Книга Селеста, бедная Селеста... - Александра Матвеева

— Я не готова. Не хочу… Боюсь, Лешенька…

— Так ты что? Не выйдешь за меня?

— Леша, о чем ты говоришь? Тебе надо поправиться.

— Больной я тебе не нужен?

— Ты мне всякий нужен.

— Значит, выйдешь за меня?

— Я не могу.

— Почему? Разве мы не помирились?

— Леша. Не спрашивай.

— Когда ты сможешь отвечать?

— Сейчас. Леша, я буду с тобой всегда, сколько захочешь. Но замуж не выйду.

— Почему? Потому что я инвалид?

— Ты не инвалид. Но это не важно.

— Верно, я был здоровый, а ты меня прогнала. Сейчас опять. Сколько можно?

— Я не гоню тебя. Меньше всего я хочу, чтобы ты ушел.

— Мало понятно, чего ты хочешь. Я тебе не нужен. Зачем же ты таскалась в госпиталь, целовала меня, плакала? Пожалела? Вину заглаживала? Думала, все из-за тебя? Правильно думала…

— Перестань, Леша. Ты не должен ненавидеть меня.

— Правда? А я бы очень хотел. Больше всего в жизни. Только не могу.

— Леша…

— Все, Аля. Ты свое дело сделала. На ноги меня подняла, к жизни вернула. Честь тебе и хвала, добрая девочка. А что мне делать с этой моей жизнью?

— Леша…

Я провожаю Колю. Вокзальная суета и маета всегда действовали на меня угнетающе. Хотелось плакать. Коля занес вещи в вагон и вышел ко мне на перрон. Мы отошли подальше от толстушки проводницы, ловко сортирующей грузопассажирский поток, и пристроились в сторонке от мечущихся толп.

Я провожаю Колю одна. Официальные проводы, с приглашением всей группы, состоялись неделю назад в общежитии. Наутро уехал Толя. А Коля задержался еще на несколько дней по делам фирмы, в которой собирается работать.

Коля закурил и тоскливо глянул в сторону головного вагона:

— Черт! Даже не верится, все позади. Шесть лет жил, сцепив зубы. Терпел эту вашу московскую жизнь — еще четыре года, еще два, еще месяц — и домой! А теперь думаю, а может, это самые счастливые годы в моей жизни были?

— Может. — Я сглотнула слезы и взяла Колю под руку. Он посмотрел на меня с неодобрением и вытянул из кармана носовой платок. Очень хороший, между прочим, китайский носовой платок. Я сама ему подарила дюжину платков. До этого Коля пользовался трогательными детскими платочками с мишками и кисками, вывозимыми из родного города.

Коля обмотал указательный палец кончиком платка и ткнул обмотанным пальцем мне в левый глаз.

— Обалдел? — отпрянула я, с облегчением понимая, что глаз удалось спасти.

— А ты не реви! — строго приказал Коля и повел меня вдоль перрона. На ходу он поглаживал мои пальцы, лежащие на сгибе его руки, и говорил: — Вот ведь жизнь какая, удивляюсь, несправедливая. Вот вы с Лешкой, я думал, вместе будете. Всегда так думал. С первого курса. А уж после того караула, какой ты подняла с его ранением! И вот вам пожалуйста, уехал Лешка, а ты со мной под ручку ходишь.

— Я не хожу. Я тебя провожать приехала, — возразила я, желая увести разговор от Лешки.

— А Людка не приехала, — печально и ни к чему заметил Коля, вздохнул и снова провел кончиками пальцев вдоль моих.

— Ты же знаешь, они с Виталием сегодня заказ сдают. — Постаралась, чтоб он не заметил моего сочувствия. Он заметил и повернул ко мне голову. Мы с ним почти одного роста, и я близко увидела серые глаза с ярко-синим ободком вокруг радужки.

— Вот скажи мне, что этот Виталька себе думает? Что он о себе воображает? Да такие, как Людмила… Она одна такая, больше нет! Если бы она ко мне, как к нему, относилась…

Теперь я погладила его пальцы, и мы прошли несколько шагов молча. Коля развернул меня на обратное направление. В глаза бросился циферблат вокзальных часов. Через восемнадцать минут поезд увезет Колю от нелюбимой московской жизни к радостям родного города. Коля тоже взглянул на часы и заговорил быстрее:

— Или вон Севка. Встречался с Наташей, жил с ней (здесь Коля искоса взглянул на меня и покраснел), а потом она познакомила его с младшей сестрой. И все! Видел я этого Лелика. По мне, большой разницы с Наташей нет. Разве что Лелик чуть хуже. Так нет же, вцепился в нее Севка, и никого ему не надо. А у них в семье скандал, сестры возненавидели друг друга. Шекспир.

И тут же без всякого перехода добавил:

— Ты, Алька, — мой самый первый друг, с того раза, еще на первом курсе, и всегда мне другом будешь. Я тебя не забуду и буду отношения поддерживать. Но я тебе вот что скажу: если вы с Лешкой из-за ерунды какой разбежались, то ты не гордись и найди возможность сама к нему подойти.

Видимо, это было главным, из-за чего Коля просил именно меня проводить его на вокзал. Мы поравнялись с подножкой его вагона. Коля обнял меня и велел:

— Иди. Я посмотрю, как ты идешь.

Я поцеловала его в шершавую щеку и послушно направилась к выходу.

Я сразу вспомнила случай, о котором он говорил. Странно. До этой минуты никогда о нем не думала и не помнила, просто начисто забыла…

К этому времени мы проучились чуть больше месяца и еще не очень хорошо знали ребят в группе. Нет, не так. Я знала многих, с кем вместе училась в лицее, это примерно две трети первокурсников. Ну, друзья друзей. Знакомые знакомых… Плюс те, кто резко выделялся из массы. Двух мальчиков с одинаковой фамилией и явно провинциальной внешностью не заметить было трудно. К тому же держались они рядом и особняком от остальных. Поэтому, когда на лекции мой взгляд случайно упал на одного из Кротовых, я закрутила головой, отыскивая второго. Не обнаружив, снова взглянула на одинокого парня и заметила, что одиночество его тяготит. Он бросал затравленные взгляды исподлобья и вжимался в парту.

Понятное дело, в перерыве я подошла к нему:

— Привет!

Кротов дернулся, как от удара, и уставился на меня. Его круглое лицо залило краской, но он справился с собой и ответил довольно бойко:

— Привет!

— Я Аля, — сообщила я, и он кивнул, то ли принимая к сведению, то ли сообщая, что в курсе. — А ты Толя или Коля?

— Толя.

— А где Коля?

— Заболел. Простудился. Лежит в общаге. Температура сорок. — Толя округлил глаза. Он, видно, устал от молчания и отчужденности и сейчас тараторил без умолку, боясь, что я уйду.

Прозвенел звонок, я кивнула Толе и вернулась на свое место рядом с Людкой. Пара кончилась, небольшая толпа отправилась в буфет. Мы с Людкой присоединились к мальчишкам. Толя шел за нами, стараясь держаться поблизости, но не навязываясь. Я позвала его, он подошел с радостной готовностью и пошел с нами в буфет, а потом в библиотеку. А потом все шесть лет так и ходил за Людкой. И Коля.

Ну а я по дороге домой сделала небольшой крюк и зашла в общежитие. Это был мой первый визит туда. Я страшно трусила, протягивая на вахте новенький «студак» и спрашивая, где мне найти Колю Кротова. Парень в камуфляже спокойно забрал документ и направил меня в нужную комнату.