Книга Женщины Викторианской Англии. От идеала до порока - Кэрри Гринберг

В романе «Как мы теперь живем» Энтони Троллоп подчеркивает роскошество бала в доме финансиста Мелмотта:

«К десяти вечера особняк с южной стороны Гросвенор-сквер был полностью освещен. Просторная веранда превратилась в оранжерею: ее украсили решетками для вьющихся растений, подогрели и наполнили экзотическими цветами по баснословной цене… Весь дом был так причудливо оформлен, что невозможно было определить, куда же вы попали. Фойе казалось раем, лестница – страною фей, коридоры – гротами, утопающими в папоротниках… Бал проходил на первом и втором этажах, сам же дом казался бескрайним».

Этикет викторианских балов был непрост, однако требовалось его полностью освоить, чтобы избежать косых взглядов. Что могло быть хуже для викторианской женщины, чем косые взгляды? Разве что перешептывания за спиной.

Формальности начинались сразу же за порогом.

Поздоровавшись с хозяйкой, леди и джентльмены поднимались по лестнице в бальный зал: мужчины пропускали дам вперед и даже не смели подумать о том, чтобы взять их под руку.

Зайдя в зал, джентльмен мог либо немного прогуляться, либо отвести свою даму к ее месту. Он также обязан был следить, чтобы бальная карточка его дамы не пустовала, и представлять даме своих друзей, которые вносили свои имена в ее карточку. Особенно это было полезно для юных дебютанток или же для тех, кто не обзавелся достаточным количеством друзей: они могли отдать свою бальную карточку кавалеру или подруге, чтобы те сами заполнили и привели нужных людей.

Обычно бал открывался простой кадрилью, и начинал танец наиболее высокопоставленный гость. Если на бал был приглашен член королевской семьи или иностранный принц, бал не мог начаться до его приезда – что определенно льстило самолюбию принца, однако повергало в уныние остальных гостей. Но первый танец с принцем должна была танцевать дочь хозяев, а ради того, чтобы побыть сказочной принцессой на балу, можно было и повременить.

На балу. Рисунок в журнале «Панч», 1852.

После первого танца, который джентльмен танцевал со своей спутницей, он мог сменить партнершу или танцевать с ней дальше. Даме не следовало отказываться от приглашения джентльмена, за исключением тех случаев, когда она была заранее приглашена на танец. Считалось невежливым хвастаться перед другими дамами своими кавалерами, особенно перед теми, кого реже приглашали танцевать. Более того, от счастливиц ожидалось, что они представят непопулярную даму своим знакомым, которые, в свою очередь, уже не могли отказаться от танца – это выглядело бы невежливо. В случае, если дам оказывалось на балу больше, чем кавалеров, они могли танцевать друг с другом, однако даме было бы непозволительно променять кавалера на подругу. Неприличным также считалось, если помолвленная парочка слишком часто танцует вместе, если дама танцует более четырех танцев за вечер с одним и тем же партнером, если партнеры громко смеются и или нашептывают что-то друг другу на ухо. Дамам рекомендовалось оставлять танец, как только они почувствуют усталость или одышку.

По окончании танца мужчина кланялся партнерше и провожал до ее места, а даме следовало ответить легким реверансом и улыбнуться. Замужним дамам, как и молодым барышням, не полагалось покидать бал в одиночку. Первые уходили в сопровождении других замужних дам, молодые барышни – вместе с матерью или компаньонкой. Перефразируя одну известную поговорку: бал – еще не повод для знакомства, даже если дама танцевала с кавалером всю ночь напролет, на следующий день, встретив ее на променаде в Гайд-парке, джентльмен не мог подойти к ней и поклониться, пока дама не показывала, что узнала его.

На балах не только заботились о приличиях, но и танцевали. Танцы были достаточно разнообразны, к ним относились вальс, полька, мазурка, кадрили и контрдансы (последние танцы, развившиеся из народных, чаще встречались в провинции). В начале XIX века вальс называли «ведущим к безнравственным последствиям», однако вскоре он проник в бальные залы, становясь основным на всех вечерах. Вслед за чувственным вальсом появились энергичные и игривые галоп и полька. Чешская полька стала настоящей сенсацией на балах в 1844 году, затмив на время вальс. Эйфория от польки привела к расцвету других парных танцев, таких как шотландка, венский вальс (и другие его вариации, например, вальс на два па и пятиступенчатый), редова, варшавянка и новые версии мазурки.

Балы раннего викторианства (1840—1860-х) были наполнены волнением, трепетом и романтикой; танцы казались свежими, смелыми и оригинальными. В 1850-е бальные танцы достигли зенита, но со временем становились менее волнующими, и уже мало кто танцевал весь репертуар: один за другим увядали мазурка, шотландка, редова и полька. Танцмейстеры изобретали все новые па в надежде возродить интерес, но публику трудно было расшевелить. Высшее общество переключилась на «немецкий» котильон, получивший большое одобрение, а средний класс сократил множество танцев до двух: вальса и тустепа (two-step). К концу века общество было готово к чему-то совершенно новому. После столетий, на протяжении которых моду на танцы задавала элита, никто не ожидал, что следующая волна популярных танцев придет из низших слоев американского общества.

Разумеется, танцы были прерогативой не только знати: танцевали все! Диккенс, например, описывает в «Рождественской песни в прозе» обычную вечеринку, которая, однако, доставила гостям не меньше удовольствия:

«И пара за парой – на середину комнаты и обратно. И закружились по всем направлениям, образуя живописные группы. Прежняя головная пара, уступив место новой, не успевала пристроиться в хвосте, как новая головная пара уже вступала – и всякий раз раньше, чем следовало, пока, наконец, все пары не стали головными и все не перепуталось окончательно. (…) А затем снова были танцы, а затем фанты и снова танцы, а затем был сладкий пирог, и глинтвейн, и по большому куску холодного ростбифа, и по большому куску холодной отварной говядины, а под конец были жареные пирожки с изюмом и корицей и вволю пива. Но самое интересное произошло после ростбифа и говядины, когда скрипач (до чего же ловок, пес его возьми! Да, не нам с вами его учить, этот знал свое дело!) заиграл старинный контрданс «Сэр Роджер Каверли» и старый Физзиуиг встал и предложил руку миссис Физзиуиг. Они пошли в первой паре, разумеется, и им пришлось потрудиться на славу. За ними шло пар двадцать, а то и больше, и все – лихие танцоры, все – такой народ, что шутить не любят и уж коли возьмутся плясать, так будут плясать, не жалея пяток!»

Променады

Наиболее подходящее временя для променадов – с 12 до 2 часов дня или после обеда, с 3 до полпятого. Считалось, что дамы в Англии – особенно в сравнении с Континентом – обладают большей свободой передвижения, но незамужним девушкам все равно не рекомендовалось гулять без сопровождения по большим улицам, где они – не дай бог! – могли встретить толпу мужчин. За городом и в тихих районах девушкам делались некоторые послабления: они могли выходить одни, если шли в гости в дом неподалеку, на занятия или за покупками. В пик лондонского Сезона дамы избегали многолюдных улиц и гуляли в парках. Замужним женщинам было разрешено гулять и одним, желательно не в крупных парках или на курортах – в общем, там, где одинокая особа не привлечет внимания.