Книга Тигр в колодце - Филип Пулман

Хладнокровная, ироничная Маргарет выглядела совершенно беспомощной. Салли была потрясена.

— Ну а с тобой-то что случилось? — продолжала Маргарет. — Как ты здесь оказалась? Что это за место? Что за человек приходил к нам в контору? О, не волнуйся, мы с ним говорили наедине, без этих… Как Харриет?

Салли рассказала ей все, что с ними стряслось. Прошло только два дня, а все произошедшее казалось каким-то нереальным, чересчур сказочным. Закончила она пересказом своего странного разговора с мистером Бичем и открытием насчет опиума.

— Маргарет, не знаю почему, но я все время об этом думаю. Что-то здесь не так. Но этот адвокат, мистер Вентворт, он правда возьмется за мое дело? Ты ему доверяешь?

— Да, доверяю. Он шустрый такой, умный и честный. Думаю, у него не так много клиентов. Просто внешне он не располагает к себе. Ведь адвокатов обычно выбирают по одежке, а у него такой старенький кабинет. Но, увидев, что он для нас сделал, я доверюсь ему во всем. Дело только вот в чем: тебе нужно сдаться полиции.

— Ни за что! Как такое вообще могло тебе в голову…

— Послушай. Адвокат не сможет тебе помочь, если ты будешь прятаться. Он только накличет на себя неприятности; а тогда вообще не останется ни малейшей надежды. Нужно действовать в рамках закона. А как только ты сдашься полиции и встретишься с ним, он сможет договориться, чтобы тебя отпустили под залог, а Харриет взяли под опеку суда и не подпускали к ней Пэрриша. Он возьмет все необходимые бумаги у твоего прежнего адвоката и тут же начнет работать. Но до тех пор у него связаны руки.

Салли встала и подошла к окну. За ним она увидела лишь тьму, разбавленную несколькими тусклыми газовыми фонарями. Большая часть Уайтчапела — главные улицы, по крайней мере, — ранними вечерами была довольно оживленной, бары открыты, торговые ряды полны покупателей, но на этой тихой улице никого не было.

Салли прижалась лбом к холодному стеклу. Если Вентворт действительно хороший адвокат, он сможет бороться со всем этим безумием. Ходатайство Пэрриша отклонят, Харриет будет в безопасности, она сама получит обратно свои деньги, дело будет спасено.

Но где-то там, во мраке, затаился Цадик, который все это затеял. Если избавиться от Пэрриша, ничего не изменится — Цадик очень хорошо маскируется, и его связь с Пэрришем будет невозможно доказать. К тому же он будет в курсе случившегося и заляжет на самое дно.

И оттуда, из темноты, нанесет новый удар, который будет подготовлен так же тщательно, как и этот, и посему — смертелен. Возможно, ее уже ждет очередная ловушка, на случай, если эта не сработает. То, как все было продумано, не оставляло у Салли сомнений, что Цадик наверняка просчитал все варианты. Может быть, она уже окружена десятками невидимых ловушек, коварных и смертельных, ждущих лишь, когда она попадется.

Нет, она должна сражаться с Цадиком, а победить его можно, если продолжать скрываться и дать Пэрришу полную свободу действий. Если бы речь шла о ее личной собственности, она бы пожертвовала всем не раздумывая; но была еще Маргарет; а если к тому же они узнают, где находится Харриет…

Салли повернулась, даже не зная, что сказать, — возможно, Маргарет следует знать о Цадике, но, прежде чем она успела раскрыть рот, дверь отворилась и на пороге возник Голдберг.

Салли перехватила красноречивый взгляд Маргарет и поняла, что не надо было с таким восторгом смотреть на своего нового знакомого. Ей стало невероятно стыдно, и она покраснела, как никогда раньше еще не краснела.

Глава девятнадцатаяИстория Ребекки

Они шли по Роял-Минт-стрит в сторону Тауэра. Голдберг был стремителен и сосредоточен и на расспросы Салли ответил лишь:

— Нам нужно встретить корабль. Остальное расскажу, когда отплывем.

Узкие тротуары были наводнены людьми, журналист взял ее под руку как ни в чем не бывало и продолжал живо шагать рядом. Почувствовав его прикосновение, Салли поняла, что Голдберг очень напряжен. И силен: в нем было что-то непримиримое. Она чувствовала себя сбитой с толку своими чувствами, а еще больше тем, что не могла понять природу этих чувств.

Они свернули в сторону реки. Справа мрачно вздымался в небо лондонский Тауэр. В конце улицы начинался узкий переулок, который вел к каменным ступеням, спускающимся к воде. Прежде чем идти дальше, Голдберг остановился и показал на ворота дока в конце улицы.

— Видите те кебы? — спросил он. — И дармоедов, что толпятся возле них?

Салли заметила, что на дороге возник затор. Полицейский безуспешно пытался организовать движение, а люди вокруг толкались и кричали. Они были похожи на стаю алчных стервятников, готовых заклевать друг друга. Она поделилась этой мыслью с Голдбергом.

— Они и есть стервятники, — ответил журналист. — Ждут евреев, которые прибывают на корабле. Первые лодки вот-вот должны причалить, и нам лучше поторопиться.

Он провел ее по переулку и дальше по лестнице. Дорогу освещал лишь слабый отблеск газового фонаря на углу склада по левую руку от них, а ступеньки были мокрыми и скользкими. Теперь Салли взяла Голдберга под руку.

У воды их ждал человек в весельной лодке. Он держал старомодный фонарь и поднял его над головой, когда они подошли поближе. Салли увидела перед собой немытое лицо с седой бородой и уловила, еще даже не приблизившись, сильный запах спиртного.

— Добрый вечер, мистер Голдберг, — сказал мужчина.

— Привет, Чарли. У нас будет еще один пассажир, и сойдем мы здесь же.

— Как скажете, сэр.

Старик постарался удержать лодку от качки, когда Салли садилась, Голдберг устроился сам. Когда Салли села на корме, старик повесил фонарь на носу лодки и поднял весла.

— Откуда все эти шакалы? — спросил Голдберг.

— Из Пьер-Хэда, сэр. Человек шестьдесят-семьдесят должны приплыть, а то и больше. Их высадят в Пьер-Хэде, оттуда можно ехать прямо на Лоуэр-Теймз-стрит. Видите кебы? Они смекнули, что дело прибыльное. Теперь здесь постоянно полицейский, чтобы все было спокойно. В прошлом месяце их тут штук сто собралось. — Лодочник оттолкнулся от берега, затем вставил весла в уключины и начал грести маленькими легкими рывками.

— Что за шакалы? — спросила Салли.

— Паразиты, — ответил Голдберг. — Жулики, мошенники. Те самые стервятники.

Здесь, на воде, их голоса звучали по-другому, не отражаясь от камня и кирпича.

— Эти в кебах — они хуже всех, — начал старик. — Даже если приезжим есть куда пойти, почти никто из них не говорит по-английски. Поэтому они просто повторяют адрес, пока до кучера не допрет. Некоторые кебмены возят их по всему городу — в Уолтэмстоу, потом в Лейтон, Уонстед-Флэте, а когда ссаживают, требуют диких денег. Таких сегодня куча приедет, пароход вроде из Роттердама. Гамбургских так не возят. До них уж больно падки владельцы потогонных предприятий. Все ходят, ищут зеленых.