Книга Расплата - Ли Ванс

Теннис пожимает плечами.

— По словам Рейчел, всем давно известно: люди пишут много чего такого, что они никогда бы не произнесли. По этому поводу психиатры даже исследования проводили.

— Удастся ли Рейчел использовать хоть что-то из этого как улику? — спрашиваю я. — «Кляйн» наверняка будут сражаться как бешеные.

— Вот теперь я перехожу к хорошим новостям.

— Ты переходишь к хорошим новостям только теперь?

— Просто новости одна лучше другой, — отвечает Теннис, хихикая, как ребенок. — Рейчел сегодня утром подала письменное предложение судье, где сообщается, что ты присоединился к иску и отказался от своего права на молчание и она требует принять электронную переписку в качестве доказательств. Адвокаты «Кляйна» перезвонили буквально через полчаса и попросили о встрече. Рейчел говорит, они, должно быть, ждали, когда мы подадим это предложение. Они согласились на все.

— То есть как это — на все?

— У нас есть выбор. Мы можем вернуться в компанию, нам оплатят вынужденный простой и повысят, или они оплатят нам моральный ущерб. Начальная сумма — два миллиона баксов каждому. Рейчел считает, сумму можно легко повысить до пяти, а то и больше.

— Ух ты. — Я пытаюсь осознать размер выплат. — А что они хотят взамен?

— А как ты считаешь? Подписи на соглашениях о неразглашении, отказ от прав на любую обнаруженную нами информацию, и так далее, и так далее. И еще одно, — неожиданно робко добавляет Теннис. — Если ты захочешь вернуться, а потом тебя признают виновным, скажем, в уголовном преступлении, они могут заставить тебя уйти и ничего не заплатят.

— Звучит справедливо, — говорю я, не желая, чтобы он чувствовал себя виноватым. — А что с Евой?

— Она уже ходячий труп. И поделом ей.

— Так что ты думаешь?

— Что я думаю по поводу того, стоит ли заставлять Еву Лемонд и Джоша Крамера лизать нам зад? Ты издеваешься? Да у меня такое ощущение, будто я проглотил целую упаковку «Виагры», — отвечает Теннис, кладя руку на промежность.

— Значит, ты хочешь вернуться на старое место?

— Только если вернешься ты.

Я смотрю в сторону. Когда Ева уволила меня, я был в смятении и не знал, что мне с самим собой делать. Я до сих пор этого не знаю, но почему-то я и представить себе не могу, как я вернусь в «Кляйн». То воплощение меня самого кажется мне сейчас таким же нереально далеким, как вымышленный персонаж.

— Сначала я должен выяснить, что произошло с Дженной, — тихо отвечаю я.

— Значит, пошли они! — быстро реагирует Теннис. — Мы возьмем наличными.

— Ты именно этого хочешь?

— Я бы задал тебе такой же вопрос, — замечает он, — но тогда мы будем похожи на двух девочек-подростков, пытающихся решить, стоит ли им делать на лобке эпиляцию воском.

— На данный момент, Теннис, все, что я могу сказать: мне абсолютно наплевать на все это. И на работу, и на деньги.

— Ты чувствуешь себя просветителем вроде Мастера Кана, адепта кунг-фу, с его знаменитой фразой «попробуй выбить камень у меня из руки», или развенчателем иллюзий вроде Джорджа Бейли?

— Я чувствую, что если бы я был в состоянии поднять руку, я бы врезал тебе по башке. — Я слабо улыбаюсь ему.

— Тебе действительно все равно?

— Я об этом просто не думаю. Не сейчас. Ведь убийцы Дженны все еще разгуливают на свободе…

— Мы могли бы дать им прикурить, — неуверенно предлагает Теннис. — Сказать «Кляйну», что не собираемся успокаиваться, и предоставить Рейчел свободу действий, чтобы она начала подключать к делу как можно больше народу и создала парочку чудовищных коллективных исков. Я считаю, это будет только справедливо.

— «Кляйн» удалит электронную переписку, и весь твой иск может обернуться в противоположную сторону.

— Они удалят электронную переписку, они удалят электронную переписку, — передразнивает меня Теннис и пожимает плечами. — Но ведь это только начало. Когда я говорил, что так будет справедливо, — я имел в виду этическую точку зрения.

— Быть этичным на Уолл-стрит — значит съесть только половину обеда того, кто вышел посрать. Ты сам меня этому научил.

— И не дуть свою секретаршу в день рождения своей жены, — автоматически реагирует мой друг. — Точно. Но то, что у нас есть на «Кляйн», имеет отношение к очень многим людям. Может, нам стоит мыслить как доверенным лицам?

— Доверенным лицам? — Меня разбирает смех. — Доверенное лицо — этот тот, кто…

— Получает бабки за то, что имеет других, — заканчивает за меня Теннис. — Перестань цитировать мне меня же. Все, что я хочу сказать, — может, нам стоит пару дней подождать. Пусть «Кляйн» понервничает, пока мы решим, что нам делать. Нет большой беды в том, чтобы придержать лошадей.

— Согласен. — Я протягиваю ему руку дружбы. — Слушай. У меня такое чувство, что мне удастся во всем разобраться. Я ищу одного парня, а полиция ищет еще одного парня. Если хоть одного из них найдут, я смогу выяснить, что на самом деле случилось с Дженной. А потом, возможно, я смогу более серьезно поразмыслить над тем, что делать дальше.

— Да без проблем, — заявляет Теннис. — Делай что должен. Где сегодня ночуешь?

— Думаю, в Гарвардском клубе.

— Черт. — Теннис смотрит на часы. — Совсем забыл. Я попросил Рейчел встретиться с нами. Она уже, наверное, торчит в вестибюле и закипает. Знаешь что? Я поеду встречусь с ней и расскажу, о чем мы тут с тобой говорили. Когда ты здесь закончишь, позвони мне, и я вернусь за тобой. Можешь сегодня переночевать у меня дома. У меня есть домашний куриный суп, он сразу поставит тебя на ноги.

— Договорились. — Я открываю дверь и пытаюсь вылезти наружу.

— Погоди секунду. — Теннис выходит из машины, обходит ее спереди и протягивает мне руку. — Ты в жутком состоянии. Завтра ты не сможешь выбраться из постели.

— Это не страшно. — Я опираюсь на машину, пока он закрывает дверь. — Потому что тебе придется помочь мне, а значит, тебе будет чем заняться.

— Точно. — Он берет меня за руку. — Ты сделаешь мне одолжение.

31

Я сижу в потертом кресле за столом мистера Розье, задрав ноги на выдвинутый ящик. Пара мешков со льдом из корейского магазина по-прежнему холодит мое тело. В комнату заходит мистер Розье с двумя дымящимися кружками в руках и протягивает одну из них мне. Горячий шоколад. Я с благодарностью делаю большой глоток, стараясь шевелить только здоровой рукой.

— Ваш друг мистер Мейер прав, — говорит Руперт, усаживаясь напротив меня. — Глупо не обращаться в больницу. — Он берет карандаш и прикасается острым концом к моему плечу. — Травма сустава может привести к артриту. У вас появится внутренний барометр, как у нас, стариков, вы узнаете, каково это — принимать триста двадцать миллиграммов ибупрофена каждый день и сосать из бутылки нейтрализатор кислотности, чтобы не прожечь дыру в желудке.