Книга Четырнадцатая дочь - Екатерина Федорова

– Для вас это мало что меняет. Ваш Элимор и без того на краю гибели.

– Неразумный! – рявкнул служитель Велаты. – Ты понимаешь, кто идет на смену Сострадающей богине? Богу наследует демон, а демону бог. Да, восстание мертвецов сокрушает Элимор, но еще несколько силов назад у нас была надежда, что кто-то спасется, сбежит через Врата, обретет новую жизнь в других странах. Что некий эрни наконец найдет корень бед и остановит зло. А теперь мы знаем, что Анадее суждено утонуть в крови под властью Триры Мстительной. Есть ли смысл кого-то спасать?

Рут нахмурился и в два глотка прикончил отвар сахеи.

– Насколько я знаю, – спокойно заметил он, – люди выжили при самых страшных демонах. Не вижу причины, почему бы им не сделать это снова, под властью Триры.

Его наградили несколькими разъяренными взглядами. Похоже, люди храма очень хотели скорбеть и горевать, а он им мешал.

Служитель Унхора Воздержанного, перекосив рот, высказался:

– Эрни до сих пор называют этого демона своей матерью-прародительницей, не так ли? Так что вы не сможете нас понять. Вашему народцу с ее приходом ничего не грозит, наоборот…

Рут предпочел промолчать.

Мысли его закрутились водоворотом. Прав ли этот глупец, говоря, что его роду ничего не грозит? Если придет Мстительница, простит ли она отрекшихся от нее эрни? Или уничтожит, отплатив за предательство?

Гарт рядом звучно спросил:

– Значит, Источник Силы в Алом замке обречен?

Старик со знаком Йалди Любящей на лбу посмотрел мягко, ответил:

– Ну вряд ли он полностью иссякнет. Хранили же проклятые олеконы все эти годы свои адельбергские замки? Но мощь его, несомненно, уменьшится. И неизвестно, что с ним станется после прихода грядущего посланца Триры.

Тарлани переглянулись. Арлена медленно протянула:

– Что ж, пока этот посланец не пришел, давайте жить. И что-то делать, не сдаваться же просто так. Кто-нибудь еще хочет спасти Элимор? Здесь, сейчас, сегодня?

Большинство главных служителей витали в своих горестных мыслях. Отозвалась только та, что несла на повязке знак Алора:

– Не знаю, возможно ли это?

– Мы можем хотя бы попытаться, – напористо произнесла дама-маг. – Было бы неплохо осмотреть прямо сейчас все бумажки с мольбами в храме. И поискать среди них те, что обращены к демонам, особенно – к Трире Мстительной. Кстати, как часто вы очищаете Стены Молений от старых листков? Есть ли вероятность…

– Нет, – тихо ответил старик со знаком Йалди Любящей на лбу. – С недавних пор листки со Стен собираются каждое утро. Элиморцы в отчаянии, и крюки под знаками заполняются непрерывно. Если только неизвестный проситель не пишет свою мольбу снова и снова и не цепляет ее каждый день заново в одном из домов храма, то…

Он сделал красноречивую паузу.

Служительница Алора поднялась, пошла к двери, бросив на ходу через плечо:

– Я распоряжусь! Мольбы соберут, просмотрят, сюда принесут те, о которых вы говорили, обращенные к демонам. Хоть это и против правил – читать людские прошения к богам, все-таки это личное дело между богом и человеком, но в такие времена, думаю, мы можем пойти на некоторые нарушения обычаев. Велата и прочие боги нас поймут.

Она вышла.

Ненадолго повисла хрупкая, как стекло, пауза. Все сидели, погрузившись в свои мысли. Гарт крякнул, поднялся, подцепил сразу два кувшина с отваром гафры – и правой, и левой рукой. Щедро разлил оранжево-коричневую жидкость по бокалам. Улыбнулся и предложил, обращаясь сразу ко всем:

– Раз все равно помирать, так пусть хоть отвар не пропадет. Пейте, почтенные и благородные. Полегчает.

Тарлани и двое служителей взялись за бокалы.

Ушедшая женщина вернулась, села на свое место, с наигранной бодростью сказала:

– Прислужники уже отправились собирать мольбы. Как только они закончат их просматривать, нам сразу принесут все богопротивное.

Рут поразмыслил, спросил:

– Кстати, а почему вы заложили вход, если храм под защитой дерева, как вы утверждаете?

Худой служитель Велаты словно очнулся, сгреб бокал. Ответил после внушительного глотка:

– На всякий случай. Мы не знали, что выкинут проклятые колдуны, и решили поберечься.

Арлена с жаром заметила:

– Какое разумное решение! А за прилегающим пустырем вы следите?

– Разумеется, – пробурчал мужчина. – В крышах молельных домов есть смотровые оконца, там стоят на страже прислужники.

Рут наклонил голову, предложил:

– Вернемся к мольбе. Что такого там могло быть, что Трира Мстительница откликнулась?

– Какое-нибудь кощунство, – сморщился служитель Велаты. – Я уверен, что поганое моленье принесли не куда-нибудь, а в дом Коэни Милосердного, чья божественная сущность противоположна природе Мстительницы. Налицо сотрясение основ, осквернение устоев.

– Ну, – не удержался Рут, – если бы демоны отвечали на каждую просьбу о мести и прочем, прилепленную к Стенам Молений, боюсь, четверть Анадеи уже лежала бы в развалинах. И еще четверть сровнялась с землей.

Несколько служителей глянули на него возмущенно. Служительница Понимающего поперхнулась. Высокий мужчина со знаком Велаты на лбу едко провозгласил:

– Не судите всех по себе, ваша милость. Не все желают зла другим.

– Постоянно – нет. Но время от времени… – пожал плечами Рут. – И я не сужу, почтенный служитель. У меня просто был хороший наставник по этикету и правилам хорошего тона. Из людей, кстати.

Арлена прощебетала:

– В словах его милости наследника Рута есть определенный смысл. Вирхар Хвастливый, конечно, гм, весьма одиозный демон. Но боюсь, даже он не смог бы откликаться на всякую бумажку. Должно быть некое условие, какое-то ограничение. Не могли бы вы рассказать мне все, что знаете о магии эпохи Вирхара Хвастливого?

– Зачем? – резко спросила суроволицая женщина со знаком Зойден. И с некоторым подозрением глянула на Арлену.

– О, – пропела дама-маг, – если мертвецы встали по мольбе одного, может, они улягутся по просьбе кого-то другого?

– Да, – поддержал ее Орл. – В этом есть смысл.

Рут, сидевший лицом к двери, вдруг заметил краем глаза три лиловые точки, проклюнувшиеся на поверхности толстых досок. Он вскинул руку, призывая к молчанию. Все смолкли, обернувшись туда, куда он смотрел.

Через мгновение верхняя точка превратилась в лицо, нижние две вылепились в женскую грудь. И Рут с изумлением, а также с налетом шальной радости опознал в гостье проститутку, встреченную возле дома свиданий в начале ночи. Ту, которой он обещал совершить месть в обмен на кое-какие сведения. Лиловый силуэт, блеклый, но все еще узнаваемый, оторвался от двери и поплыл по воздуху. Пряди уже выцвели, но слабо различимые складки юбки еще танцевали вокруг колен.