Книга Уборка в доме Набокова - Лесли Дэниелс

А потом я вспомнила другое: мужчины крупнее нас, это они проникают в наше тело, а не наоборот, и они нас сильнее. А мы заслоняемся от этих истин — доверием, покорностью, этой штукой, которая зовется «любовь». Я открыла глаза и посмотрела на Грега.

Он наблюдал за мной.

— Не волнуйся. Я славный парень.

Он меня поддразнивал. Высунул между зубов кончик языка. В этом были одновременно и нежность, и шалость, будто поцелуй сквозь смех, а еще самообуздание: мол, он не сделает ничего, что меня смутит и испортит эту минуту. Я никогда не видела ни на одном лице такого выражения.

Остаток пути прошел спокойно. Я помогла ему привязать лодку, завязав два правильных узла, — этому меня выучил кузен. Мы договорились, когда встретимся в день свадьбы.

Я пошла к автобусной остановке, а когда убедилась, что он уже не видит, припустила вприпрыжку.

Свадьба

Только дети облачились в свадебные наряды, раздался звонок в дверь. Дарси бросилась открывать. На пороге стоял Грег. Она смерила его взглядом — от ботинок до бровей и обратно. Я пригласила его войти; обогнув Дарси, он шагнул в гостиную.

Дарси схватила Сэма за руку и потащила на противоположный от Грега край дивана:

— Сиди здесь.

Она толкнула брата. Тот сел. Дарси устроилась между ними, болтая ногами.

— Я люблю апельсины. — Косой взгляд в сторону Грега. — А тебе нравятся апельсиновые леденцы?

— Да. — Грег вежливо кивнул.

— Мы хотим леденцов, — обратилась Дарси ко мне. Потом защемила пальцами несколько волосков у Грега на запястье. Тот посмотрел на свою руку, на ухватившие его пальчики. Не шелохнулся. — Ты таким и родился? — поинтересовалась она.

— Нет, сначала я был почти как ты, — ответил Грег.

Дарси вытянула рядом с его рукой свою, гладкую и белую. Сравнила. Слегка хлопнула его по запястью.

Я протянула им леденцы.

— Сэм их сам сделал, по рецепту, — гордо сказала Дарси.

— Очень апельсиновые, — похвалил Грег.

— Пищевой краситель, — пояснил Сэм, краснея. — Красный и желтый, по шесть капель каждого. — Облачившись в папин старый фрак, Сэм напустил на себя церемонный вид молодого дворецкого. — Дарси, ты все платье леденцом перемажешь, — обратился он к сестре.

— Оно же темное, балда. — Дарси сунула леденец в рот.

— Будешь липкая. — Сэм наклонился к ней. — Ну прямо Дживс[23], на одежде ни складочки.

— Можем все сесть к столу, — предложил Грег.

Я оставила их у стола и отправилась надевать платье. Мы с Дарси отыскали его в интернет-магазине. Футляр из серого шелка и такой же жакет. Дарси сказала — французское, но не парижское. Не знаю, откуда она все это берет. В описании говорилось: «классический шик» — это сделалось Даренным любимым выражением на текущий день.

Я пошла с этим платьем к Марджиной портнихе, и та его ушила до нужного размера. Мне представлялось, что Вера могла бы надеть нечто подобное — не Вера Вонг[24], а Вера Набокова. Дарси хотела сделать мне «особую прическу», но я отказалась и соорудила простой узел — единственную «прическу», какую знала. А мои туфли на шпильке были просто загляденье. Я вынула их из коробки и легко всунула в них ноги — такое чудо, хоть целуй.

Руди позвонил, когда мы уже шли к двери.

— В котором часу ты за мной заедешь?

Я о нем совершенно забыла.

Грег, разумеется, был с ним знаком — с Руди-то, с тренером. Он делал на заказ шкафы, в которых хранили командные трофеи.

— Отличный мужик, — сказал Грег.

Мы заехали за Руди в его квартирку в университетском кампусе, Руди забрался на заднее сиденье между детьми. Дарси неохотно подвинула три сумочки, чтобы ему хватило места.

Только Руди пристегнул ремень, как Дарси спросила:

— А ты кто?

Руди стал ей рассказывать про работу тренера. Я чувствовала, что Грегу интересно — особенно про то, как в феврале на утренней тренировке разбивают веслами лед. Тут Дарси его прервала:

— По-моему, спорт — настоящая гадость.

Еще одно ее слово дня.

Сэм смотрел в окно. Я спросила, все ли у него в порядке.

— Я переживаю, как бы зеленый салат не подвял в багажнике.

Сэм помогал шеф-повару составить свадебное меню и вызвался приготовить зеленый салат по собственному рецепту.

— А эти ботинки — настоящие? — спросила Дарси у Руди, но тот сделал вид, что не слышит.

Грег включил радио, одну из «ностальгических» станций.

Дарси указала на Грега:

— Он мог бы быть женихом. — Сделала паузу, чтобы все прониклись, а потом сунула свою моську прямо Руди под подбородок. — А ты мог бы быть невестой.

И захихикала.

— Они все такие? — спросил у меня Руди.

— Все пятилетки? — уточнила я.

— У Дарси гротескное чувство юмора, — заявил Сэм, вставая на защиту своей сестренки.

Руди наклонился к переднему сиденью:

— Он точно нормальный?

Я глянула на Грега, тот улыбался.

— Дети — тоже люди, — сообщила я Руди. — А люди все разные.

— Не до такой же степени! — возразил Руди.

— Мировые дети, — заявил Грег. И положил руку мне на колено. Она пропечаталась у меня на коже сквозь шелковый футляр, — можно подумать, тот обладал повышенной теплопроводностью. Тепло распространилось на внутреннюю поверхность бедра. Я почувствовала, что пульс бьется реже. А дышу я глубже. Прежде чем отнять руку, Грег чуть заметно погладил меня большим пальцем.

Я закрыла глаза. А может, эта нелепая церемония пройдет без эксцессов. Дети на заднем сиденье подпевали радио. Меня порадовало, что они знают все слова «Желтой подводной лодки»[25].

Бракосочетание моей мамы и доктора Голда должно было состояться в загородном клубе Уилкс-Барри. Доктор был членом клуба, а мама жила неподалеку. Мы подъехали — вход был украшен серебряными и арбузно-розовыми флажками. В оригинальность моя мама не пустилась. Мы выгрузили зелень для салата, Сэм понес ее на кухню.

Маму мы нашли в павильоне для гольфа. Она взяла мое лицо в ладони — аккуратно, чтобы не попортить макияж, — и сказала: