Книга Пламя любви - Патриция Филлипс

Принц Уэльский находился в лагере противника, где герольды пересчитывали убитых и пленных. Воины, посланные на поиски тела дона Энрике, вернулись ни с чем. Дон Педро тоже не нашел ненавистного врага. Среди павших в бою его не было. Узурпатор бежал.

Хотя по предварительному соглашению пленных предполагалось обменять на выкуп, мстительный дон Педро предпочел убить многих из кастильских вельмож, в том числе и младшего брата дона Энрике. Возмущенный жестокостью своего союзника, Эдуард не пожелал участвовать в бессмысленной бойне.

Последующие два месяца были отмечены мелкими склоками и растущим недоверием к кастильскому монарху. В ожидании обещанных денег Эдуард разбил лагерь неподалеку от Бургоса, но дон Педро тянул время и раскошеливаться, судя по всему, не собирался. Однако Эдуард решил оставаться в Испании до тех пор, пока король Кастилии не выполнит взятые на себя обязательства.

Тем временем наступило лето. С каждым днем становилось все жарче, не хватало продовольствия. Дон Педро посоветовал Эдуарду переместиться на юг, в плодородные земли Вальядолида, и ждать там, пока он соберет золото, необходимое для уплаты долгов.

Английское войско снова пришло в движение. Однако теперь над пыльными дорогами висело знойное марево. Измученные жарой воины страдали от жажды; вода, которую приходилось пить, отдавала гнилью и кишела заразой. Многие, включая принца, подхватили дизентерию.

— Господин, выпей воды. Она чистая, — заверила Джордана мавританка, протягивая чашу.

Он понюхал, прежде чем выпить. Действительно чистая. Запаха никакого. Только благодаря заботам Тарифы ему удалось избежать недуга, поразившего его соратников.

Девушка улыбнулась и, пятясь, удалилась, но вскоре вернулась с миской дымящегося жаркого, которое приготовила у лагерного костра. Пока Джордан насыщался, Тарифа свернула его тюфяк и выстирала белье. Джордан не без оснований полагал, что он самый чистый воин во всем войске Эдуарда.

Щурясь от солнца, нещадно палившего даже в этот поздний час, Джордан наблюдал за своей добровольной рабыней. У нее были тонкий нос с ярко выраженной горбинкой, смуглая шелковистая кожа и высокие скулы. Слегка раскосые глаза, своеобразные черты лица, изящная фигурка.

Джордан позаботился о том, чтобы она сменила легкие шаровары и жилет, в которых появилась в лагере, на более скромное одеяние, но даже в крестьянском платье девушка привлекала к себе внимание, и приходилось быть начеку, чтобы уберечь ее от домогательств.

Позволив мавританке остаться с войском, Джордан полагал, что, продвигаясь на юг, они доберутся до ее родных мест. Но иссушенным солнцем пространствам, казалось, не было конца, и Тарифа утверждала, что Гранада по-прежнему далеко.

Джордан возглавил небольшой отряд, отправившийся в рейд за продовольствием на юг от Вальядолида, где находился лагерь Эдуарда. В отряде было пятьдесят человек, в том числе десять рыцарей и пять лучников. К неудовольствию Джордана, вторым командиром оказался Гастингс, выбранный только потому, что был одним из немногих, кто еще оставался на ногах. К тому же, несмотря на личную неприязнь, Джордан не мог отрицать его воинских заслуг. Для пользы дела ему пришлось смириться с присутствием мужа Элинор, но оба рыцаря избегали друг друга.

Как-то ночью Джордан ощутил приятное благоухание внутри своей палатки. Повернувшись, он с удивлением обнаружил рядом с собой Тарифу. В свете полной луны ее черные глаза призывно блестели.

— Господин, — прошептала она, нежно гладя его обнаженное плечо. — Позволь сделать тебя счастливым.

— Нет, — буркнул Джордан. Не в первый раз Тарифа пыталась соблазнить его. — Возвращайся в свою палатку.

— Я тебе не нравлюсь?

— Ты мне слишком сильно нравишься. Ободренная его словами, Тарифа скользнула ладонями по груди Джордана, надеясь возбудить его ласками.

Но он отшвырнул ее от себя и вскочил на ноги. Съежившись на земле, девушка благоговейно взирала на возвышавшуюся над ней мощную фигуру с широкими плечами и подтянутым животом. Он был самым красивым и самым высоким мужчиной из всех, кого она видела. По сравнению с ее соплеменниками христианские рыцари казались настоящими великанами.

— Ты все еще любишь ее? — спросила она.

Голова Джордана поникла, в голосе звучала обреченность.

— Да, — отозвался он. — И всегда буду любить.

Не сказав ни слова, Тарифа выскочила из палатки. Как он может отвергать ее, когда она умастила свое тело благовониями, ее волосы переливаются, как шелк, а искусные ласки могут возбудить любого! Все дело в женщине, которой Джордан так предан, что не позволяет утешить себя. А ведь она думала, что без труда займет место его возлюбленной. Мужчины есть мужчины, и Тарифа не встречала ни одного, который отказался бы от удовольствия.

Прошла еще неделя бессмысленного путешествия по иссушенной земле. Было так жарко, что воинам пришлось снять доспехи, чтобы не испечься заживо на солнце.

Тарифа ехала на муле. В крестьянской одежде было нестерпимо жарко, и она снова облачилась в свой костюм. Истомившиеся по женщинам воины бросали голодные взгляды на ее округлые ягодицы и грудь, едва прикрытую шелковым жилетом с нашитыми по краям монетами. Каждый раз, когда он распахивался под порывом ветра, Джордан скрипел зубами и повторял про себя слова, которые скажет Тарифе, когда они остановятся на ночлег. Чем больше он смотрел на девушку, тем больше распалялся, и не только из-за кастильского солнца.

Наступившая ночь принесла долгожданную прохладу. Высоко в небе сияла яркая луна. Снаружи доносился высокий голос Тарифы, напевавший печальную песню под аккомпанемент струнного инструмента. Этим вечером ее присутствие как никогда действовало Джордану на нервы.

— Нельзя ли потише? Я не могу заснуть! — рявкнул он. Черт бы ее побрал! Шла бы в свою палатку и не мозолила ему глаза!

Все стихло.

Спустя некоторое время Тарифа откинула полотнище, закрывавшее вход в палатку Джордана, и скользнула внутрь. Судя по его напряженной позе, он не спал. Сложив перед собой ладони, она вознесла молчаливую молитву. Тело ее томилось по красивому англичанину, губы жаждали его поцелуев, сердце тосковало по его нежности.

Когда она легла рядом, Джордан напрягся, но продолжал притворяться, будто спит. Чуть не плача от досады, Тарифа сжала в руке небольшой кинжал с украшенной самоцветами рукояткой. Она собиралась пустить его в ход, защищаясь от испанских собак, когда появился Джордан и избавил ее от необходимости брать грех на душу.

— Джордан, — прошептала Тарифа, впервые обратившись к нему по имени. — Я знаю, что ты не спишь.

— И что из этого? — буркнул он, не поворачивая головы.

— Моя жизнь принадлежит тебе. Вот, возьми это и избавь меня от моих горестей.

Джордан подскочил на своем походном ложе при виде сверкнувшего в лунном свете клинка.

— Иисусе, женщина, убери эту штуковину! — Сердце его бешено колотилось. Он слышал, что мавританки убивали христианских рыцарей во сне.