Книга Мертвый Инквизитор. Боги Фанмира - Иван Магазинников

"Экспедицию?"

— Забыл? Крысы попортили часть архивов в Тайной Канцелярии, так что им придется восстанавливать утраченные материалы, отправив отряд в Серую Библиотеку. А я как раз вспомнил, что у нас когда-то был в штате зомби с навыком Каллиграфии. И взял на себя смелость внести тебя в списки не дожидаясь твоего согласия — должен де кто-то будет снимать копии с оригиналов?

Ого. Маркус сдержал свое обещание и устроил мне путешествие в Библиотеку, да еще и с сопровождением. Этот дознаватель умен и очень опасен, так что с ним стоит быть аккуратнее. Забрав у него бумаги, я отправился в Ривенку, но у самых ворот был остановлен.

— Эй, Бес, погоди!

Голос был мне знаком. Алекс! Тот самый игрок, с которым меня знакомил гремлин.

— Ы?

— Я так понимаю, что ты собрался в деревню, где будет построен храм Ойельфифинелля? Владыка попросил меня позаботиться о тебе. Дело в том, что на воротах дежурят люди из Кровавых Драконов, и ищут они некоего зомби жреческого класса. Никого не напоминает?

Упс. Знатно меня обложили! И что теперь?

— Вон там наша повозка. Дуй туда, мы тебя вывезем, — махнул рукой Алекс, — в наших планах слишком много завязано на Осквернителя, чтобы позволить тебе обнулиться.

Повозкой оказалась обычная телега, груженая подмороженной рыбой. Я уже было собрался нырять в это благоухающее море чешуи и потрохов, но возница успел схватить меня за рукав и молча указал куда-то вниз, под повозку. Потайная дверца!

Оказывается, это была не простая повозка, а предназначенная для перевозки контрабанды, в данном конкретном случае — меня. У нее было двойное дно, а между доскам спокойно мог расположиться человек и крупнее меня по размерам. В очередной раз я поблагодарил создателей игры за то, что зомби не чувствуют запахов.

Через ворота мы проехали без особых проблем — по такой жаре мало кому хотелось лишний раз возиться с телегой, которая насквозь пропахла рыбой, да еще и с глухонемым возницей. А когда повозка поравнялась с Ривенкой, лошади замедлили ход и я выскользнул наружу, воспользовавшись заминкой. Словно ничего и не случилось, телега двинулась дальше, а я свернул в поселок.

А потом были разговоры и споры до хрипоты. Потихоньку к дому старосты подтягивались люди, в основном ремесленники, достигшие приличных высот в своем деле и уважения в поселке. Я уже опустошил две склянки с зельем ремонта, но решающее слово должны были сказать жрец Амалии и некий Круфус, один из лучших мастеров-зачарователей города.

В общем, ситуация складывалась не в мою пользу — с кликушами Богини-Целительницы у нас война, а у зачарователей есть собственный алтарь в городе, пусть и немного… странный.

— Не бывать такому! Чтобы мертвяк да построил оплот своего черного бога здесь, среди добрых людей и славных мастеров Ривенки? — брызгал слюной жрец, обильно орошая слушателей.

— Погоди, любезный отец Хармиус, если я все верно понял, то речь идет о нейтральном божестве, покровителе ремесленников…

Круфус оказался гномом с широкой рыжей бородой, в которой его лицо словно утопало — один лишь мясистые нос торчал из сплетения косиц и густых прядей, даже глаз было не видать. Голос его звучал изрядно осипшим, видать, не так уж и просто вымолить благословение у Поющего Чароплета!

— Не совсем так. Он отвечает за качество любых изделий. Купленных, созданных или тех, что только находятся в работе. Ойельфифинелль гарантирует отсутствие дефектов производства, поэтому я в первую очередь и подумал о мастерах Ривенки. Мне же не так важно, где будет стоять храм даже не моего бога.

— Должно уповать на свое мастерство, а не на волю чужого бога! Только так и не иначе можно достичь вершин в своем деле! — словно отрезал жрец-конкурент.

Но все задумчиво смотрели на зачарователя, который нервно теребил свою бороду.

— Мне проще показать, чем рассказывать, — изобразил я тяжелый вздох, — Кто-нибудь из вас пытался создать шедевр, который находится за гранью вашего мастерства? Раз за разом, снова и снова терпя неудачу, но не сдаваясь и не оставляя попыток возвысится и выйти на новый уровень?

Судя по гулу, наполнившему дом старосты после моих слов, я угадал.

— Скорее всего, у кого-нибудь завалялся результат такой неудачной попытки. Треснувший меч, мутный камень в дорогом перстне, или даже простая корзина, ручка которой из-за неверного плетения натирает мозоли…

Кто-то тронул меня за рукав, и я обернулся. Мальчик, лет двенадцати протягивал мне неумело вырезанную из дерева птичку-свистульку.

— Дяденька, а вы сможете мою птичку починить?

— Мне даровано право всего на два маленьких чуда, — обратился я к людям. Растрачивать "заряды" божественного благословения на какую-то нелепую игрушку совершенно не хотелось.

— Это Патлик, наш лучший резчик. А когда-нибудь он станет лучшим во всей Империи. У него настоящий дар, но умения и опыта не хватает, чтобы раскрыть его в полную силу. Живой деревянный конек, на котором катается сын самого Императора — его рук дело, — ухмыльнулся гном.

— Давай ее сюда.

Я взял игрушку. Бесхитростная птица, возможно даже певчая. Пожав плечами, попробовал дунуть в специальное отверстие в ее хвосте. И тут же переливчатая трель наполнила собой жилище старосты, а вместе с птичьей песней появился и легкий весенний ветерок, и даже жужжание пчел вплелось в свист и щелканье, издаваемые детской игрушкой. Странные у местных понятия о некачественных поделках.

Впрочем, мое дело малое. Крепко сжав птичку в кулаке, я использовал на ней умение, подаренное Ойем. Даже показалось, что где-то вдали раздается ворчливый голос бога-гремлина: "Ну кто же так нож держит? Он же по волокнам скользить будет, а не стружку снимать!"

— Кажется, готово…

Мальчонка выхватил у меня из рук игрушку и дунул в нее со всей мочи, аж лицо покраснело.

И… ничего! Ни свиста ни даже хрипа — сломал я шедевр юного резчика!

Но тот вовсе не выглядел расстроенным и даже наоборот улыбался!

Вдруг кто-то настойчиво забарабанил в стекло. Птица? Окно распахнулось, и в него влетела целая стайка разноцветных птичек, закружила над нашими головами, а потом они расселись, кто где, и запели… Стройный хор птичьих голосов выводил какую-то мелодию, дополняя друг друга. Зашумел ветер, загудели пчелы — настоящие! — взявшиеся неведомо откуда. Волшебная трель ожила на наших глазах, принеся с собой кусочек весны в тесное душное помещение.

Даже Хармиус смотрел на все это, раскрыв рот.

Но вот песня умолкла, птицы вылетели прочь, а жрец нахмурился.

— Бесовское наваждение. Не иначе как мороком наши головы задурил темный жрец.

— Неужели ты, верный слуга Богини, не распознал бы злые чары? — не остался в долгу я.

Священник умолк. Любой ответ был бы сейчас истолкован не в его пользу: или чар действительно не было, или отец Хармиус не так уж и хорош, раз не смог их определить.