Книга Убийство на Потомаке - Маргарет Трумэн

— Заработала? И как же? — усмехнулся Артур, откидываясь на спинку потертого кожаного кресла.

— Это мое дело, — отрезала она.

— Чем же ты занималась? Спала со своим братом?

— Ты просто отвратителен.

Сюзен села на маленький стул у стола, на котором стоял телефон. Разные чувства смешались в ее душе, но преобладающим оказался скептицизм. Деньги были так близки, так реальна возможность поставить в Нью-Йорке свое шоу. А теперь случилось все это. Ее источник финансирования арестован. Но это не означало, что он не может дать ей денег. Разве он не знает, как много они для нее значат, какие мучения она терпела. Но почему бы ей так удивляться? Ведь он ничем не лучше остальных мужчин в семье: эгоистичных, самовлюбленных, жадных, думающих только о себе. Женщины в этом семействе — мать и она — оказались жертвами мужчин рода Тирни. И даже Сунь Беньчонг не стал исключением, хотя его не связывали с семьей кровные узы. Он приобрел эти черты под влиянием отца и брата.

— Послушай, детка, — обратился Саул к Сюзен, после того как положил в ящик стола заботливо перетянутую резиновым кольцом пачку чеков, — я должен точно знать, появятся у тебя деньги или нет. Я хочу поставить твое шоу, но у меня есть и другие предложения. Если твоя сделка сорвется, я не могу себе позволить отказаться от них.

— Что ты хочешь от меня? — спросила Сюзен. — Я уверена, что получу деньги. Просто произошедшие события отодвигают все на день-два.

— На день-два? — Саул задумался. Он встал, прогнулся и вытянул вперед руки со сцепленными пальцами. — А почему бы тебе не съездить в Вашингтон? — предложил он. — День-два я могу подождать. Поезжай туда и поговори со своим братом. Отсюда ты ничего не сможешь сделать.

Сюзен знала, что предложение разумное. Она просто надеялась, что здесь, в Нью-Йорке, сможет успокоить Саула. Но было очевидно, что для него имели значение только деньги. А они как раз находились в Вашингтоне.

Сюзен зашла в ванную, взбила волосы, подкрасила губы, затем вернулась в кабинет и достала спортивную сумку, с которой приехала. В ней лежало только белье и футболка.

— Мне кажется, ты прав, Артур, полечу ближайшим рейсом. Вечером позвоню.

— Ты не застанешь меня, детка, звони завтра днем.

— Хорошо, — ответила она и направилась к двери, но в этот момент зазвонил телефон. Саул медленно потянулся к стоящему на столе аппарату, но Сюзен опередила его, схватив трубку на параллельном телефоне.

— Алло, студия Артура Саула, — выдохнула она.

— Сюзен? — раздался в трубке голос Беньчонга.

— Сунь, слава Богу, ты получил мое сообщение? Где ты был?

— Деньги тебе нужны? — холодно спросил он.

— Конечно, — торопливо ответила Сюзен и потом, словно спохватившись, добавила: — Я слышала, что с тобой произошло, мне очень жаль.

— Возьми посылку в обычном месте через два часа. Принести ее ко мне в офис. После этого я отдам тебе деньги.

— А ты не считаешь, что это может быть…

— Или ты сделаешь это, Сюзен, или можешь распрощаться со своим великолепным шоу.

Она взглянула на Саула, который с интересом наблюдал за ней из-за стола.

— Ладно, через два часа, — ответила она брату, понижая голос. — А ты уверен, что у тебя уже будут деньги, когда я приеду?

— Делай, как я сказал, Сюзен. — И она услышала звук зуммера.

Специальный агент ФБР Джордж Дженкинс довольно улыбнулся, когда разговор между Сунь Беньчонгом и Сюзен закончился. Дженкинс находился в маленькой комнате в доме на Аш-стрит в чайнатауне, как раз напротив офиса Беньчонга. Весь складной стол был завален белыми контейнерами с остатками пищи из китайского ресторана. Возле занавешенного окна на треноге стояла оптическая труба. За спиной Дженкинса на катушечном магнитофоне медленно двигалась десятидюймовая лента, по мере того как установленный на телефоне Беньчонга «жучок» посылал на записывающее устройство устойчивый сигнал.

Пост прослушивания установили за месяц до этого, когда в Бюро и других федеральных ведомствах пришли к выводу, что Беньчонг замешан в отмывании денег. И с этого времени каждый его звонок фиксировался на пленке.

Дженкинс повернулся к другому агенту, находившемуся в комнате, Максу Джонсону, худощавому темнокожему мужчине, который слышал весь разговор через динамик.

— Ничего себе парень, а, Макс? К его услугам куча подонков, горящих желанием забрать для него грязные деньги, а он отправляет за ними свою сестру. Вот это класс, нечего сказать.

— Семейный бизнес, — ответил Джонсон. — На этом была построена Америка.

— Да, дружно работают, хоть премию давай. Есть хочешь? Заказать тебе что-нибудь?

— Конечно, если бы ты нашел китайский ресторан да с негритянской кухней, где доставляли бы еду по заказам. А то я уже доел последний фаршированный блинчик.

Но драматическая ситуация складывалась не только в студии Артура Саула. В это же время в Вашингтоне режиссер театральной труппы «Потомак плейерс» Сеймур Флетчер горячо упрашивал Карла Мейберри, первоначально утвержденного на роль Бартона Ки, участвовать в спектакле. Перед этим Флетчеру позвонил Чип Тирни и, ссылаясь на неблагоприятные обстоятельства, отказался играть в предстоящей постановке театра общества «Три С».

— Я был с тобой суров, Карл, — говорил Флетчер, — но я режиссер. Моя работа заключается в том, чтобы помочь актерам и актрисам наиболее полно раскрыть себя. Если бы я не считал тебя самым талантливым актером своей труппы, мне было бы решительно все равно, как ты играешь.

— Знаю, Си, — ответил Мейберри, — он пил всю ночь, и теперь разговор давался ему с трудом, — и понимаю, но ты должен уважать мои чувства. Ты не можешь обращаться со мной как с другими, как с собакой. К каждому актеру нужен свой подход. Меня не вдохновляют твои крики и оскорбления.

— Знаю, знаю, признаю, что выбрал не лучший путь, чтобы раскрыть твои способности. Меа culpa.[16]Признаю, что был не прав, что еще мне сказать?

— Ценю твое признание, Си, но талант — не водопроводный кран, который можно по желанию открыть или закрыть. Его нужно поддерживать.

— Конечно, нужно, — согласился Флетчер. — Послушай, выступи завтра. Твое участие необходимо для спектакля, и важно именно твое понимание характера Ки. Избавь меня от этого богатого, избалованного юнца. Но хочу сказать тебе еще об одном. В Вашингтон с большим шоу приезжает на гастроли театральная труппа с Бродвея, возможно, я буду отвечать у них за режиссуру. Больше ничего не могу сообщить, но в этом спектакле есть роль, написанная для тебя, я имею в виду, что автор пьесы словно был знаком с тобой и писал эту роль специально для тебя.

— Ты не шутишь?

— Серьезнее быть не может. Так ты сыграешь Ки?