Книга Свитки Мертвого моря - Майкл Бейджент

Помимо географического несоответствия, в утверждении де Во о том, что фрагмент из Плиния, процитированный нами выше, относится к Кумрану, имеется и другое противоречие, связанное уже с датировкой свитков. Плиний в приведенном фрагменте говорит о ситуации, сложившейся после разрушения Иерусалима. В том же фрагменте говорится, что был разрушен и Энгеди, как оно и было на самом деле. Что же касается ессейской общины, то она упомянута как действующая и сказано даже, что она принимала «толпы беженцев». Тем не менее де Во утверждает, что Кумран, как и Иерусалим и Энгеди, был разрушен в ходе восстания 66–73 гг. н.э. Однако представляется крайне маловероятным, что община ессеев, упоминаемая у Плиния, находилась в Кумране. Более того, в общине, описанной у Плиния, не было женщин, тогда как в Кумране обнаружено немало женских захоронений. Таким образом, вполне возможно, что жителями Кумрана были ессеи, но только не общины, описанной у Плиния, а какой-то другой. А если это так, то свитки Мертвого моря показывают, сколь недостоверной информацией о ессеях располагал Плиний.

Сам термин «ессеи» – греческого происхождения. Он встречается у авторов классической античности – Иосифа Флавия, Филона и Плиния и пишется по-гречески essenoi или essaioi. Таким образом, если обитатели Кумрана действительно были ессеями, мы вправе ожидать, что слово «ессеи» представляет собой греческий перевод или транслитерацию некого исходного еврейского или арамейского слова, которым называли себя обитатели Кумранской общины.

Между тем рассказы классических авторов о ессеях не вполне согласуются с образом жизни и взглядами общины, выявленными благодаря таким внешним свидетельствам, как археология, и с внутренним содержанием самих текстов. Иосиф Флавий, Филон и Плиний оставили портреты ессеев, которые часто не имеют ничего общего со свидетельствами кумранских развалин и свитков Мертвого моря. При этом свидетельства Кумрана, будь то внешние или внутренние, упорно противоречат их рассказам. Некоторые из этих противоречий уже упоминались выше. Здесь имеет смысл остановиться на наиболее важных из них.

1. Иосиф Флавий отмечет, что существует и «другой род» ессеев, которые признают брак, но это, как он сам подчеркивает, нетипичный случай. В целом, пишет Иосиф, повторяя свидетельства Филона и Плиния, ессеи были сторонниками безбрачия. Между тем среди захоронений, найденных во время археологических раскопок в Кумране, были обнаружены могилы женщин и детей. Да и в Уставе общины содержатся положения, касающиеся брака и воспитания детей.

2. Никто из классических авторов не приводит никаких упоминаний о том, что ессеи пользовались особым календарем. Между тем обитатели Кумранской общины имели такой календарь – уникальный солнечный календарь, а не обычный иудейский, основанный на лунных циклах. Если бы обитателями Кумранской общины действительно были ессеи, столь важный момент наверняка был бы упомянут хотя бы в некоторых источниках.

3. По свидетельству Филона, ессеи отличались от всех прочих течений древнего иудаизма тем, что у них не существовало культа жертвоприношений животных. Между тем Храмовый свиток приводит подробные инструкции по совершению подобных жертвоприношений. Да и в руинах Кумрана найдены кости жертвенных животных, бережно сложенные в керамические сосуды или накрытые горшками и захороненные неглубоко в земле. Де Во высказал предположение, что эти кости могут быть остатками ритуальных трапез. Но столь же вероятно, что они могут быть и останками жертвенных животных, закланных согласно ритуалу, упомянутому в Храмовом свитке.

4. Классические авторы использовали термин «ессеи» применительно к приверженцам направления, которое они считали крупнейшим, наряду с фарисеями и саддукеями, ответвлением иудаизма. Между тем в самих свитках Мертвого моря термин «ессеи» нигде не встречается.

5. Иосиф Флавий говорит, что ессеи находились в прекрасных отношениях с Иродом Великим, который, по его словам, «постоянно оказывал ессеям всяческие почести, считая их существами более высокого плана, чем простые смертные». Между тем кумранская литература постоянно подчеркивает воинствующую враждебность обитателей общины к любым неиудейским властям вообще и к Ироду и его династии в частности. Более того, Кумран был покинут жителями и пустовал на протяжении нескольких десятилетий именно в результате гонений со стороны Ирода.

6. По свидетельству классических авторов, ессеи были кроткими пацифистами. В частности, Филон подчеркивает, что среди них не было ни оружейников, ни мастеров, делавших доспехи. Иосиф Флавий постоянно подчеркивает различие между ессеями, противниками насилия, и воинственными мессианцами и националистами – зилотами. А между тем среди руин Кумрана найдена внушительная оборонительная башня явно военного назначения и то самое «сооружение, напоминающее кузницу». Что касается кумранских текстов, то многие из них отличаются крайней воинственностью, примером чего могут считаться такие тексты, как Свиток Войны. Действительно, воинственный характер таких текстов, мягко говоря, значительно дальше от всего того, что Иосиф рассказывает о ессеях, чем от того, что он и другие авторы сообщают о так называемых зилотах. Зато это в точности совпадает с тем, что Рот и Драйвер сообщали о Кумранской общине, вызвав неистовый гнев де Во и международной группы.

Члены Кумранской общины по большей части писали не по-гречески, а по-арамейски и по-еврейски. Что касается лексики арамейского и еврейского языка, то в них не удалось обнаружить никакой убедительной этимологии слова «ессеи». Даже классические авторы заблуждались в вопросе о его истинном значении. Например, Филон утверждал, что, по его мнению, это слово происходит от греческого «осеос», что означает «святой», а ессеи, таким образом, – это «осеоты», то есть «святые».

Одну из таких гипотез о происхождении слова «ессеи» выдвинул Геза Вермес – видный ученый из Оксфрдско-го университета. По мнению Вермеса, термин «ессеи» происходит от арамейского слова «ассайа», что означает «целители». Это подтверждает бытующий в определенных кругах взгляд на ессеев как выдающихся медиков, а само понятие представляет собой иудейский аналог александрийских аскетов, именовавшихся терапевтами. Однако слово «ассайа» не встречается нигде в корпусе кумранской литературы; нет там также никаких упоминаний ни о целительстве, ни о медицине, ни о традиционной практике терапевтов. Таким образом, попытка вывести происхождение слова «ессеи» от «ассайа» носит чисто спекулятивный характер; нет никаких оснований принимать ее, если не появятся другие, более веские основания.

Такие основания действительно есть, и притом они не просто возможны, но и весьма вероятны. Хотя члены Кумранской общины никогда не именовали себя ни ес-сеями, ни «ассайа», они использовали целый ряд других еврейских и арамейских слов. Судя по этим терминам, совершенно ясно, что община никогда не имела какого-то одного, универсального самоназвания для своих членов. В то же время они имели достаточно высокое и иерархичное представление о самих себе. Эта точка зрения подтверждается целым рядом фактов и доказательств. Она базируется прежде всего на важнейшем понятии «Завет», который в данном случае означает формальную клятву о полном и всецелом соблюдении всех предписаний Моисеева Закона. Создатели свитков Мертвого моря могли считать себя, к примеру, «хранителями Завета». В качестве синонимов слов «Завет» и «Закон» они могли часто использовать те же метафоры, что и последователи даосизма, – «путь», «труд» или «деяния» (по-древнееврейски «ма'аскм»). Поэтому они могли говорить о «совершенстве пути» или «пути совершенной праведноети».[90]«Путь» в данном случае означает «дело Закона», «путь, на котором действует Закон» или «путь исполнения Закона». Варианты подобных определений постоянно встречаются в текстах свитков Мертвого моря применительно к обозначению Кумранской общины и ее членов.