Книга Великий Дракон Т-34 - Константин Клюев

– Вот теперь уж точно: десять минут отдыха. Заслужили, – Виктор прикрыл глаза рукавом.

После привала стало легче. Танкисты приблизились к джунглям и с понятной неохотой двинулись в заросли. Густой кустарник расступился, и Марис, ломившийся сквозь ветви первым, остановился и протянул:

– Вот эт-то да-а-а!

Виктор, уткнувшись в спину Мариса, вежливо подтолкнул его вперед и в сторону и озадаченно присвистнул.

Перед ними лежала широкая проселочная дорога. Она была так широка, что лианы не могли перебросить свои щупальца и связать пальмы на противоположных сторонах подвесными обезьяньими мостами. Дорогой давно не пользовались, она порядком заросла, но идти по ней было почти так же удобно, как по тоннелю. Через пятнадцать минут разведчики были у входа в тоннель, разожгли оставленные на каменной плите факелы и отправились быстрым шагом под уклон.

* * *

Ковалев был очень доволен. Еще до заката скот и пожитки были переправлены по тоннелю вверх. Неутомимые самоверы работали с полной самоотдачей. Плоты вытащили на сушу и разобрали на бревна. Им предназначалось просохнуть и отправиться вверх по тоннелю в качестве материала для строительства новой деревни. Зато Великий Дракон несколько подкачал: в конце очередного рейса с тяжелой поклажей он сильно закашлял, остановился на краю гранитной площадки под каменным навесом и перестал рычать. Мрачный Суворин сообщил экипажу, что в топливных баках не осталось ни капли. Ковалев спрыгнул на землю и объявил самоверам, что Великий Дракон будет отдыхать до утра, а на заре покинет временное тело и перейдет в свое истинное огнедышащее воплощение. Затем Александр распорядился устраиваться на ночлег. Лагерь получился большой: дымили костры, по числу семей; пахло вкусными лепешками. После вечерней молитвы улеглись спать.

Александр и Виктор шептались о том, что надо бы выставить охрану, да неловко – самоверы сильно удивятся, что слуги Великого Дракона опасаются чего-то на собственном острове. А опасаться было чего: один только рассказ разведчиков о гигантской змее поразил воображение экипажа. Особенно потряс Суворина и Ковалева тот факт, что невозмутимый и спокойный латыш тараторил, горячился и жестикулировал не хуже Гоги Ривадзе, механика из первой роты, когда тот рассказывал о своих подвигах в медсанбате. Решили, что будут нести скрытную охрану силами экипажа, по очереди. Первым вызвался заступить Ковалев, но Вихрон, примчавшийся неизвестно откуда, пропищал:

– Не надо охранять. Здесь никто не тронет. Злых двуногих нет. Животные знают, что здесь я, Хранитель. Всем будет хорошо.

Ковалев озадаченно посмотрел на экипаж, взял свиненка на руки и почесал за ухом. Всемогущий Хранитель хрюкнул от удовольствия и привычно спрятал рыльце под мышку большого доброго двуногого.

Через час, не более, лагерь спал под сияющими звездами. Было тепло и впервые спокойно.

* * *

Наутро самоверы хоронили погибших в бою. Пятерых погрузили на плоты уже мертвыми, еще пятеро скончались от ран во время морского перехода. Семеро погибших были охотниками, двое – из кузнечного цеха. Десятым был плотник Адрен.

Похороны были недолгими. Самоверы спели печальную песнь над телами, уложенными рядом в широкой общей могиле, и на этом прощание было окончено. Свежий холм украсили цветами и отправились работать.

Дел впереди было – начать да кончить. Самоверам предстояло в который раз отстроить свою деревню. Быстро нашлось подходящее место – у чистого ручья. Господин Александр от имени Великого Дракона благословил общину на обустройство деревни Зеленая – так незамысловато решили назвать новое поселение на коротком общем сходе.

Эрл Неринг возглавил самых сильных и крепких мужчин и занялся подъемом бревен с песчаной косы. Другая группа самоверов отправилась на заготовки недостающего леса. К середине дня плотники уже начали собирать первый дом.

Иван Суворин нервничал. Он быстрыми шагами ходил вдоль неподвижного танка, повторяя: «Баки! Пустые, собаки! Баки, баки! Вот собаки!»

Марис проводил ревизию изрядно отощавшего боекомплекта. Стреляные гильзы он строил ровным рядом у выхода из-под каменного навеса.

– Жаль, жаль, осколочные пользуются спросом, – Эмсис положил руку на плечо Суворина. – Ну, что ты мечешься? Ни снаряды, ни солярку нам не подвезут. Успокойся.

Суворин рывком сбросил руку приятеля и продолжил злобно отмерять короткие шажки. Сделав два рейса вдоль борта, он остановился и заорал, глядя себе под ноги:

– Ну и что теперь? Коней запрягать? Пешком ходить?

Марис пожал плечами. Командирский люк открылся, и из него показался капитан Ковалев. Одетый по полной форме, перепоясанный портупеей, с планшетом и в сапогах, он спрыгнул на гранитные плиты и застыл, щурясь из густой прохладной тени на яркий свет снаружи.

Марис и Иван переглянулись и юркнули в танк. Через несколько минут они выскочили обратно и вытянулись по стойке «смирно». Сельскую перепачканную одежду они сменили на свою форму и более не походили на вольных пастухов. Ковалев одобрительно окинул взглядом экипаж.

– А где же наш начштаба? – Александр вышел на солнце и стал осматриваться, прикрывая ладонью глаза на манер козырька.

Вихрон с Себасом активно участвовали в строительстве первого дома. Они нашли в густой траве у стены смешного ушастого ежа и пытались рассмотреть его поближе. Еж сильно стеснялся и забился за поставленные у стены жерди, предназначенные для подачи на крышу. Поросенок с трудом просунул голову между жердей, но еж увернулся и резво побежал вдоль стены. Вороненок громко каркнул, оповещая Вихрона о бегстве ушастого, и свиненок помчался догонять ежа, не успев толком освободить голову. Жерди поехали за Вихроном и с грохотом рухнули наземь, чуть не задев поросячий хребет. Свин от неожиданности подпрыгнул и перевернулся в воздухе. Себас истошно орал со стены, а самоверы, согнувшись пополам, хохотали, вытирая выступившие слезы.

Ковалев досадливо сплюнул. Педантичному майору вермахта нечего делать в этой кутерьме. Александр обернулся, намереваясь послать Ивана на поиски немца, но наткнулся глазами на самого Неринга, выходящего из тоннеля с факелом в руке. Виктор погасил факел и подошел к танку. Александр со смешанным чувством отметил про себя, что Неринг тоже надел форму и выглядел безукоризненно. Было несколько неуютно видеть рядом немецкую форму с крестами и витыми погонами, но также радовало, что офицеры, не сговариваясь, решили вернуть в экипаж дух воинской дисциплины и порядка.

– Товарищ капитан, я осматривал стены тоннеля, надеясь найти какие-нибудь надписи или какую-нибудь зацепку.

– И что?

– Ничего. Ни одного следа. Стены, пол, свод – все чисто. Тех, кто сооружал тоннель и этот, – Неринг замялся, подыскивая слово, – этот козырек над нами, отличает полное отсутствие тщеславия.

– Или письменности? – улыбнулся Ковалев.

– Даже неграмотный может нацарапать символ, любой знак. Более того, люди стремятся обозначить себя. Даже в армии. А может быть, особенно в армии. У нас на броне – кресты и номера. У вас – звезды и номера. Это, так сказать, форменная одежда. Но дополнительно мы рисуем пантер, тигров. Это поднимает боевой дух. Вот, кстати, в том бою, перед тем, как мы сюда… Короче, среди ваших я заметил танк с головой богатыря, Ильи Муромца. Я читал былины, знаю! – Неринг восхищенно покрутил белобрысой головой. – Номер один-ноль-ноль. Как дрались, как маневрировали! Я всегда говорил, что русские не побеждены, пока у них остался хоть один танк. Тем более такой! Одна дуэль с самоходной пушкой чего стоила! Что там за механик, вы представляете? Что за экипаж!