Книга Странник - Андрей Мартьянов

Ваня, хищно ухмыльнувшись, взял сотовый, вышел на двор и с кем-то недолго переговорил. Вернувшись, посоветовал завтра-послезавтра посмотреть криминальные новости по питерской программе РТР. Будет гроза.

Подождали день.

Гроза, естественно, разразилась — да какая! Откуда ни возьмись примчались Следственный комитет с Генпрокуратурой, полетели головы в муниципалитете и районной милиции, а Славик убедился — однажды произнесенное «обращайтесь напрямую, решим» имело под собой самые веские основания.

— Если навести порядок в стране невозможно, то давайте наведем хотя бы в одном конкретном райончике, — посмеявшись сказал Иван и, забыв о телевизоре, вышел на участок: фирма нарочно про его заказу привезла и установила турник с брусьями — размяться. Славику пришлось вспомнить армию — Иван гонял заниматься по три раза в день, нечего засиживаться! Спорт — наше всё. Обленившийся Славик поначалу роптал, а потом втянулся. Фитнес для бедных, без тренажеров — только под собственным весом.

Отдых продолжался полторы недели. Концессионеры по прибытию из Москвы остановились в квартире на Мойке, осознали, что Дверью никто не пользовался — Серега и Наталья, похоже, надолго застряли в гостях у Трюггви, — а потом съехали на дачу, которой владел аспирант-зоолог по прозвищу Кельт. Подальше от города и поближе к природе. Самая снежная зима в истории Петербурга с 2009 на 2010 год заканчивалась, надо было поймать лучшие дни — когда сугробы еще не опадают, солнышко светит по-весеннему ярко, а забот никаких: концессия ждала пакет документов от правительства России и из представительства губернатора Новосибирска. Придут бумаги — можно будет начинать работать.

Выбрались за Дверь, на ту сторону. Никаких изменений — поганые идолища на месте, туземцы истуканов не снесли и не надругались. Серега посланий не оставлял. Приятели-финны не заглядывали. Прогулялись до камня-ящера, взглянули на осеннюю свинцовую Неву, вернулись обратно. Славик на всякий случай оставил для Сереги записку — бумагу по устоявшейся традиции прилепил в прихожей на зеркале катышком жвачки: «У нас все o’k, живы-здоровы, ищи по этим номерам телефонов. Привет Трюггви и Кетилю!». На полочку положил купленный на всякий случай новый сотовый и два пакета с сим-картами.

Кельт тем временем благоденствовал в «Ингерманладском раю». Человеку впервые в жизни позволили заниматься любимым делом, и бывший воздыхатель Алёны Дмитриевны развернулся с истинно сатрапическим размахом — коттедж превратился в домашний зоопарк. Если оставить за кадром вольер для Крошки Ру, в доме обитали квакши, тритоны, гекконы-эублефары, мадагаскарские жабы и еще с десяток разновидностей прыгающее-ползающей пресмыкающейся братии. При этом сам Кельт, накупивший с халявных денег устрашающе дорогие террариумы и немецкие ультрафиолетовые лампы для обогрева питомцев, сам жил спартански — макароны, тушенка и дешевые овощи из «Пятерочки».

Увлеченный аспирант ставил зоопарк выше себя. Ивану это понравилось — человек, который нам нужен, никакой ошибки.

Загадочный Крошка Ру за минувшее время ничем особенным себя не проявил. Странное животное по-прежнему бродило вокруг колышков будто заведенная ключом игрушка, жрало всё, что дают, от общения отказывалось, к попыткам приручения оставалось безразлично — всякая попытка взять на руки, по свидетельствам Кельта, заканчивалась отправкой одежды в стиральную машину: лиловый чужак защищался примитивными способами, блевал или обильно гадил — струей. Причем безобразно, запредельно вонюче — от продуктов жизнедеятельности зверя не просто смердело, а буквально вопияло к небесам. В итоге Кельт решил оставить уродца в покое.

Иван сразу осведомился: был ли отмечен навязчивый интерес к даче людей посторонних?

Нет, залезть никто не пытался. Похаживают вокруг какие-то хмыри, смотрят, но и только.

Хмырей Ваня со Славиком отнесли к ведомству майора Алавера и были правы — Юрий, после телефонного звонка, сразу приехал и объяснился: наблюдение ведется, как и уговаривались. Тем более, что из Москвы пришли наистрожайшие распоряжения: глаз не спускать! Во-он там, — концессионеры смотрели с балкона второго этажа, — видите? Такой крепенький мальчик в черном «Адидасе» на лыжах? Паша Вавилов, талантливая молодежь — и вам спокойнее, и ему можно покататься на свежем воздухе. Физподготовка за бюджетный счет.

Юрия Мейнартовича от души напоили водкой и отправили домой — за руль он, как всегда, сел безмерно пьяным, но Славик твердо знал: без автомобиля майор упадет с ног и заснет под лавкой, однако за рулем у него включается автопилот не позволяющий нарушить ни единого правила дорожного движения. Доберется к дому на канале Грибоедова без проблем, в крайнем случае корочка отмажет. Только бы сам не убился и другим не навредил, но такой расклад маловероятен.

Утром майор позвонил — все прекрасно, через три дня снова встретимся, обсудим дела.

Ваня на даче отрывался по полной — в хорошем смысле этих слов. Купил в городе машинку для стрижки волос, самостоятельно снял всю шевелюру под ноль. Алёна безудержно расхохоталась, увидев его в таком виде — хрестоматийный любер эпохи конца восьмидесятых: внушающая почтение мускулатура, тельник, подвернутые до колена треники и голая башка. Классика недобрых времен позднего Горби и раннего Ельцина. Гопота лысая!

Гопота, однако, взялась за хозяйство, мобилизовав в помощь рукастого Славика — коттедж, может, и возведен «под ключ», но поправить настил полов, заделать пеной щели на чердаке и привинтить милые ненужности вроде вешалки для полотенец или деревянной стоечки, в которой будет храниться кухонная утварь — это непременно!

Дом начал приобретать обжитой вид. Покупать машину Ваня не хотел, взял в аренду старый ВАЗ-99 и днями катался вместе с Кельтом или Славиком по всяко-разным супермаркетам, горами покупая домашние безделушки. На вопросы «Зачем это всё? Мы ведь скоро отсюда уедем?» глава концессии отвечал одинаково: «А вам разве хочется иметь дом, в который однажды предстоит вернуться? Устроенный по своему вкусу? Алёна Дмитриевна, давайте завтра поутру съездим в «Мега» на Дыбенко? Выберем шторы, не против?»

— Ваня, я еще в Англии давно отучилась от покупок в торговых центрах подобного рода. Вы что, заразились манией потребительства?

— Я заразился манией обустроить жилье, которое мне принадлежит. У меня никогда не было собственного дома.

— Но как же ваш отец в Новосибирске?

— Это другая история… Рассказать? Суворовское училище с тринадцати лет в Свердловске. Сразу оттуда в Смоленскую академию ПВО. Что было потом — вы знаете. Иностранный легион, военный инструктор в Колумбии, корпорация Жоффра. У отца я бывал два раза в год, в отпусках…

— Что-то мне не хочется ехать в Новосибирск, — сказал Славик. — Папаня, если судить по твоим словам, законченный мизантроп.

— Нет, дружище. Он еще хуже.

— Хуже?

— Он аргус. Аргус, знающий, что родной сын не способен унаследовать дело всей жизни. Генетика не та — талант отсутствует.

— Поэтому он тебя выгнал?