Книга Быть зверем - Юрий Стукалин

– Тут стена разрушена, и в ней глубокая щель.

– Лезь в нее, – велел ему я. – Они скоро поймут, что мы спрятались здесь, в кустах, и нескольких выстрелов будет достаточно, что отправить нас на тот свет.

Ник скинул рюкзак и начал втискиваться в узкий черный проем.

– Тут есть проход, – прошептал он, очутившись внутри. – Просунь мне рюкзак, там фонарик, и лезь сюда.

Я быстро затолкал рюкзак в спасительную щель и едва просунул голову в темноту, как автоматная очередь ударила в стену, осыпая меня дождем каменной крошки. Я почувствовал, как рука Ника ухватила меня за шиворот и втащила внутрь. Бандиты продолжали обстреливать заросли, но пули уже не могли причинить нам вреда. Пока они не разобрались, в чем дело.

Ник на ощупь вытащил из рюкзака фонарик и нажал кнопку. Нам чертовски повезло, что за время скитаний по джунглям его батарейки не пришли в негодность. Яркий луч осветил узкий проход, ведущий куда-то вниз пирамиды, и сотни летучих мышей, висевших на сводах его потолка сливающимися воедино гроздьями. Луч фонаря выхватил их крошечные, ослепленные неожиданным светом глазки, и мы увидели, как зверьки беспокойно расправили свои перепончатые крылья, а затем сорвались с мест, тучей проносясь над нашими головами. Их было так много, что нам пришлось упасть на пол, чтобы избежать прикосновений этих омерзительных тварей.

– Здесь никого нет, – раздался с улицы громкий, хриплый голос. – И тут в стене какая-то дыра. О Господи!

Стая летучих мышей вырвалась наружу как раз в тот момент, когда бандит попытался заглянуть в наше убежище, и мы слышали, как их маленькие тела врезаются в него. Чертыхаясь, мексиканец отскочил от прохода, ломая кусты, и спустя мгновение испуганные зверьки очутились на воле. Ник вытащил из рюкзака один из пистолетов, и мы отправились вглубь узкого прохода. Ник со включенным фонариком шел впереди, исследуя дорогу, а я двигался за ним, то и дело оглядываясь, чтобы держать под прицелом вход в пирамиду. Моя осторожность оказалась нелишней. Просвет в темноте был хорошо виден, и, когда в нем показалась сжимающая автомат рука, я толкнул Ника и сам упал на каменный пол. Яркие вспышки пламени вырвались из дула автомата, и оглушительный грохот наполнил наше убежище. Пули рвали воздух совсем рядом и рикошетили от стен, не давая поднять головы. Наклони мексиканец автомат чуть ниже, и нам было бы несдобровать. Казалось, этот безумный обстрел продолжался целую вечность. Я вытянул руку вперед и несколько раз выстрелил в ответ. Позади меня дважды грохнул пистолет Ника. Мы били наугад, опасаясь даже приподнять головы от пола, но одна из наших пуль все же достигла цели. Бандит вскрикнул и выронил автомат. На некоторое время нападавшие оставили нас в покое, но мы получили хороший урок и ускорили шаг, стараясь уйти подальше от опасного входа.

– Говнюк херов, – остервенело выругался идущий впереди меня Ник. – Я вам помогу, я вам помогу… А сам взял и сразу же заложил нас Длинному. – Ник все больше расходился, срываясь на крик: – Еще, скотина, глаза закатывал, как эпилептик, про духов втирал, а мы, два дурака, уши развесили. Помоги нам, дедушка, мы же твоего братана выручили…

– Заткнись, – резко осадил его я, стараясь остудить бушевавший в нем гнев, хотя и сам прекрасно понимал, что кроме старика-лакандона донести о нашем местонахождении Длинному было некому.

– Чего ты мне рот затыкаешь? – заорал он. – Или я не прав? Я тебе еще в первый раз сказал, что Длинного надо было грохнуть, а ты со своими нравоучениями влез. А теперь он бегает за нами весь в гипсе, как Франкенштейн. Сука настырная.

Я не успел ответить, потому что в этот момент снаружи в щель начали падать горящие ветки. Одна за другой они влетали внутрь, наполняя помещение едким дымом. Мы побежали. Оставалось только надеяться, что тоннель окажется достаточно длинным и выведет нас наружу. Боевики применили старый, испытанный способ – человек всегда выскакивает из горящего или сильно задымленного помещения, даже если снаружи его ждет смерть.

Мы бежали, освещая путь фонариком. Тоннель свернул вправо, затем почти сразу же влево, потом уперся в глухую стену. Дальше пути не было.

– Мы в ловушке, – полным отчаяния голосом тихо проговорил Ник, сползая вниз по холодной стене. Дым быстро распространялся по тоннелю, и вскоре стало невозможно дышать. Я скинул рубашку и прикрыл ей лицо, но дыма было столько, что даже луч фонаря уже с трудом пробивал его тяжелую завесу. Ник закашлялся, начал кричать, что все потеряно, что теперь мы задохнемся. Он вскочил и в ярости ударил ногой в стену. Поступок был неразумным, поскольку пинок оказался очень сильным, и он упал на пол, схватившись за ногу, дико воя от боли. Я подхватил выпавший фонарик, и осветил несчастного. Ник катался по полу с искаженным лицом, обеими руками держась за поврежденную ступню. Я попытался его успокоить, но он отмахнулся от меня, едва не выбив фонарик. Луч света качнулся в сторону и осветил стену, вызвавшую гнев Ника. То, что я увидел, заставило меня застыть на месте, а сердце забиться от радости. Камень в стене, в который пришелся удар Ника, был сдвинут внутрь и едва держался на своем месте. Я бросился к нему, надавил на него рукой, и он с шумом упал вниз с противоположной стороны стены. Зажав фонарик в зубах, я двумя руками уперся в соседний камень, расшатал его и также скинул вниз. То ли строитель, выкладывавший эту стену, был никчемным работником, то ли он спешил, маскируя проход, но нам его безответственная работа сослужила хорошую службу. Не так, чтобы каменная кладка рассыпалась при первом же прикосновении, но при определенном усилии ее можно было сломать. Когда мне удалось протолкнуть еще два камня, я посветил фонариком в проем и увидел продолжение тоннеля. Дышать стало немного легче.

Не теряя времени, я подхватил стонущего Ника под руки и запихнул в образовавшуюся дыру, после чего протиснулся в нее сам.

– Бежим, – окликнул я скрючившегося на пыльном полу Ника и посветил фонариком вглубь тоннеля.

– Не могу, – заскрежетав зубами, простонал он в ответ. – Я, кажется, ногу сломал.

– Надо, Ник, – я склонился над ним, опустился на корточки, и постарался отодрать его руки от поврежденной ноги, но безуспешно. Тогда я закатал штанину его джинсов и осмотрел распухшую щиколотку, освещая ее фонариком. Ник резко откинул голову и закричал от боли. Травма действительно выглядела серьезной, но оставаться здесь нам было нельзя. Скоро сапатисты обязательно сунутся в подземелье, чтобы отыскать нас, задохнувшихся в дыму. Я не очень-то надеялся, что тоннель выведет нас наружу, но отметать такую возможность тоже было нельзя.

Я снова подхватил его и потащил на себе вглубь секретного хода. Ник висел у меня на плече, старательно прыгая на здоровой ноге. Дым остался позади, но дух в подземелье оказался таким сухим и спертым, что я задыхался, ловя воздух широко открытым ртом. Вскоре луч света вырвал из тьмы низкий лаз, боковины которого украшала изумительная резьба – древние боги, глаза и рты которых были инкрустированы мерцающими в свете фонаря полудрагоценными камушками, надменно взирали прямо на нас, скаля свои огромные клыки. Ник отпрянул назад, и я решил, что ему почудились ожившие чудища темного подземелья, но он остановился как вкопанный, забыв про свою боль и тыча в выступающие по бокам лаза барельефы пальцем. Его глаза были широко раскрыты от удивления, и он бормотал себе под нос какие-то слова, разобрать которые я так и не смог. Выхватив у меня фонарик, и опираясь рукой о стену, он запрыгал к лазу, держа на весу распухшую ногу, бросился на пол и, словно уж, ловко пролез внутрь. Я не мог понять, что же так подействовало на него. Еще несколько секунд назад он выл от боли и едва двигался, а теперь ожил, словно и не было никакой травмы и нескольких суток изнурительного бегства, измотавшего нас и лишившего последних остатков сил.