Книга Я люблю Вегас - Линдси Келк

— Ты гений. — Он одобрительно хлопнул меня по заду и пошел по пыльному бетону. Только при ярком солнце Невады я разглядела, что швы на костюме Санты держатся на «липучке». Лас-Вегас: всегда на уровне.

— Рискну предположить: ты высадил меня у мотеля и продолжил веселиться? — Я скрестила руки на груди.

— Ох, блин. — Джеймс замер на месте, вздрогнув от груза навалившихся воспоминаний. — Нет, по-моему.

На заднем сиденье кабриолета валялись восемь коробок сырных чипсов, в переносках мирно спали трое прелестных щенков. На ярлычках красовались имена: Джим, Сэди и Энджел. — Помни, Джим, — заявила я после минутной паузы, щенок по имени Джим тихо заскулил — Джим-Санта подхватил скулеж, — собака — это на всю жизнь, а не только на Рождество.

Битых две минуты я убеждала служащую ресепшена «Де Лухо» выдать мне новую карту-ключ от нашего сьюта. Я ее не виню, я бы тоже не дала ключ от роскошного номера бомжеватому эльфу. Однако я успешно ответила на проверочные вопросы, и у девушки не осталось выбора.

— Сообщения для меня были? — спросила я.

Она испуганно покачала головой.

— А, ну конечно, нет. — Я помахала картой-ключом. — Ладно, ничего. Спасибо. Я прослежу, чтобы Санта внес вас в список хороших девочек.

Консьержка нервно засмеялась, давя кнопки на невидимой консоли. Не дожидаясь, пока меня выведут из отеля, я быстро прошла через, к счастью, тихое казино в лифт и нетерпеливо застучала по кнопке «ПХ» пальцем с загубленным маникюром.

Открывая дверь, я ожидала увидеть бардак апокалипсических масштабов, но я недооценивала возможности и квалификацию гостиничных уборщиков Лас-Вегаса. В номере было пусто: ни людей, ни Санты, ни проблем. Сьют выглядел в точности как в день нашего заселения — белоснежный, сверкающий и полный цветов. И в точности как в тот раз, у меня упало сердце при виде Сэди.

— Ну ты, блин, даешь. — Она с трудом подняла голову с дивана. — Что с тобой случилось?

Она по-прежнему была в своем белом платье-бандаже, но тянула скорее на продавца супермаркета, чем на супермодель. Заправленные за уши волосы спутаны, лицо бледное и осунувшееся. Я бы не предложила ей десять тысяч долларов за то, чтобы Сэди встала с постели[25]; я дала бы двадцать, лишь бы она лежала и не шевелилась.

— Я эльф. — Посмотрела я на свой наряд и снова на Сэди. Бархат, кстати, был очень приятного зеленого оттенка. Совсем как ее лицо. — А что здесь было? — Не знаю. — Она уронила голову на диван. — Проснулась, а вокруг уборщицы бегают.

— А гостей кто выставил? — По белоснежному ковру за мной тянулась эльфийская цепочка грязных следов, но от усталости мне было наплевать. Моя мать сгорела бы за меня со стыда. Правда, я не собиралась ей об этом рассказывать.

— Я.

Гордо выпрямившись, с шапкой густых кудрей, сверкая широкой улыбкой, в коридоре, ведущем к нашим комнатам, стояла Дженни, залитая золотым солнечным светом. Она была элегантной, сияющей и чистой. Я была вспотевшей, грязной и угрюмой. Эльф Тима Бёртона и диснеевская принцесса. Корова кучерявая.

— Энджел, почему ты вырядилась Робин Гудом? — спросила она, сходя по ступенькам в расположенную на нижнем уровне гостиную в кремовом кашемировом свитере и облегающих джинсах, держась как ни в чем не бывало.

— Эльф я, — повторила я для глухих. — Дженни, а почему ты вырядилась как для съемок в рекламе канапе?

— Да я всегда так одеваюсь. — Она села на диван, поджав ноги, и отвинтила пробку с «Витамин уотер». — Милая, тебе срочно нужно в душ. Ты так детей испугаешь. Ты уже пугаешь мои яичники. Насмотревшись на тебя, я, чего доброго, перестану овулировать.

Секунду мне казалось, что я сошла с ума, но быстрый взгляд на Сэди убедил меня в обратном: ее челюсть практически лежала на полу.

— Дженни, ты помнишь, чем занималась во время нашей последней встречи? — Я уперлась руками в покрытые бархатом бока. Оказалось весьма мягко, кстати.

Она прижала горлышко к губам и кивнула. Солнце радужно подсвечивало ее бриллиантовое обручальное кольцо, которое по-прежнему красовалось на безымянном пальце.

— Ты оставила туфли и сумку в часовне, — ответила Дженни. — Они в моей комнате.

Не в первый раз в жизни Дженни Лопес заставила меня потерять дар речи.

— Так, ладно, я сама скажу. — Сэди села прямо. — Ты что, подруга, совсем чокнулась?

Дженни поставила бутылку на кофейный столик и повернула кольцо камнем внутрь, но ни слова не произнося.

— Оно за тебя не ответит, — сказала я. — Если только оно не волшебное. Я смотрела «Зеленый фонарь» и утверждаю: твое кольцо на волшебное не похоже.

— Ты смотрела эту фигню? — перебила Сэди. — Никто это не смотрит!

— Не сейчас, Сэди! — заорала я. — Ты серьезно собралась сидеть тут в прекрасном чистом джемпере и делать вид, что все нормально?

— Да чем тебе не нравится мой джемпер? — закричала, в свою очередь, Дженни. — Да, я буду делать вид, что все нормально, ведь это правда. Все прекрасно!

— А где твой прелестный муженек? — Разведя руки, я оглядела сьют. — Вышел за свежей «Нью-Йорк таймс» и заодно мозги проветрить?

— Зачет, — засмеялась Сэди.

— А ты вообще рот закрой, — рявкнула Дженни на соседку по комнате и переключилась на меня: — Его здесь нет. Он в своей гостинице, где мы провели ночь. Собирает вещи. Сегодня мы вернемся в Нью-Йорк, зарегистрируем брак официально, и ты пожалеешь, что не заткнулась, пока была возможность.

Это оказалось слишком. Я была на взводе после слопанных ночью в неумеренном количестве «Про плюс» и не могла выдержать подобный разговор. Никогда в жизни больше не приеду в Лас-Вегас.

— Я сейчас пойду в душ и сделаю вид, что ничего не случилось, — объявила я, повернувшись спиной ко всей этой сцене. — Я так не могу. Я не собираюсь с тобой говорить, пока не перестанешь быть дурой.

— Ах, как прекрасно это сочетается с твоим «я никогда не буду тебя осуждать»! Треп пустой! — Голос Дженни шел вверх, словно она с трудом сдерживала слезы. Мне и лица ее не было нужно видеть. Я знала. — Спасибо, Энджел. Спасибо, что всегда будешь моей лучшей подругой!

Черт возьми! Не в первый раз язык вовлекает меня в неприятности, но еще никогда не было ощущения, что брошенные слова будут стоить мне лучшей подруги.

— Прекрасно. — Я не знала, что еще сказать. Я съела слишком много кофеина в сахарной оболочке и не могла подсластить пилюлю. — Ты права, я тебя осуждаю. Но не за дурацкое венчание в Вегасе. Меня бесит, что ты лжешь себе, будто все закончится хорошо и произошедшее сделает тебя счастливой.

— Ты хотела, чтобы я приняла решение, вот я и приняла. — Она с силой пнула кофейный столик, отчего бутылка воды подлетела в воздух.