Книга Сибирская жуть-2 - Александр Бушков

Шел восемнадцатый год. Прослышали наши вечные супостаты, усатые янычары, про смуту и разруху в России, стали морские границы России тревожить. Обрадовались турки трудным революционным временам, размечтались покорить великое Черное море. Но не тут-то было!

Поднял адмирал Колчак матросские советы, решили пристращать воинственного соседа. Грозные броненосцы, корабли, военные крейсеры отправились в поход к турецким берегам. Закрыли дымы русских кораблей солнце и сказал адмирал присмиревшим туркам: «Революция пусть не тревожит турок, это внутреннее дело народа. А для Турции границы России на крепком замке!»

Снова стала чиста и спокойна граница морская. Адмирал Колчак старался соблюдать интересы России на море, ведь он в молодые годы участвовал в обороне дальневосточного Порт-Артура, имел награды.

Пришло к власти Временное правительство, отозвало в столицу всех крупных военных чинов. Время было трудное, сложное, разобраться невозможно.

Правительство поручило адмиралу стать Верховным Главнокомандующим Сибирского Белого корпуса. Колчак выехал в Омск.

Белые генералы признали нового командующего, выслали ему депеши, в которых признавали его назначение и отчитывались в военных действиях. Временное правительство наградило Колчака золотым Георгиевским крестом за освобождение Урала.

Советская власть теснила белых на всех фронтах. Тогда белые министры собрали золотой запас России и решили отдать его часть на военные нужды.

Пришлось белым министрам золотой запас державы разделить. Возложили тогда ответственность за целую треть сокровища на адмирала Колчака. Золото — самый грузный из всех известных металлов, а внешне кажется малым. На точных весах вытягивает больше, чем даже свинец, и сроку ему никакого нет: не ржавеет, не портится во веки вечные. Сотрется разве немного, ежели долго-долго кольцо золотое носить.

Закрепили договор бумагами казенными, записали в книги казначейские, выдали слитки золотые адмиралу Александру Васильевичу. Погрузили золото самой высшей пробы, желтые кирпичики длинные, в прочные дубовые ящики. Сами ящики аккуратно справлены из толстого дерева дубового, по уголкам прочным железом скреплены. На самих продолговатых слитках-кирпичиках четкая державная надпись отлита: «Золото Российской империи».

Погрузили-поставили ящики в железнодорожные вагоны «золотого поезда» и отправили до Красноярского края. В Красноярске отгрузили золото на подводы и двинулись в глубь сибирской страны. Окружало ценнейший груз боевое охранение из самых преданных казаков.

Замышлял Колчак на золотые деньги обустроить великий поход из Сибири на Москву, чтобы вернуть прежнее устройство России. Золота вполне хватило бы на все военные дела, возможно, и осталось бы еще. Но не судьба вышла. Не захотел, видно, сам Господь изводить русских людей в братоубийственной войне, гражданской войне, не позволил.

Приняв несколько крупных сражений, войска адмирала Колчака отступали по реке Кан. Всюду ползли слухи, что идет золотой обоз, на котором везут сокровища несметные. Народец разный в Сибири случался, осужденных много было, лихих мужичков. Кто-то за власть Советскую боролся, а кое-кто под шумок за добычей стремился. Особенно свирепствовали китайские отряды, безжалостно убивая всех подряд, без разбору, не жалея ни красных, ни белых. Китайцы особенно охотно исполняли казни над царскими офицерами, они же и Смольный стерегли, за плату, конечно. Тогда и решили военные спрятать золотой запас России, укрыть так, чтобы плохим людям он не достался.

Адмирал Александр Васильевич продумал таинство укрытия золота, колчаковского золота. Великого ума был человек, из-за лихого времени не понятый.

Вместе с ним жила тайна, сибирская загадка века.

Первую золотую поклажу отправили секретно на Восток, в Японию. Но русский адмирал терпеть не мог японцев после боев с ними в Порт-Артуре, и если бы не обстоятельства, никогда бы не пошел на это. Много раз отказывался от лечения в Японии, хотя боевые раны уносили здоровье.

Вторую часть золота России отправили поездом в Иркутск.

Третью часть укрыли в наших краях. Почему сюда держал путь адмирал Колчак? Потому что тогда в чащи таежные, в скит Богунайский поселились духовные наставники древней веры. С ними, священниками, отцами духовными, по обычаю русских моряков, держал совет адмирал в последние дни своей жизни. По свидетельству очевидцев, он посетил старцев на Богунае в Рождество, седьмого января, а погиб в феврале этого же года.

В таежном скиту Богунайском скрывался под видом простого священника член Святейшего синода Русской церкви митрополит Филарет, их святейшество, по титулу. При нем находились епископы: Никодим, Сергий и Николай. Старцы эти скрывали имена собственные, не имея сил для борьбы с новой властью по старости и немощи.

Рассказывает Зита Яновна Брэмс: «Проживала моя семья на хуторе Нижняя Лебедевка, на берегу Кана. Родители, переселенцы из прибалтийского города Каунас, отец, Ян Янович, и мать, уехали в Верхнюю Лебедевку к родственникам на свадьбу. Под присмотром старших сестер, малые дети были дома, на печке играли в куклы. А на улице мороз стоял сильный, самое Рождество, седьмое число. Утром ранним раздался громкий стук в замерзшее окно кухни. В то время событие большое, потому что на хуторе жила всего одна семья, наша. Выбежали белоголовые дети на деревянное крыльцо, да и замерли от удивления. Предстали перед нами военные в погонах золотых. Некоторые и в простых тулупах, в высоких меховых шапках, перетянутые кожаными ремнями. У многих длинные сабли в ножнах и ружья, заиндевелые от стужи… Попросили они разрешения у старших сестер на постой, чтобы обогреться и приготовить походную пищу в нашей печи, а также раненых оставить в нашем доме, тех, что идти не могут».

Впустили сестры военных и послали младшего брата Роберта на хутор Верхняя Лебедевка за родителями.

Разговаривал важный офицер с отцом Зиты Яновны, поведал, как оказались колчаковцы на маленьком хуторе.

Золотой обоз из двенадцати подвод подошел к устью Барги, месту ее впадения в Кан, когда показалась над мерзлым льдом талая вода, сверху льда канского. Для лошадей невозможное обстоятельство. Промочили лошади ноги, стали отказываться идти, а вскоре совсем встали. Нужно было время подлечить коней, а его не имелось, обоз догоняла лихая погоня. Пока есаул разговаривал с родителями, пришедшими от родственников, солдаты хлопотали у жаркой печки. Продукты у колчаковцев свои были, консервы разные, даже мороженый хлеб в коробах плетеных. Скинули господа офицеры тулупы и шинели, грелись у жаркой печки. Самый главный, высокий военный, пожилой, в мундире красивом, награды сверкают золотом и каменьями яркими. Российский гость в богатом мундире долго рассказывал хозяевам хутора о бедственном своем положении, о том, что с новой властью договориться не могли о мире, о товарищах погибших, о трудных временах, даже — о заболевших лошадях. «Выручайте нас лошадями, а больных заберите, они еще и поправятся!» — просил военный.

Отдал отец простых тягловых лошадок золотому обозу адмирала Колчака. Кроме того, попросил главный офицер провести его тропками таежными в скит на Богунае. Трое военных встали на охотничьи лыжи и пошли за отцом на Богунай, в скит к старцам из дальних краев, здесь оказавшихся по несчастью… Старцев тех знал храбрый адмирал по Петербургу, там, перед военной экспедицией в Порт-Артур, они освящали боевые корабли, служили молебен в честь русского войска.