Книга Экспаты - Крис Павон

Кейт всеми силами старалась выглядеть сомневающейся и пессимистичной, однако при этом не склонной ни к каким авансам и решительно не желающей конфронтации. Она знала Торреса уже лет десять. И не стремилась его обидеть или привести в ярость, если это не будет необходимо.

Торрес попросил официанта принести счет. И сообщил Кейт, что утром возвращается в Нью-Йорк и с нетерпением ждет следующей встречи с ней, причем как можно скорее, при первой возможности. Она ответила, что обсудит вопрос со своим начальством.

Он медленно кивнул, прикрыв глаза, словно выражая глубокую благодарность. Но слово «спасибо» не произнес.

Кейт встала.

И именно в этот момент Торрес сунул руку в карман пиджака и что-то достал оттуда. И молча положил на блестящий вишневым лаком стол.

Она посмотрела на снимок. Это была фотография на глянцевой бумаге, три на пять дюймов. Она нагнулась ближе, чтобы рассмотреть изображение. Четкий и ясный снимок был явно сделан с помощью мощного телеобъектива.

Кейт выпрямилась намеренно медленно, стараясь оставаться спокойной. Ее глаза перебегали с фотографии на человека по ту сторону стола.

Торрес смотрел куда-то вдаль, словно эта не высказанная вслух угроза никак с ним не связана. Словно он был просто посыльным, а это гнусное дело касалось только Кейт и кого-то другого.

Глава 21

Билл скатился по крутому неровному спуску — по одну сторону густой лес, по другую — скалистый обрыв, ограниченный указательными столбиками с черными верхушками, вехами, указывающими трассу для классных лыжников, недоступную Кейт с ее скромными способностями. Он, кажется, твердо вознамерился перетащить ее на более высокий уровень. Она, конечно, могла отказаться или все же попробовать и осрамиться. Но в любом случае это будет совсем иное, новое, приключение.

Кейт с трудом спустилась по склону, бугрившемуся снежными заносами. Парочка бесстрашных тинейджеров промчалась мимо них и через секунду исчезла внизу. Кейт и Билл опять остались одни, в глубокой тишине, в молчании окутанной снегом горы на французско-швейцарской границе.

Она пересекла ухабистую площадку в том месте, где горный подъем внезапно кончался на рубеже с небом. Приблизившись к краю обрыва, Кейт смогла бы увидеть местность позади этой горы, но ничего не разглядела: обрыв был слишком крутой. Здесь установили устрашающий предупредительный знак: падающий лыжник перекувырнулся в воздухе, одна лыжа соскочила, палка торчит вверх… Неизбежную смерть, вот что обещал этот знак.

— У тебя отлично получается, — послышался за спиной голос Билла.

Кейт это не убедило. Она решила остановиться, но передумала и продолжала двигаться, потом снова притормозила, но в итоге пошла все быстрее и быстрее, все больше нервничая и хорошо слыша, как Билл скользит и поворачивает позади нее, а слева ей был виден крутой обрыв — тридцать футов вниз, прямо к здоровенной куче каменных глыб, а потом еще двадцать до дна провала, и ее левая лыжа съехала вбок, к обрыву, зависла в воздухе…

Она круто развернулась, устремляясь к более безопасному месту, вбивая в снег боковины лыж, сильно нажимая на ближнюю к обрыву, и резко остановилась, взметнув облако снежной пыли…

И поняла — слишком поздно поняла, — что находится чересчур близко от края обрыва. Она еще переваривала это открытие — какую-то микросекунду, — когда услышала вопль…

И почувствовала, как он палкой пытается столкнуть ее с дороги…

И его лыжа скользнула по ее ботинку…

Последовал сильный удар, его тело впечаталось ей в бедро и в торс, в плечо и в руку, после чего ее подбросило в воздух и она, кувыркаясь, полетела к краю трассы, к краю обрыва и, упав, покатилась по скоростному спуску и чуть вбок, в направлении глубокого провала и фатального исхода, и палки вырвались из рук, но еще волочились за ней на нейлоновых петлях, зацепившихся за запястья, и крутились, вертелись, и только одна лыжа оставалась закрепленной на ноге, а она все пыталась припомнить, доводилось ли ей когда-нибудь слышать какие-то советы — где угодно, в скаутских походах, на тренировках на «Ферме», может даже в телепередачах — ESPN или даже PBS[77]— насчет того, какое положение следует принять, когда падаешь на камни с пятидесятифутового обрыва…

* * *

Кейт попыталась приподнять голову, но не сумела. Она не могла пошевелить ни шеей, ни плечами, ни руками. И ничего не видела, кроме слабого розового отсвета в почти полной темноте. Лицо было впечатано в плотный зернистый снег. Холод сковал кожу, ей даже показалось, что все мышцы заледенели, застыли, как глаза у лосося, попавшего в рыбачьи сети где-нибудь в Северной Атлантике, — навеки замерзшие, навсегда уставившиеся вбок.

Казалось, какая-то жуткая тяжесть прижала ее, распластала, придавила спину и парализовала.

Она попыталась пошевелить ступнями, но даже не поняла, удалось ли ей это; черт бы побрал эти лыжные ботинки!

Она начала глубоко дышать, надеясь, что гипервентиляция легких хоть как-то поможет.

Вдруг тяжесть, давившая спину, вроде как сместилась в сторону. А потом и впрямь сместилась — сперва давление усилилось, затем уменьшилось и наконец исчезло совсем.

И Кейт что-то услышала.

И решила, что теперь сможет сдвинуться с места. И сдвинулась, перевернулась, перекатилась, сперва торс, потом плечо и шея. Она подняла голову и обнаружила, что очки залеплены снегом, но она способна что-то различать во внешнем мире, и вновь услышала голос, и разглядела сквозь залепленные снегом очки Билла — он стоял над ней и спрашивал, как она себя чувствует, все ли в порядке.

Все было в порядке.

В горах темнеет быстро. К трем часам дня солнце опустилось низко, его косые лучи ложились на снег синеватыми полосами, тени исчезли.

Кейт самостоятельно съехала вниз по легкой трассе для новичков — это была передышка после лихой и агрессивной езды, устроенной Биллом. Она быстро добралась до ворот высокоскоростного подъемника, к счастью, там не было очереди — ей хотелось побыть в одиночестве. Но к ней тут же подъехал лыжник.

Это был мужчина. Кайл. Ну наконец-то!

Ворота открылись, они вместе бросились к красной линии, обозначенной на резиновом коврике, и повернулись лицом к подъезжающему креслу. И тут к ним присоединился еще один лыжник, приехал со стороны Кейт, нарушив их уединение. Черт бы его побрал.

Все трое уселись. Кайл опустил стальной запор.

— Bonjour, — сказал он. Его едва было слышно из-за скрежета тронувшегося в путь кресла.

Кейт подняла очки на лоб. И посмотрела на Кайла. Ну и тип, настоящий житель Женевы. Потом бросила взгляд на третьего попутчика. И заморгала от неожиданности — это оказался Декстер. Он сидел и улыбался ей.