Книга Книга демона - Михаил Кликин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тише вы!
– Быстрее! Быстрей!
Позади тоже кто-то был. Видимо, он находился за одной из дверей, когда Гай проходил мимо. Что-то там делал.
«Вжик!…»
Потому они и не встретились. Повезло!
Гай схватился за амулеты, висящие на шее, крепко их сжал, зажмурился.
«Толстый человечек и белый спящий человечек, если вы можете, помогите!»
Ему показалось, что фигурки шевельнулись в ладони. Он чуть ослабил пальцы, закрыл глаза и стал ждать неминуемого…
Амулеты ли помогли, заступничество богов или еще что-то не менее удивительное, но завершившие разгром изменники Гая не заметили. Они прошли совсем рядом, один из них даже задел портьеру рукой. Гай слышал, как враги отдуваются, как они посмеиваются и перхают; он слышал все, что они говорят.
– Странные они люди. Да и люди ли? Вроде бы у них даже лиц нету, только маски уродливые.
– Есть у них лица, но страшные, изуродованные. Волшебники они, точно знаю. Думаешь, с чего это они на Гарду тралланов и мельдитов наслали? С Рмоаном нашим у них какие-то старые счеты. Месть или вроде того.
– А я слышал, что ищут они здесь кого-то.
– Вот Рмоана и ищут.
– Нет. Какой-то молодой им нужен. Из монахов, что ли.
– Не монах, а писец. Мешок золота обещают тому, кто найдет.
– Вот прямо целый мешок? За писца? Врут небось.
– Отчего же врут? Волшебники эти золотом так и сорят, так и сорят. Разве взяли б они Гарду, если б не их золото?
– А может, золото ихнее не настоящее? Пока берешь – золото, а домой принесешь – песок, скажем, или вовсе дерьмо… Слышал я такие истории.
– Да и не волшебники это вовсе. А вроде как церковники. И сила у них от ихнего бога и от молитв ихних.
– Вот это точно вранье. Нет богам до нас никакого дела. Ни силы от них не бывает, ни тем более золота. И разных я видел церковников, но чтобы…
Голоса затихли вдалеке.
Гай некоторое время выжидал, напряженно вслушиваясь в установившуюся тишину и не выпуская из руки скользкие от пота амулеты. Потом осторожно вылез из-за портьеры и потихоньку, бочком, жмясь к стенке, стал пробираться к выходу.
Одна из четырех дверей со щеколдами оказалась чуть приоткрыта, и Гай, проходя мимо, не вытерпел, заглянул внутрь.
Маленькая комнатушка, освещенная двумя масляными лампами, была тесно заставлена кроватями. На них лежали люди. Гай понял, что изменники убили только некоторых охранников каземата, остальных же просто усыпили каким-то снадобьем или чарами. Испытывая душевное облегчение, он перешагнул низкий порожек.
– Почтенные, – быстро зашептал Гай, не зная, получится ли у него разбудить опоенных, околдованных воинов. – Почтенные, вставайте! – Вдруг он увидел, что горло одного из спящих зияет жуткой раной.
«Вжик!»
Гай сдавленно ойкнул и попятился. Вновь его нога вступила в кровавую лужу. «Трупы прибрал?» – вспомнил он перекличку голосов. – «Да, уложил».
Так вот что означало это «уложил»!…
Гай вывалился из двери, сделал два шага в сторону и долго стоял на мягких ногах, прижимаясь лбом к холодной стене и трудно дыша…
Он все же выбрался из длинного, пропахшего смертью подземелья. Но здоровенных железных истуканов он не увидел. Вокруг царило смятение, часто и глухо гремели пушки, лязгало железо.
– Измена! – крикнул Гай пробегающим мимо людям. И понял, что его предупреждение запоздало, потому что это же самое слово, будто эхом размноженное, неслось отовсюду, со всех сторон…
Три ночи Тильт терзался, ворочаясь на мягкой постели, мучил себя вопросами. Если и удавалось заснуть, то ненадолго. Тревожные сны не давали отдохнуть, только изводили еще больше.
С тяжелой головой поднимался Тильт с кровати. Брел умываться, задевая плечами стены. Подолгу тер красные опухшие глаза, плескал холодной водой в лицо, приводя себя в чувство. Еду поглощал без разбора, пихал в себя то, что было на тарелках, не чувствуя ни вкуса, ни аппетита. Работал медленно, часто ошибался, ронял перо, подолгу сидел, отсутствующим взглядом уставившись в раскрытую книгу. К концу дня еле ноги передвигал. Но заснуть толком не мог. Изредка забывался, начинал бормотать что-то – и тут же приходил в чувство.
Тильт не мог решить, что он будет делать, когда на письменном столе окажется свиток, первая буква которого – свившийся морской дракон, а третья, пятая и седьмая строки – заклинание неизвестного применения.
Вдруг Далька прав и колдовство обратит писцов в мелких гадов – жаб или змей? Тогда действительно они смогут получить свободу: скользнут в какую-нибудь дыру – допустим, в ту, куда уходит грязная вода, – только их и видели. Потом в этом обличье можно будет проникнуть на тралланский корабль, затаиться там где-нибудь в углу, дождаться отплытия. Добраться до Гарды, во время путешествия питаясь пауками да мухами, остерегаясь крыс. Найти колдуна Рмоана, каким-то образом потребовать от него, чтобы он вернул им человеческий облик. Нет, это полная ерунда!
Писцы сбегут, но Книга-то останется. Найти новых переписчиков особого труда не составит.
Рмоан хочет уничтожить Книгу. Или выкрасть.
Но какую именно? Ту, что пишется на особой бумаге чернилами с кровью? Или ту, страницы который испещрены цифрами?
Но эта, с цифрами, – не одна. Их несколько. Две – как минимум. А скорей всего, больше.
Знает ли Рмоан об этом?
Что вообще ему известно?
Велика ли его сила?
Вдруг действительно его заклинание способно уничтожить этот остров вместе со всеми людьми, что здесь обосновались? Наверное, это единственно верный способ разделаться с Книгой.
Хотя кто знает этих колдунов. Возможно, они такое способны придумать, что обычному человеку и в голову не придет. Ну, например…
Например…
Тут Тильт задумался надолго. Задремал. И увидел сон про то, как прочитанное им заклинание поменяло местами все буквы и цифры во всех книгах на острове, перемешало их, лишив смысла. А Тильт и Далька, превратившись в пауков, пролезли сквозь замочную скважину, протиснулись в щель, перебрались на потолок, пробежали по балкам – и, очутившись на свободе, обернулись белыми чайками. Взмахнули крыльями и взмыли в небо, острым птичьим зрением высматривая далекую Гарду…
Три ночи мучился бессонницей Тильт. Три дня бродил, будто в тумане, жил, словно в горячечном забытьи. А вечером четвертого дня, не поужинав, не умывшись, не раздевшись, упал на кровать – и как сознания лишился.
Откушавший Далька, слегка удивленный отсутствием соседа за ужином, заглянул к нему в комнату. Испугался сперва, решив, что Тильт помер. Потом заметил мерное движение груди, подошел ближе, разглядел, как бьется жилка на шее, и понял, что напарник просто-напросто спит.
