Книга Полигон - Николай Гуданец

— Вы говорите правду?

Кин поднял голову, их взгляды встретились, как два дуэльных клинка. Больше всего на свете ему хотелось прикончить эту рыжую гадину своим отшлифованным безукоризненным приемом — врезать костяшкой среднего пальца в переносицу. При точном ударе тонкая косточка в носовой пазухе с тихим хрустом раздвигает черепной шов и словно лезвие входит в мозг. Судя по тому, как напряглось крикливо накрашенное лицо Буанье, потаенный соблазн достаточно ясно читался в его глазах.

— Насколько я понимаю, доктор, вы всерьез решили выставить меня сумасшедшим. — Кин заставил себя выдавить легкую улыбку. — У вас ничего не получится, поверьте. Зря стараетесь.

В наступившей напряженной тишине прозвучала трель интеркома. Бесстрастно восседавший за рабочим столом Абурхад щелкнул клавишей:

— Я слушаю.

— К вам терц-офицер Нариман и квадр-офицер Тарпиц, — сообщил голос Дживло.

— Пусть войдут, — разрешил командир гарнизона.

Молчаливая дуэль взглядов, зрачки в зрачки, оборвалась. Кин рывком поднялся с кресла, чтобы занять место за столом для совещаний.

— Вы слишком самонадеянны, Элий, — сказала ему в спину доктор Буанье.

10. Да вы просто сумасшедший

Вошедшие в кабинет контрразведчики расселись за длинным узким столом для совещаний напротив Кина, доктор Буанье выбрала себе место в торце стола, лицом к Абурхаду.

— Что ж, приступим к делу, — сказал командир гарнизона. — Для начала давайте выслушаем сообщение следователя Тарпица. Прошу вас.

Расстегнув планшет, Тарпиц выложил на стол перед собой несколько экземпляров текста, напечатанного на служебном бланке с грифом «Секретно».

— Вот резюме дознания, Можете ознакомиться, — объяснил он. — Скажем прямо, дело достаточно простое.

Кин взял себе один из листков, больше никто из присутствующих к ним не притронулся. Светокопия, сделанная с компьютерной распечатки, легонько дрогнула в его руке, когда он присмотрелся к размашистой резолюции в ее левом верхнем углу: «Ознакомился. С выводами согласен. Д. Нариман. 4.07.525 ВК». Судя по неравномерной толщине линий, шеф контрразведывательного отдела воспользовался ручкой с разлохмаченным кончиком. Взглянув на лежавший перед Тарпицем оригинал документа, Кин убедился, что виза наложена красными чернилами.

— Мной установлено, что унтер Гронски страдал душевным расстройством, которое и довело его до самоубийства, — продолжил Тарпиц. — Среди материалов дознания имеются убедительные свидетельские показания на этот счет. Пользуясь случаем, я хотел бы поблагодарить доктора Буанье за неоценимую помощь, которую она оказала следствию в качестве медицинского эксперта. Буду крайне признателен, доктор, если вы скажете несколько слов по этому поводу.

С любезной улыбочкой следователь повел рукой в сторону психиатра, та снисходительно покивала ему.

— Покойный унтер, несомненно, страдал эндогенным циркулярным психозом, — заговорила Буанье. — Опрошенные мной сослуживцы Гронски подтвердили, что он был подвержен беспричинным колебаниям настроения — от эйфорического до подавленного. Время от времени у него проявлялись легкие симптомы аутизма, особенно при употреблении алкоголя. Днем накануне самоубийства больной перенес глубокую декомпенсацию состояния, он явно пребывал в гипомании, а к вечеру впал в депрессию. Картина совершенно ясна, мне больше нечего добавить.

— Спасибо, доктор. — Тарпиц привстал и протянул командиру гарнизона листок с резюме. — Необходима ваша резолюция, чтобы закрыть дознание.

— Может быть, инспектор Кин хочет что-нибудь сказать? — осведомился Абурхад, деловито снимая колпачок со старомодного позолоченного роллера.

— Да, безусловно, — откликнулся Кин и еще раз пробежал глазами свой экземпляр светокопии по диагонали, отчеркнув ногтем одну из строчек. — Я хотел бы задать следователю Тарпицу несколько вопросов, с вашего позволения.

— Пожалуйста, инспектор.

Всем корпусом Кин развернулся к следователю, потряхивая листком на весу.

— Здесь написано, что проведена дактилоскопическая экспертиза оружия и никаких посторонних отпечатков не обнаружено.

— Совершенно верно. — Тарпиц вежливо наклонил кудрявую голову.

— Но при этом почему-то не упоминается тот немаловажный факт, что на обойме, извлеченной из икстера Гронски, отсутствуют его отпечатки пальцев.

— Позвольте, инспектор, вы что-то путаете, — озабоченно заявил следователь, взирая на Кина расширившимися ясными глазами.

От неожиданности Кин похолодел, он заранее предчувствовал заготовленный ему подвох и полез на рожон со спокойным любопытством, но такого сюрприза не мог себе даже представить. Безупречно вежливый тихоня оказался изрядным подонком. Мало того, что он грубо подтасовал результаты дознания, у него еще хватает дерзости лгать прямо в лицо.

— Я ничего не путаю, не имею такой привычки. — Взбешенный Кин едва не сорвался на крик. — Вчера вы при мне проводили дактилоскопическую экспертизу обоймы, которую вынули из икстера Гронски. И я сам видел, что на ней не обнаружилось никаких отпечатков.

— Ну не надо так, инспектор, что это с вами… — Следователь с наигранной беспомощностью повертел головой, словно бы ища сочувствия у присутствующих и призывая их в свидетели.

— Неужто вы посмеете утверждать, что этого не было?

Со стороны безобразная нелепая сцена выглядела совершенно однозначно. Вконец зарапортовавшийся сумасшедший бредит вслух в присутствии троих свидетелей и психиатра. Озираясь, Кин заметил, как слева от него сделала охотничью стойку Буанье, как понимающе переглянулись, покачивая головами, Абурхад с Нариманом.

— Да, у меня в сейфе хранится личное оружие покойного с обоймой. В ней недостает одного заряда, и на ее поверхности идентифицированы отпечатки пальцев Гронски поверх отпечатков кладовщика Магинбо. Действительно, вчера я вам ее показывал. — Тарпиц скорчил соболезнующую мину. — Право же, мне очень неловко, инспектор… Не знаю, как вас понимать.

От бешенства у Кина помутилось в глазах. Больше всего на свете ему хотелось объяснить Тарпицу и Нариману, что они оба уже могут отпарывать у себя с петлиц по звездочке. И морально готовиться к отменному клистиру во все дырки, если не к офицерскому суду, тут уж как повезет.

Однако не стоило нагонять на них чрезмерного страху. Трусливых мерзавцев нельзя загонять в угол, иначе в панике они могут решить, что единственным шансом выкрутиться для них является смерть сумасшедшего эмиссара. Пусть сегодняшняя депеша, отправленная им в штаб-квартиру АрКона, выдает их с потрохами на растерзание высшему руководству и делает убийство Кина бессмысленным и рискованным предприятием, казус в том, что содержание шифрограммы им пока неизвестно.

— Инспектор, вы продолжаете настаивать на своем? — спросила Буанье.

Кин смерил ее откровенным ненавидящим взглядом.