Книга Капитан Панталеон и Рота добрых услуг - Марио Варгас Льоса

— Выходит, появиться в офицерском мундире в компании публичных девок и сутенеров — обычное дело? — Генерал Скавино принимает театральную позу, генерал Скавино говорит понимающе, благожелательно, почти добродушно. — Выходит, отдать воинские почести проститутке, словно речь идет о…

— Солдате, павшем в бою. — Капитан Пантоха повышает голос, капитан Пантоха взмахивает рукой, делает шаг вперед. — Очень сожалею, но с Ольгой Арельано Росаурой дело обстоит именно так, а не иначе.

— Как вы смеете кричать на меня! — Генерал Скавино рычит, генерал Скавино багровеет, колышется на стуле, сокрушает порядок на письменном столе, неожиданно стихает. — Сбавьте-ка тон, а не то велю арестовать вас за дерзость. Вы что, черт подери, забыли, с кем разговариваете?

— Простите, ради Бога. — Капитан Пантоха отступает, капитан Пантоха вытягивается по стойке «смирно», щелкает каблуками, опускает глаза, шепчет чуть слышно: — Виноват, мой генерал.

— Командование думало продержать его там до получения распоряжений из Лимы, но раз в Масане дело оборачивается так скверно, лучше переправить его в Икитос. — Полковник Максимо Давила совещается с заместителями, полковник Максимо Давила изучает карту, подписывает накладную на горючее для воздушного транспорта. — Хорошо, Сантана, высылаю вам гидроплан, заберем у вас пророка. Сохраняйте спокойствие и постарайтесь избежать кровопролития.

— Так, значит, вы и на самом деле верите в глупости, которые наговорили в своей речи? — Генерал Скавино снова становится официальным, генерал Скавино снова улыбается, держится начальственно, чеканит каждый слог. — Чем дальше, тем больше я узнаю вас. Да вы просто циник, Пантоха. Думаете, мне неизвестно, что эта непотребная женщина была вашей любовницей? Вы устроили этот спектакль в минуту отчаяния, потому что расчувствовались, влюблены были в нее по уши. Какого же черта вы разглагольствуете теперь о солдатах, павших на поле брани?

— Клянусь вам, что мои чувства к этой рабочей единице ничуть не повлияли на то, что произошло. — Капитан Пантоха краснеет, чувствует, как щеки пылают, капитан Пантоха заикается, впивается ногтями себе в ладонь. — Если бы жертвой оказалась другая, все было бы точно так же. Это мой долг.

— Долг?! — Генерал Скавино весело кричит, генерал Скавино поднимается, ходит по кабинету, останавливается у окна, видит, что за окном льет как из ведра и река скрыта в тумане. — Выставить на посмешище армию? Клоуна из себя разыгрываете? Показать всему свету, что офицер выступал в лучшем случае в роли сводника? Это ваш долг? На кого вы работаете? Да это же чистый саботаж, подрывные действия!

— Ну что? Я спорила, что братья его выручат. — Лалита хлопает в ладоши, Лалита распинает на картонном крестике лягушонка, встает на колени, смеется. — Только что слышала, Синчи сказал по радио. Его хотели посадить на самолет, чтобы отвезти в Лиму, а братья накинулись на солдат, отняли его и убежали в сельву. Как здорово! Да здравствует брат Франсиско!

— Всего два месяца назад армия с воинскими почестями провожала в последний путь военврача Педро Андраде, который ушибся до смерти, упав с лошади, мой генерал. — Капитан Пантоха вспоминает, капитан Пантоха смотрит, как дождь струится по оконным стеклам, слышит, как грохочет гром. — Вы лично на кладбище произнесли возвышенную речь.

— Вы намекаете, что проститутки из Роты добрых услуг то же самое, что военврачи? — Генерал Скавино слышит, как стучат в дверь, генерал Скавино говорит: «Войдите», берет у ординарца пакет, кричит: «Не мешайте мне!» — Ах, Пантоха, Пантоха, вернитесь на землю.

— Служба, которую несут рабочие единицы Роты добрых услуг, ничуть не менее важна, чем служба военврачей, военных юристов или армейских капелланов. — Капитан Пантоха видит, как в свинцовых тучах дрожит и вспыхивает свет, капитан Пантоха ждет и дожидается раската грома. — Прошу прощенья, мой генерал, но это так, и я могу доказать.

— Хорошо еще, отец Бельтран не слышит. — Генерал Скавино разваливается на диване, генерал Скавино листает принесенные бумаги, швыряет в мусорную корзину, смотрит на робеющего, смущенного капитана Пантоху. — Нужна немалая смелость, чтобы сказать такое.

— С тех пор как существует Рота добрых услуг, солдаты и сержанты старательнее и веселее несут службу, стали более дисциплинированными и более стойкими к тяготам полевой жизни, мой генерал. — Капитан Пантоха думает, что в понедельник малышке Гладис исполняется два годика, капитану Пантохе взгрустнулось, он расчувствовался, вздохнул. — Все исследования, все тесты, которые проводились, подтверждают это. А женщинам, самоотверженно делающим свое дело, никогда не выражали признательности.

— Так, значит, вы на самом деле верите в эти бредни. — Генерал Скавино вдруг начинает нервничать, генерал Скавино расхаживает из угла в угол, морщится при каждом слове. — На самом деле верите, что армия должна быть благодарна проституткам за то, что те ублажают нижних чинов.

— Свято верю, мой генерал. — Капитан Пантоха смотрит, как по опустевшей улице метет водяной смерч, смывая грязь с крыш, окон, стен, капитан Пантоха видит, как даже самые толстые деревья сгибаются, словно бумажные. — Я работаю с ними и вижу их в деле. Поминутно наблюдаю за их тяжкой, требующей большой отдачи, неблагодарной и, как мы теперь знаем, полной опасностей работой. После того, что случилось в Науте, армии следовало хотя бы в малой мере воздать им должное. Необходимо было поднять боевой дух.

— Я так поражен, что не могу даже злиться. — Генерал Скавино притрагивается к ушам, ко лбу, к лысине, генерал Скавино трясет головой, пожимает плечами, строит страдальческую мину. — Злости на вас не хватает. У меня ощущение, будто я сплю, Пантоха. Все будто во сне, будто в кошмаре, и сам я как идиот: не понимаю, что вокруг творится.

— Стреляли, есть убитые? — Печуга приходит в ужас, Печуга молится, созывает подружек, ждет, чтобы ее утешили. — Святая Игнасия, лишь бы со Стомордым не случилось беды. Да, он там, отправился в Масан, как все, посмотреть на брата Франсиско. Да не брат он, так пошел, из любопытства.

— Я предполагал, что эта инициатива не получит поддержки командования, и поступил так самовольно, не испросив разрешения у начальства. — Капитан Пантоха видит, что ливень прошел, капитан Пантоха видит, как небо светлеет, деревья зеленеют, народ высыпает на улицы. — Разумеется, я заслуживаю наказания. Но делал я это не ради себя, а во имя армии. И прежде всего во имя будущего Роты. После того, что случилось, рабочие единицы могли пасть духом, разбежаться. Надо было поднять их настроение, впрыснуть заряд бодрости.

— Во имя будущего Роты. — Генерал Скавино говорит по слогам, генерал Скавино подходит совсем близко, смотрит на него с сожалением и ликуя — того гляди, поцелует. — Выходит, вы верите, что у Роты добрых услуг есть будущее? Нет ее больше, Пантоха, приказала долго жить, проклятая!

— Рота добрых услуг? — Капитана Пантоху кидает в озноб, у капитана Пантохи земля пошатнулась под ногами, он видит, как по небу раскинулась радуга, и ему хочется сесть, закрыть глаза. — Ее больше нет?