Книга Раки-отшельники - Анне Биркефельдт Рагде

Через десять минут Крюмме опять храпел. Эрленд же лежал и размышлял, как могут звать эту девочку с косичками и удочкой.

…

После захоронения урны он отправился на Несхов. Из того, что Тур отказывался говорить с ним по телефону, он не делал выводов. Совесть велела ему появиться на хуторе после долгого перерыва. Но когда туда приехала Турюнн, он умыл руки и пустил все на самотек. Они больше не были одни. Он вспомнил, как впервые увидел Турюнн в больнице у постели больной матери, ему не понравилось, что она приехала, хотел, чтобы она отправилась обратно в аэропорт. Но в ней была хватка. Ее было не запугать. К тому же она понимала, что Несхов важнее работы в Осло, и это вызывало настоящее уважение.

Погода установилась ясная. Но ненадолго, тучи вдалеке уже готовились разразиться дождем. Он снизил скорость и свернул на аллею. На пассажирском сиденье лежал пакетик венских булочек. Извинение за долгое отсутствие. С другой стороны, у него было много дел на работе, когда он вернулся из Дании, фру Марстад взяла больничный из-за теннисного локтя, совершенно идиотский диагноз, подумал он. Теннисный локоть от того, что она прибирала и поднимала покойников.

Тур был на кухне один, печка топилась, он сидел с газетой.

— Ты стал носить очки? Да, вообще-то странно, что ты так долго обходился без них.

— А, это ты, — сказал Тур.

— Ты же видел мою машину. А где…

— Он отдыхает. А Турюнн поехала покупать новый телевизор. Зачем ты поведал половине Норвегии о крысах?

— Я не рассказывал о них половине Норвегии. Рассказал только твоей дочери. Что, телевизор сломался?

— Ему было четырнадцать лет.

— Тогда чего было ожидать, полагаю, его часто смотрели. Как нога?

— Ужасно. Она и потом будет без движения.

— Не навсегда же?

— Нет. Но слишком долго. А у меня новый опорос через десять дней, и я не успею.

— У тебя есть сменщик.

— Да, есть, — сказал Тур и бросил газету на стол, сделал вид, что внимательно читает.

— У меня с собой венские булочки, я поставлю кофе?

— Надоели эти венские булочки.

— Ты в плохом настроении?

Тур не ответил, только шумно дышал носом, уставившись в газету.

Он сполоснул кофейник и ждал, что Тур начнет его распекать за то, что выбросил хорошую гущу, но тот спокойно сидел в своих очках.

— У меня появилась парилка, — сказал Маргидо и залил кофейник свежей водой.

— Что?

— Парилка.

— Это еще зачем?

— Приятно.

— Ты что, спятил? — сказал Тур.

Он поставил кофейник на плиту, включил ее на полную мощность.

— Пойду, разбужу… отца.

— Ему наверняка тоже надоели булочки. Какого дьявола нужна парилка?

Отец спал. В комнате воняло, окно было закрыто. Ночной столик и пол перед кроватью были усеяны книгами и старыми газетами.

Маргидо раздвинул занавески и открыл окно, старое лицо сморщилось и, фыркая, отвернулось от света.

— Ты что это спишь посреди бела дня, — сказал Маргидо. — Кофе готов.

— А-а.

— Спускайся.

— Турюнн вернулась?

— Нет.

— Я подожду Турюнн.

— Зачем?

— Ну… я… Тур злой. Все время злой. Я больше не могу. С Турюнн полегче.

— Я слышал, она поехала за новым телевизором?

— Старый сломался.

— Она скоро приедет. Спускайся. Вставь свои зубы на место. Я привез венских булочек. Тур сказал, они ему надоели, так что сможешь съесть две.

Она приехала как раз к кофе. Он вышел на двор и подождал, пока она припаркуется. На заднем сиденье стоял большой коричневый ящик.

— Занести? — сказал он и улыбнулся.

— Спасибо, — сказала она и отвела взгляд.

Она очень изменилась с последнего раза. Побледнела, под глазами появились круги.

— Я знаю, что давно здесь не был, — сказал он.

— Это бы не помогло. Он злится на тебя за крыс.

— Я заметил, — сказал Маргидо и поднял ящик.

— Он почти такой же, как предыдущий. Только с пультом. Эрленд перевел на него деньги.

— Да?

— Да. У меня остались только деньги с больничного, но мне надо оплатить все счета в Осло, хотя живу я здесь.

— Хочешь, я заплачу тебе, как Марит.

— Нет, все в порядке. Теперь у нас, по крайней мере, есть телевизор. Но я понятия не имею, как Тур ведет бухгалтерию.

Старик стоял рядом все время, пока они распаковывали телевизор. Он достал пульт, Турюнн дала ему упаковку батареек.

— Вставь их. Нужно две. Сзади в самом низу.

Тур сидел на кухне с газетой, раскрытой на том же месте, к венским булочкам никто не притронулся. Подставка от старого телевизора, который Турюнн сдала в магазин, не подходила к новому. Она пошла относить ее в сарай, а Маргидо вытащил самый маленький из трех тиковых столиков и поставил под телевизор. Воткнул вилку в розетку, наладил антенну и нажал на кнопку. Тут же экран ожил.

— Вот! — сказал старик и улыбнулся, глаза уже прилипли к экрану. Брился он сам, это было очевидно, волоски щетины были разной длины, под подбородком нарастала бородка, и на одной щеке щетина была длиннее, чем на второй. Зато он был подстрижен.

— Это Турюнн вас подстригла?

— Да. И очки купила. Она хорошая. Только устала.

Он разговаривал, не отрываясь от экрана.

— Что ты сказал? — крикнул Тур.

— Посмотрим, работает ли пульт, — сказал Маргидо.

— Что? — повторил Тур.

— Ничего! Мы тут разбираемся с телевизором! — ответил Маргидо.

Он вынес пустую коробку и пенопласт за амбар, где жгли мусор, не стал надевать сапоги и пожалел, подтаявший лежалый снег набивался в ботинки. В прихожей пахло биотуалетом, запах бирюзовой жидкости, которую Маргидо смешал с водой и налил на дно в первый вечер. Видимо, чистить его приходится довольно часто, наверно, Турюнн этим занимается, кто еще. Об этом он не подумал, представлял ее только среди кастрюль, кофейников и свиней. Но тут столько других забот. Стрижка. Биотуалет. Настроение Тура. Нет, надо приезжать почаще, иначе она не выдержит. Он перед ней в долгу.

Стоя на кухне в мокрых ботинках, он сказал, что ему пора.

— Домой, в парилку? — спросил Тур.

— Возможно.

— У тебя появилась сауна? — спросила Турюнн, упаковывая оставшиеся булочки в пленку. — Хорошо бы ходить в сауну после свинарника. Я тебя провожу. Кай Рогер все равно приедет с минуты на минуту.