головы с той же лёгкостью, что и прошлое. По науке это явление называется футуросклерозом.

Поэтому, когда буквально через пару минут после поспешного исчезновения лохматого зверюги послышался стук в дверь, оставалось лишь сделать выводы.

— Только их нам и не хватало! — проворчал в сердцах старый колдун Ефрем Нехорошев, захлопывая ветхую чёрную книгу времён самиздата. — Поди пригласи, а то не дай Бог сами вломятся…