Книга Обретение мира - Николай Басов

А Рост его уже и не слушал. Он продвигал свое внимание вперед и пробовал понять, что творится там, за складками гор, за поворотами этого чертова перевала… И ничего не чувствовал. Впереди была… да, впереди была пустота, хотя он старался изо всех сил.

Ким, умница, понял, что он творит, и кружил перед пауками на достаточном расстоянии, чтобы им было еще неудобно по нему палить, но не уходил. И наконец-то Ростик сдался, откинулся на спинку стрелкового кресла и громко, чтобы все слышали, произнес:

– Перевальской крепости больше нет. Кажется, пауки подкопались под нее, и ребята не справились.

– Подкопались? – переспросила Людочка. – Как? Тут же один камень.

– Это нам кажется, что камень, а для них – вполне доступная для подкопа почва, – рассудительно отозвался Ким. Он развернул крейсер на север, к Городу, и снял свой знаменитый полетный шлем. – Светлая ребятам память.

По крейсеру прополз шепоток, потом на несколько мгновений стало тихо.

Скорость снова возросла, с каждой минутой дышать становилось легче, Ким пытался догнать Ладу и грузовик. Людочка, когда все немного успокоились, вдруг заговорила:

– Гринев, а ты не мог бы сообразить, кто из перевальских, может быть… – И вдруг она заплакала.

Рычаги не бросила, сидела на своем месте и работала в полную силу, помогая Киму, наравне с двумя другими пилотами, но плечи ее вздрагивали. Ким оглянулся на нее. Рост подумал, что сейчас он прикажет ему сменить разревевшуюся пилотшу, но Ким сказал:

– Смага, и остальные… Нет, но Смага каков! Дураком выглядел и был не ахти какой офицер, а… умер молодцом. Не отступил, дрался до последнего.

– Как тут убежишь? – Людочка уже успокаивалась. – Выйдешь из крепости, пауки все равно настигнут.

– У них же машины, чтобы торф возить. Можно было на них, – неопределенно высказался кто-то из стрелков, кажется, слева.

– Значит, не представилось такой возможности, – хотя Рост подумал, что скорее всего Смага проворонил эту самую возможность. Должен был предвидеть ее, прогнозировать, готовиться к ней… А вот не сумел. Впрочем, о мертвых или ничего, или… И потом, кто же знает, может, Смага и попытался, но не справился.

Все замолчали, в крейсере установилась та дружественная, но тревожная атмосфера, когда все делают свое дело. Через час Ростик сменил Людочку, она оказалась все-таки слаба, чтобы полноценно работать на рычагах, и стал помогать пилотам. Даже пропустил момент, когда они нагнали избитый крейсер и грузовик.

Перед самым Городом Ким вдруг попросил Людочку сменить его и предложил:

– Рост-люд, – кажется, он и не думал шутить, – посмотри-ка на Боловск.

Рост взобрался в башню стрелка, согнав оттуда Зули, и стал смотреть. Город в самом деле стал другим, неузнаваемым.

Прежде, когда все было спокойно, он раскинулся шире своих прежних, земных границ, потому что многие возводили дома с расчетом прихватить кусок земли для огорода, чтобы наладить какое-никакое, а хозяйство или чтобы вырыть колодец, потому что в самом Городе воды было мало.

Теперь же эта граница резко ужалась. Когда-то вокруг центра уже возвели стену, чтобы не прорвались насекомые, но она обветшала за многие годы, лишь около вагоноремонтного ее почему-то восстанавливали. Теперь ее укрепили, сделали выше и протянули дальше. А центр обвели еще одним валом, отделив от жилых кварталов Белый дом, главную площадь, Дворец культуры, кинотеатр «Мир», универ, создав в центре единый защитный островок. Это была хорошая стена, из литого ширского камня, возможно, с подземными переходами для скрытой переброски сил. С юга стена упиралась в стадион, замыкала даже часть парка, где обычно жили городские волосатики, до больницы, которая тоже оказалась внутри защитного кольца.

Другое такое же кольцо почти автономно охватывало завод, часть шоссе и железнодорожную станцию, где Ростик заметил множество людей. Лишь спустя пару минут наблюдения он понял, что люди использовали могучие, еще с Земли оставшиеся сооружения, как склады.

– А аэродром совсем незащищенным остался, – с непонятным выражением в голосе проговорил Ким. И добавил уже по-деловому: – Ты что теперь будешь делать?

– В Город схожу, – отозвался Ростик, – хочу посмотреть, что и как. И почему так мало… эвакуировались? Да, знаешь, еще эта девочка…

– Не сомневайся, похороним, как и всех, на краю аэродрома. Помнишь, там, где пурпурные во время первой войны наших постреляли. – Он вздохнул.

– Меня вот что интересует, неужто Боловск защищаться будет? – спросила Людочка. Ей, после ломового, с безудержным превосходством вражеских сил штурма алюминиевого завода казалось, что защититься невозможно. Что Город постигнет та же участь, что и ее завод, и Перевальскую крепость. Но ей никто не ответил.

– Ладно, ты у нас самый догадливый, – проговорил Ким напоследок, когда они уже плюхнулись на землю, – скажи, сколько у нас времени?

– Думаю, послезавтра они будут здесь, – ответил Ростик. – Ведь какая-то дисциплина у них есть, вряд ли они долго будут отъедаться на наших окрестных фермах, и я заметил, внушительный отряд их стрелков направился как раз в эту сторону… Впрочем, не знаю, может, они начнут оценивать наши земли или побоятся атаковать малыми силами, станут готовиться, собираться для штурма… Но в любом случае, думаю, тебе лучше всего рассчитывать именно на послезавтра.

– Это хорошо, – сказал Ким, – тогда мы отремонтируемся почти спокойненько, если Ладка опять чего-нибудь не удумает, и рванем… – он осекся, говорить о другом командире крейсера в таком тоне при подчиненных, конечно, не стоило.

Рост выбрался из машины в числе последних, за ним с неизбежностью наступающей зимы выбрались и Барон с Зули, они даже ничего не объясняли, не сочли это нужным.

Посмотрев на расстоянии на Ладу, которая уже хмуро разговаривала с двумя другими летунами, чем-то неуловимо похожими на нее и на Кима, Рост махнул ей и потопал в Город. Всю дорогу он пытался высмотреть гласис по всей кажущейся безразмерной длине стен. Но заметил только за уже голыми деревьями поле, уставленное антигравами, называемыми в просторечии «бочками», которые люди отбили во время последней войны с пурпурными. Многие из них были, без сомнения, в порядке, с иных даже пушки не сняли, но летать на них было некому, и слишком мало у людей осталось топлива, чтобы их использовать. Зато ни одного из черных треугольных крейсеров на поле не было. Лада, видимо, не зря старалась довести сюда свою машину.

Погубят здесь все пауки, когда прорвутся, решил Ростик. Многое погубят, просто из злобы на людей. Может, удастся хотя бы часть этих машин угнать на юг, может, этим и стоит заняться, для боя-то он был пилотом, конечно, не очень, но простым перегонщиком мог бы поработать.

Октябрьская оказалась включена в центральную часть ограждения города. Сразу же за ее домами, в дальнем, верхнем конце высилась стена, что было непривычно. Ростик дошагал со своим сопровождением до дома, посмотрел на знаменитую липу по соседству, она стояла в осеннем убранстве, пережив все, что на Боловск обрушилось после Переноса, только стала вроде бы поменьше. Ростик вспомнил, что именно эта липа чуть не последней сбрасывала свою листву перед зимой и вообще пыталась сопротивляться временам года изо всех сил. Еще он посмотрел на лавочку, где папа сделал маме предложение, где ему сделала предложение Любаня. Лавочка стояла на своем месте, но по краям кирпичи немного обкололись от старости.