Книга Канарский вариант - Андрей Молчанов

Его прикольчикам с душком черного юмора еще с детства не виделось конца и края.

Память фрагментарно воссоздала из прошлого пластмассовую челюсть вампира, которой Вова пользовался, без очереди пролезая за дефицитной некогда водкой в раздаточное оконце магазина и повергая ужасным оскалом в шок и содрогание пытавшуюся его урезонить очередь; рога лосей и горных козлов, презентованных или же внаглую проданных супругам соблазненных им женщин…

Один из рогоносцев, некто Фридман, бывший Бовин начальник - низенький, толстенький, с приплюснутым носиком, добродушно именуемый им Фрюшей, прознав об измене своей неблаговерной с подчиненным, выкинул подаренные рога с балкона, разбив ими лобовое стекло своей машины, а затем, трясясь от ярости, несправедливо, как полагал Вова, уволил соблазнителя по статье «Несоответствие занимаемой должности», за что в ответ был анонимно подписан на ежегодный журнал «Скотоводство и свиноводство в СССР».

– На почту завернем, - сказал Вова сидевшему за рулем Сергею.

– Зачем на почту? - спросил я.

– Кишка его бросила, - едко пояснил папаня. - Нашла вариант. Вчера в Москву звонил…

– Н-да, - процедил Вова равнодушно. - Не дождалась замка в Испании, не хватило терпения.

– А на почту-то зачем?

– Увидишь.

Из багажника Вова достал увесистый сверток.

На почте у стойки латинскими буквами заполнил текст сопроводительной телеграммы:

«В связи с изменившимся семейным положением и материальными затруднениями высылаю замок по частям».

Затем, попросив у служащего жирный черный фломастер, развернул сверток. В нем я увидел большой, обтесанный с двух сторон булыжник.

– Из руины какой-то вчера вытащил, - пояснил мне Вова, старательно на булыжнике выводя: «Деталь № 1».

Я представил Вовкину манекенщицу, волокущую тяжкий подарок из Африки длинной дорогой с почты домой.

– Интересно получится, - кивнул Вова, откликаясь на мои мысли.

Денег на свои хохмочки братец никогда не жалел.

В океане нас ждал неприятный сюрприз: в нескольких кабельтовых от банки торчала памятником изящного кораблестроения беленькая яхта с безлюдными палубами.

Серега ругнулся сквозь зубы. Он уже напялил гидрокостюм и приготовил заряд, чтобы заложить его в указанное папаней место на палубе субмарины.

Василий увязывал фал на горловине мешка с песком, должным придавить своей массой взрывное устройство, придав необходимую направленность возмущенному детонацией тротилу.

В свидетелях наших манипуляций мы, естественно, не нуждались.

Пришлось, расчехлив спиннинги, прикинуться праздными рыбачками.

Прошел час, затем другой, однако проклятая яхта не удалялась, как вкопанная замерев в штиле - столь редком в этих местах и столь удобном для наших погружений.

– Ладно, - сказал папаня Сергею. - Что мы, нырнуть не имеем права? Имеем. Прилаживай бомбу, а дальше посмотрим…

С неприязнью покосившись на подозрительное судно, Сергей взялся за лямки акваланга.

В пучину потянулся капроновый сигнальный конец и гибкий кабель, приделанный к злектродетонатору. Следом, тяжко перевалившись через борт, канул в синь воды грузный мешок.

Подрывник копался у лодки недолго: вскоре его голова, затянутая в черную мокрую резину, появилась у кормы катера. Плюхнувшись на лавку и стягивая с ног скользкие ласты, он доложил:

– Готово! Хоть сейчас замыкай…

Я посмотрел в сторону яхты. Нос ее медленно, но целеустремленно разворачивался в сторону нашего катера. Это нам не понравилось.

– Зря «глок» не взял, - процедил Сергей, доставая из сумки подводный пистолет. Выдернув плотно притертый к стволу гарпун, поднял глаза на папаню, мрачно созерцавшему приближающееся судно, источавшее немую, но явную угрозу. Спросил: - Патроны от мелкашки с собой?

– Там же, в сумке, в кармашке…

– А ствол-то нарезал?

– Да уже неделю как…

Яхта неуклонно скользила навстречу нашей мирной компании. Вскоре мы различили название на ее ухоженном белом борту: «Мария».

– Если бы у нас была подлодка, - высказался папаня, - я бы скомандовал: «Все вниз! Срочное погружение! Дизеля долой!»

– А я бы напряг комендоров, - откликнулся Вова.

– Хорошо жить в сослагательном наклонении, - накрыв пистолет рубашкой, произнес Сергей. - Только толку вот никакого от этих «Ах бы!», «Эх бы!».

Борт яхты на грамотно выверенном бейдевинде приблизился к катеру.

Облокотившись на леера, на нас воззрились четверо молодых людей, одетых в дырявые футболки и шорты из джинсовой поседелой ткани.

От обитателей яхты веяло явным недружелюбием.

– Что ищем, так-растак вашу мать? - донесся до нас неприветливый вопрос на хорошо знакомом мне английском.

– Рыбу удим, - ответил я. - Неужели нельзя?

– Давайте на борт, поговорим, - приказал парень в черных очках, лоб и щеку которого украшали уродливые шрамы. В пасти его, как я заметил, недоставало половины зубов.

– О чем?

– О чем надо! - Парень полез рукой куда-то за спину, вытащив пистолет - большую черную пушку, наверняка сорок пятого калибра. - Ну, будем спорить?

– Не геморрой, так золотуха, - вдумчиво произнес папаня, раздувая ноздри от злости.

Пистолет агрессора совершал в воздухе плавные дугообразные перемещения, как будто его обладатель использовал данный предмет в качестве веера.

Зато наш боевой чекист оказался куда более конкретен в своих отношениях с огнестрельным оружием, выхватив из-под камуфляжа рубашки папашину мелкашку и слив три умелых выстрела в один…

Видимо, офицер стрелял по выверенной системе: у человека со шрамом выступили отчетливые красные пятаки: на плече, бедре и колене.

Черный пистолетик улетел за борт. Оппонент - в глубь палубы.

Однако возрадоваться победе мы не успели: над нашими головами с надсадным тяжелым воем атмосферу прошила пулеметная очередь, а следом за ней отрывисто рявкнул мегафон:

– Бросить оружие!

Пришлось подчиниться.

А спустя несколько минут мы уже послушными цуциками сидели на юте яхты, как провинившиеся школьники-шалопаи перед учителем, в чьей роли выступал тучный чернобородый крепыш с льдисто-голубыми глазами на загорелом до черноты, жестком лице прирожденного пирата.

– Ну и чего вам надо от этой субмарины? - спросил крепыш, глядя, как неискушенные в оказании какой-либо помощи соратники перевязывают жалобно всхлипывающего подранка, напрочь утратившего как спесь, так и всякого рода позывы к ней.

– Хотели бы посмотреть, что там внутри, - честно доложил я.