Книга Серый прилив - Дмитрий Градинар

Джокт не боялся увлекаться бредовыми идеями. До некоторых пор для него, как и для всего человечества, Приливы были такой же данностью во Вселенной, как звезды — висят себе и висят. Излучают и излучают. Как кометы — они есть, летают, хвостатые, и с этим ничего не поделаешь. Разве что возвести противокометную оборону, на всякий случай, мало ли... Кстати, создание Противокометной обороны послужило первым шагом к образованию Космических Сил и другой, более мощной структуры — Внешнекосмической Обороны Солнечной. Вовремя успели. Потом появились первые исследователи Бессмертных. Так что, спасибо кометам!

Но вот после встреч с неизвестностью Джокт стал воспринимать Приливы как нечто особенное. Больше, чем просто туннели.

Реалии полного обзора: рука в перчатке на фоне клубящегося тумана открывает следующий раздел «А-Н».

Парадоксы.

Вот-вот, как раз интересно. Когда еще можно будет так долго пить из колодца познаний? Конечно же, в Крепости тоже полно вычислителей общего доступа с программой «А-Н», но это совсем другое... Нет проникновенности, нет будоражащего сознание единства с бесконечностью. Парадоксы...

«Процесс выброса вещества из белой дыры не обязательно является вторичным, последующим за поглощением вещества парной черной дырой».

Ого! Хорош парадокс! Ветер дует, потому что листья колышутся!

«Имеется временной парадокс, или парадокс причинно-следственной связи между поглощением вещества черной и выброса материи белой дырой».

Ну точно! Сначала листья, потом — ветер!

«Вещество, извергаемое белой дырой, заставляет парную черную дыру активней проводить поглощение. Парадокс в действии — пульсации черных дыр».

Все это, может быть, и логично, подумал Джокт, но пока не видно ни одной увязки с Приливами. Вот если бы гравитационный провал становился попеременно то белой, то черной дырой, тогда да, вполне смахивало бы на Прилив. В масштабе миллион к единице! Но этой теории чего-то недостает, какого-то связующего звена... Для того чтобы насос перекачивал жидкость из одного резервуара в другой, необходимо приложить внешнюю силу... Может быть, существует еще и третий, скрытый процесс? Процесс аккумулирования вещества, попавшего в черную дыру? Какая-то дыра-конденсатор? Не белая, не черная, а находящаяся между ними?

Надо будет поделиться с кем-то из исследовательского отдела «Австралии». Если и поднимут на смех, то свои, не штабные мудрецы из Средиземноморского Мегаполиса, неизвестно на кого работающие!

Наконец настало время совершить последний полет сквозь Прилив. Никаких голосов, никаких «Летучих голландцев», аппаратура «Прометея» оказалась невостребованной и не зафиксировала ровным счетом ничего. Даже когда оба корабля произвели еще одну пару переходов, контрольных, сверх установленных восьми. И к Джокту вернулось забытое уже чувство дискомфорта и брезгливости к собственному СВЗ. Невозможно ведь полностью заблокировать работу внутренних органов. Даже индапом никак невозможно. И часть жидкости перекочевала из Джокта в маленький «памперс»-накопитель скафандра. Еще невозможно установить норму полетов для такого исследования. Что, если ему больше никогда в жизни не суждено увидеть и услышать призраков Прилива? От этой мысли почему-то становилось и легко, и одновременно грустно на душе. А может быть, они появятся, как всегда неожиданно, когда Джокт выйдет в свой сто первый рейд. Или сто третий. Или просто — третий.

— Возвращаемся. — Голос особиста окончательно вернул к действительности.

Пилот исследователя молчал. Видимо, тоже понимал, что слетали зазря. Молчала сверхдорогая аппаратура «Прометея», молчал Прилив, Джокта тоже не особенно тянуло на разговоры. С майором экс-«фениксом» он бы еще поговорил. С особистом — никак не тянуло.

Дорога домой, на Землю. Первый Прилив, второй, третий... Джокт даже не понял, что произошло...

...с удивлением рассматривая новый индап, который только что снял с него медик.

— Вы снова меня обманули? — Впору было топать ногой и плаксиво обижаться на весь белый свет.

Правда, почему-то это оказалось не медуправление. Помещение было другое — те самые ангары, откуда утром стартовал Джокт. По-настоящему стартовал или же в наведенном сне, он не понимал.

«Зигзаг» остывал рядом, и странная пара — улыбающийся офицер медуправления с хмурым, задумчивым офицером особого отдела, — разглядывали Джокта. Каждый по-своему и в то же время одинаково. Как диковинного зверя. Обезьяну, только что обретшую разум человека, или человека, на сутки превратившегося в обезьяну.

— Так... как? — с надеждой неуверенно спросил Джокт. — Это был сон, опять сон или...

— Это был полет. Никто тебя не обманывал... — за медика ответил особист.

Если бы то же самое не подтвердил медик, Джокт поверил бы еще меньше.

— А почему я не помню посадки? Не-ет, что-то здесь не то! Неужели я снова очутился в трансе? Так? — Это была единственная мысль, хоть как-то объясняющая наступивший провал, не в пространстве — в памяти.

— Не так, пилот. Не так! — Снова особист, теперь уже не хмурый, а растерянный, сдавивший виски руками. — Ты был в полете. Это со мной они... поигрались. — В глазах офицера особого отдела мелькнуло что-то опасное, но он сумел сразу же погасить этот блеск.

Поняв, что он не может увидеть настоящую картинку произошедшего, Джокт обратился с тем же вопросом к медику. Неспроста же тот сейчас улыбался, не обращая внимания на бурю, уместившуюся в одном человеке, в особисте, и готовую в любую секунду вырваться наружу.

— Был, был, успокойся. Вот, можешь еще и у него спросить. — И медик указал куда-то за спину Джокта.

Из коридора в ангар шагнул мужчина приблизительно тридцати пяти — сорока лет. Вместо военной формы — черный комбинезон без знаков различия.

«Пилот корабля-исследователя!» — догадался Джокт.

— Вот теперь можем и познакомиться! — Мужчина протянул широкую ладонь, как-то не вязавшуюся с его небольшим ростом. — Майор Куман, исследовательский отряд, экс-«феникс». Я сопровождал тебя... — Тут он вопросительно посмотрел на медика.

— Он помнит, — кивнул тот.

— А, ну тогда просто здравствуй. Приятно было угробить на тебя целый день.

Затем пилот исследователя заметил особиста, отошедшего в сторону.

— Познакомите? — снова переспросил он у медика.

И кусочки мозаики прыгнули друг к другу, образуя почти собранную картинку. Почти.

Выходило, что теперь вместо Джокта вся мощь искусственно созданного мира поглотила другого — особиста, который только-только осознал эфемерность мира, в котором он побывал. А самого Джокта. да еще вот этого пилота из бывших элитаров, действительно целый день швыряла из Прилива в Прилив чья-то высокая начальственная воля. Воля того, кто задумал весь эксперимент — коварную ловушку для двух человеческих сознаний. Джокт разговаривал с особистом, но его не было рядом, он остался на Земле... Понимая, что офицер-особист абсолютно не был посвящен в детали эксперимента, Джокт понимал и другое. Ни медик, проводивший сложное групповое сканирование, ни начальник медицинского управления, ни командование изыскательского отдела — никто не мог в одиночку отдать такой приказ. Возможно, им был гелиокомандор Бисмар, вот кто наверняка мог это сделать. Тем понятнее становились недовольство особиста, который, думая, что проводит надзор, сам оказался поднадзорным.