Книга Сладкая парочка - Владимир Гусев

«Ну, сейчас начнет бить ногами…» — подумал Стас, понимая, что вскочить не успеет, и приготовился, как умел, обороняться лежа. Но Ким протянул ему руку, помог встать.

— А теперь попробуй ударить меня ты, — предложил он. — Бей так быстро и так сильно, как только сможешь. Ну!

Стас ударил и промахнулся, ударил еще раз и вновь промахнулся, ударил в третий и, потеряв равновесие, ткнулся носом в ковер.

Ким вновь помог ему подняться.

В зале появились зрители: начала собираться следующая группа. На Стаса смотрели с сочувствием — видно, Ким в свое время проверил на перспективность всех, и воспоминания об этой процедуре ни для кого не были приятными.

— Ты у кого-то уже тренировался? — спросил Ким.

— Нет.

— Никогда?

— Никогда.

— Ничего не понимаю, — озадачился Ким.

— Я тоже, — решил подбодрить его Стас. — У меня что, врожденные способности?

— Скорее врожденная наглость. Я не буду тебя тренировать.

— Вообще?

— Ни за какие деньги.

— Почему?

— Не хочу брать на себя ответственность.

— За что?

— За тебя.

— Вы можете объяснить, в чем дело?

— Вначале ты мне объясни, как можно набрать энергетику, имея абсолютно нетренированное тело? Кто тебя так изуродовал?

— Не знаю.

— Ты похож на карлика, большеголового карлика. Ум тела развит, а само тело — совершенно нет.

— Значит, если немножко потренироваться…

— Никакие тренировки не сделают из карлика человека нормального роста. Во всяком случае, я за это дело не возьмусь, и ни один грамотный тренер тоже не возьмется. Покалечить тебя — проще простого, а вот человеком сделать…

— И как мне теперь быть?

Ким пожал плечами.

— А какие, собственно, проблемы? Энергетику ты имеешь — дай Бог каждому. Мышцы подкачать да растянуть — для этого тренер не нужен, во всяком случае, такой дорогой, как я. Занимайся физкультурой, живи и радуйся. Можешь грушу поколотить, если комплексы заедают. Но все это тебе в общем-то не нужно.

— Почему?

— Потому что ты уже имеешь то, ради чего другие упорно тренируются годами. Как ты это получил, почему родился или стал уродцем — я не знаю. Но не советую тебе усердствовать: приобретешь ты что-нибудь вряд ли, а вот потерять что-то очень для себя важное можешь запросто.

— Что — важное?

— Тебе виднее. Энергетика не берется ниоткуда. Если она у тебя есть, значит, ты умеешь делать что-то такое, чего не умеет никто другой, на чем и развивалась твоя энергетика. Встанешь на стандартный путь — каратэ-до, дзю-до, еще какой-нибудь до, — можешь это свое умение потерять.

— Какое?! — взмолился Стас. — Скажите, что я умею такого, чего не умеют другие?

— Откуда я знаю? Крестиком на пяльцах вышивать! До свидания, молодой человек. Точнее, прощайте!

Быстро повернувшись, Ким неслышной походкой вернулся в тренерскую. На скамеечке уже сидели человек пять в белых кимоно, подпоясанных разноцветными поясами. На Стаса они смотрели кто сочувственно, кто равнодушно.

Стас вышел в коридор и повернул в сторону выхода.

Уродец… Карлик с непомерно большой головой, умеющий делать нечто такое, чего не умеют другие… Высокая энергетика, непонятно на чем выращенная… И вообще ничего не понятно…

Возвращаясь домой, Стас еще не знал, что уже с сегодняшнего вечера его начнут волновать совсем другие проблемы.

Глава 4. ВЛАДА

Стас по-прежнему звонил каждый день. Влада по-прежнему не подходила к телефону. Но теперь настырных парней стадо двое: Алекса словно подменили. Он звонил Владе ежедневно по два-три раза — с ним она разговаривала, но холодно и сухо, — и дважды приезжал в школу с цветами. Девчонки всей школы буквально лопались от зависти, одноклассники как-то все разом вдруг посерьезнели и перестали на переменках швыряться тряпкой, а Влада, отправляя Алекса ни с чем, вручила один букет любимой учительнице по математике, Лилии Александровне, а второй, вогнав пожилого уже мужчину в краску, — учителю физики, Вадиму Александровичу.

В третий раз Алекс приехал в школу без цветов и устроил сцену. Уроки только что кончились, и Алекс знал об этом. Он начал уговаривать Владу поехать с ним, причем немедленно. Влада отказалась. Алекс настаивал, а когда они поравнялись с ультрамариновым «фордом», Алекс, быстро открыв дверцу, попытался втолкнуть Владу в машину силой. Влада ударила его вначале по руке, а когда убедилась, что это не помогает, — и по щеке. Сделала она это молча, равнодушно, словно прихлопнула назойливого комара. Наверное, именно это и взбесило Алекса больше всего — ее полнейшее к нему равнодушие. А еще то, что вокруг его тачки собралась целая толпа старшеклассников, делавших вид, что обсуждают какие-то свои проблемы, а на самом деле наслаждавшихся спектаклем.

— Ты меня оскорбила, — негромко сказал Алекс, и в школьном дворе воцарилась мертвая тишина. — А я оскорблений не прощаю.

— Сам нарвался, — все так же равнодушно пожала плечами Влада. — Я защищала свою честь.

— У шлюхи не бывает чести, — осклабился Алекс. И тогда Влада залепила ему еще одну пощечину, теперь уже от души. Пока не ожидавший такого поворота событий Алекс соображал, как достойнее выйти из ситуации, рядом с Владой встали Вовка Иванов и Вася Журавлев, а через секунду к ним присоединились Валерка Загорский и Арик Русаков. Алекс, прошипев: «Мы еще встретимся с тобой на узкой дорожке!», сел в машину и, чуть не зацепив створку ворот, уехал.

— Не бойся, Лада, если что — мы рядом, — сказал Иванов, блеснув очками.

— Мы можем взять над тобой шефство и провожать в школу и домой, — предложил Арик. Его щеки, обычно покрытые легким румянцем, стали красными.

— Спасибо, мальчики, я сумею себя защитить, — сказала Влада и застучала каблучками в сторону дома. Она знала, сейчас ей вслед смотрят все старшеклассники, не спешащие расходиться со школьного двора, и, наверное, из окон — некоторые учителя. Но только на секунду всколыхнуло ее вначале возмущение наглостью Алекса, потом чувство признательности одноклассникам, только на секунду. А потом вновь взяли свое безразличие и апатия. Владе было все равно, что говорят сейчас о ней во дворе и школьных коридорах.

Честь… Имеет ли она право употреблять это слово? По меркам прошлого века — безусловно, нет. И, если судить по этим же меркам, она, конечно же, шлюха. Как и восемьдесят процентов ее одноклассниц. Но времена меняются, и нравы — вместе с ними. Сейчас, в начале третьего тысячелетия, девушку, подобную Владе, никому и в голову не придет назвать шлюхой.

Влада вспомнила пару раз слышанное от отца высказывание: «Вас назвали дураком, и вы обиделись? Значит, угадали!» Алекс не угадал, и все же она обиделась. Почему?