Книга На всех хватит! - Андрей Уланов

— Крест и Меч! — раненым гризли взревел сэр Хьюго, прыгая прямо сквозь стекло на проезжавшего вдоль вагона всадника. Все трое — бандит, крестоносец и лошадь скатились с насыпи и скрылись в облаке пыли.

— Пожалуй, — Дэйв аккуратно пристроил своего многоствольного монстра на край выбитого де Танвиллем окна, — пора и мне принять участие в веселье.

Он выпустил короткую очередь куда-то влево, нахмурившись, поправил ленту и, резко развернувшись, длинно застрочил по невидимой мне цели в хвосте поезда.

Грохнула распахиваемая сапогом дверь в противоположном конце вагона, и я вскинула руку — три пули «снарка» отшвырнули бандита обратно в тамбур.

— Этой стороной, — сообщила Гвен, поднимаясь, — займусь я.

Проводив ее ошарашенным взглядом — никогда не думала, что в узкой длинной юбке можно так быстро перемещаться, — я вопросительно уставилась на стоящего рядом китайца.

Китаец уже где-то успел обзавестись длинным, фута на два больше его самого, черным шестом и сейчас неторопливо накручивал на него серебряный наконечник. Поймав мой взгляд, он застенчиво улыбнулся.

— Моя думает, — тихо сказал он, вскидывая голову, — кому-то надо заняться крышей. Слышите?

— Ага, — кивнула я, пытаясь прикинуть, где именно находится обладатель тяжелых сапог, затем вскинула «снарк». После четвертого выстрела на крыше раздалось глухое «бум» и мимо окна мелькнуло падающее тело.

— Мисс великолепна, — грустно прокомментировал Линь Вей. — Но патроны надо беречь.

И, прежде чем я нашлась с ответом, высунулся в ближайшее окно, изогнулся, словно змея, и исчез наверху — как он сумел при этом утащить за собой копье, я так и не сумела понять.

Секунду спустя по вагону хлестнул залп по меньшей мере из дюжины стволов. За ним последовал еще один, а затем ребята снаружи начали палить по нам всерьез.

Присев на корточки, я наклонила голову — так, чтобы со шляпы ссыпалась хотя бы часть стекла, спрятала пистолет в кобуру и, стараясь не касаться руками усыпанного осколками пола, переползла к телам зарубленных шотландцем бандитов. И к их оружию. Китаец прав, подумала я, подбирая «винчестер», свои патроны надо беречь — когда есть возможность спокойно тратить чужие.

Первыми двумя выстрелами я ссадила двух всадников, азартно паливших из револьверов в дюжине ярдов перед окном. Третьим прострелила чью-то не вовремя сунувшуюся внутрь голову. Потом в вагон с моей стороны полезли сразу четверо, и мне пришлось окликать Дэйва — развернувшись, он длинной очередью вдоль окон смел их, а заодно и вздумавшего проскакать мимо вагона пятого. Лязг шпор со стороны тамбура — развернувшись, я расстреляла в перегородку остаток магазина. Не знаю, удалось ли мне попасть, но, по крайней мере, оттуда никто не появился.

К этому моменту пули начали дырявить стенки вагона слишком близко от меня, поэтому я, отбросив опустевший «винчестер», вновь распласталась на полу, мимоходом удивившись тому, что из вагона уже успели исчезнуть все мексиканцы. Будто тараканы на свету… выдернула из отрубленной руки «Миротворец»… а мгновением позже в проход между скамьями ярдах в пяти от меня упала продолговатая связка, от которой со знакомым до боли шипением стелился синеватый дымок.

Раздумывать особо долго не приходилось — шнур уже почти догорел, — и все, что я успела, — это с диким воплем «Дэйв, прыгай!» рвануться к ближайшему окну. Потом чья-то мощная длань отвесила мне шлепок под зад, и я воспарила к небесам в приятном обществе досок, чугунной сковородки, трех мешков и донельзя перепуганной курицы.

Полет продолжался невероятно долго, и на всем его протяжении мы с курицей отчаянно размахивали всеми свободными конечностями и вопили — вдвойне активно после того, как поняли, что летим прямиком на кактусовый куст.

Я недооценила силу взрыва — куст мы миновали. Зато склон песчаного бархана за ним оказался неожиданно твердым.

Из забытья меня выдернули довольно невежливо — рывком за волосы. Сев, выплюнув пару фунтов песка и стряхнув вдвое большее количество с век, я открыла глаза и попыталась понять, что за круглые черные штуки маячат перед ними.

Ушло у меня на это секунд десять. Наконец в звенящей, словно церковный колокол голове что-то прояснилось, и черные дыры обрели очертания стволов потертого «ле мата»,[20]который судорожно сжимал лысый коротышка в рваной желтой рубахе.

— Очнулась, чертова девка, — проверещал он, брызгаясь слюной. — Ты… — дальше последовала длинная испанская фраза, из которой моя бедная голова сумела разобрать только многократно повторяемое «puta».

На правом запястье у меня что-то слабо дернулось — но для того чтобы отдать Ласке команду, надо было сначала вспомнить, как это делается, а я сейчас на подобный подвиг была явно не способна.

— Разве можно так выражаться в присутствии дамы?

Оглянулись мы одновременно — коротышка при этом подпрыгнул, едва не выронив револьвер, я же ограничилась тем, что уперлась левой рукой в песок, а правую прижала к виску — правда, на амплитуде качания окружающего меня мира это действие ничуть не сказалось.

Гвен, должно быть, было очень жарко в этом длинном закрытом платье — по крайней мере, черный кружевной веер в ее руке трепетал не хуже крылышек колибри.

— Ты это… — коротышка дернул было руку с револьвером, но в последний момент передумал, решив, очевидно, что женщина с двумя кобурами на поясе все же опаснее женщины без оных. — Ты кто?

— А разве не видишь? — улыбнулась доктор Рид. — Я — твоя смерть!

Монотонный шорох веера на миг прервался коротким металлическим щелчком. Упустив револьвер, коротышка схватился за горло, выкатив глаза при виде брызнувшей меж пальцев алой струи, рухнул на колени и медленно повалился на бок.

— Гвен, — глядя на быстро темнеющий вокруг трупа песок, попросила я, — напомни мне, чтобы я никогда не одалживала у тебя эту штуку.

— Веер? — педантично уточнила рыжеволосая докторша. — Хорошо, напомню. Как ты чувствуешь себя?

— Хороший вопрос, — оглядевшись в поисках шляпы, я обнаружила ее на ветке мескита в семи футах над землей — явно недосягаемая высота для моих наполненных студнем конечностей. — Может, ты, как доктор, сможешь ответить на него?

— Череп не задет, — отозвалась Гвен, наклоняясь надо мной. — А дыхание хотя и затрудненное, но все же не настолько, каким бывает при сломанных ребрах… или туго затянутом корсете.

Я потянула из кобуры «снарк», передумала и, с трудом разжав коченеющие пальцы коротышки, пронаблюдала, как из стволов «ле мата» просыпались две струйки песка.