Книга Умные сволочи - Сергей Зверев

— Это может произойти и с «Кедром». Твоему боссу дали семь дней. Ну вот… Получается, что еще один звонок впереди.

— Если это, конечно, реальная угроза, — уточнила Алина.

— Естественно. Только вот не много сделаешь, получив за считаные секунды уведомление. Будешь сидеть в своем кабинете, и тут тебе — бац! Только и успеешь, что раскрыть рот.

— В том-то и дело, что они не сидели.

— Да какая разница! — не удержался я. — Сидели, лежали или развлекались с секретаршей. Что ты сделаешь за секунды? Когда тебе звонят, говорят — узнаешь? Мы тебе давали семь дней. Ты не послушался. Ну тогда — привет. Ты пытаешься что-то сообразить. Может, даже успеваешь крикнуть по селектору связи, и… И на самом деле — привет. По тому, что управляющие ничего не успевали сделать, вряд ли им давали время на обдумывание — секунды, ну — минута. Чтобы прочувствовали. Знакомо.

— Может, и так, — вздохнула Алина. — Именно поэтому я тебя и прошу насчет Альберта. Нужно знать все слабые места в своей фирме. Я считаю, их нет. Шеф считает, их нет. Но этот зам…

— Еще посмотрим, что он знает, — не без угрозы произнес я, и эта угроза относилась к Альберту, разумеется. — А твоему боссу на время лучше было бы прекратить деятельность.

— Прекратить? — удивилась Алина.

— Что тут такого! Пусть на месяц всех в отпуск отправит. Свое дело куда-нибудь перебросит. Я имею в виду — в другое место. На всякий случай. Может, этот звонок был от какого-то шутника. Но от греха подальше…

— Дело нельзя свернуть даже на день, — веско заявила Алина. — А переехать… Ты представляешь, сколько это займет времени? Да, может, кто-то только и ждет, чтобы мы начали суетиться и пороть ошибки.

— Все может быть. У нас нет никакой конкретики. Вот ведь какая петрушка.

— Да. Именно, что петрушка, — согласилась Алина и тут же спросила: — А этот Альберт, он не знакомил, случаем, тебя ни с каким мальчиком?

Она вернулась к прежней теме. Мальчишка… Это была перспективная идея. Если ее, конечно, правильно разработать. Но голова у меня отчего-то отказывалась ее разрабатывать.

Я оказался дураком. Просто круглым дураком. Конкретным дураком.

— Он не знакомил, но это еще не значит, что он не сделает этого, — ответил я.

И Алина промолчала. На самом деле: еще ничего не значит.

— Тебе пора, — через какое-то время проговорила она, вновь прильнув к своей подзорной трубе.

— Мне пора…

Ничего, как мне показалось, я не узнал. Кроме этой детальки, о которой еще раньше упоминала Алина. Но что с того? Разве что попросить Алину познакомить меня с ее боссом. Но я не стал этого делать. У меня и так было забот — полон рот.

И Альберт. И Геннадий. Геннадия не было в живых. Но загадок он наоставлял после себя немало.

Вот с этими мыслями я и покинул дом.

За калиткой у машины меня уже ждали.

3

Когда мне положили руку на плечо, я едва не присел, а в следующее мгновение готов был уже развернуться и послать руку вперед.

— Спокойно, спокойно, — проговорил знакомый голос.

И я мигом расслабился, а затем сплюнул со злостью:

— Ты, командир, так и до инфаркта доведешь. И до греха тоже.

— До какого еще греха? — не понял Довлатов.

— До такого. Въехал бы я тебе по шее. А потом всю жизнь меня бы совесть мучила.

— Ну уж это ты сказанул, — напыжился майор. — Я как-никак тоже махаться умею. Так что насчет шеи ты явно поспешил.

— А что это вы тут делаете, товарищ майор? — прищурился я.

— Как это что делаю? — обиделся майор. — Ты же сам просил присмотреть за Алиной.

— И ты присматриваешь вот так открыто?

— Я так поджидал тебя, — поправил меня Довлатов. — А за Алиной я наблюдаю из этого вот дома. Я видел, как ты подъехал, и решил с тобой переговорить.

— Я просил присмотреть за женщиной, — тут же попенял я. — А она приходит домой с разбитой головой.

— Даже так?! — Довлатов был расстроен.

И я поспешил сообщить, что недавно произошло с Алиной.

— Дела, — буркнул Довлатов, выслушав мой рассказ. — Я видел, как она смоталась из дому, но… Не бежать же за ней было? Тем более что вскоре я ее увидел у дома соседа, и… И вроде ничего особенного там не произошло, — Довлатов был озадачен. — С ней все нормально?

— Нормально, — и я рассказал о ее новых подозрениях насчет Тишковых.

— Узнавал я об этом типе, — признался Довлатов. — Работает. Ничего на него нет. Короче… Обычный гражданин обычной страны, — скривился Довлатов. — Ничего конкретного на Тишкова нет. Кроме использования чужого имени. Конечно, взять в оборот его можно. Попросил бы я кое-кого из своих коллег. Но… Но толку от этого ждать не следует. Я в этом уверен.

— Похоже на то.

— Ты чего приехал?

— Уточнить нужно было кое-что, — я открыл дверцу машины и забрался внутрь. — Ты это, командир… поприсматривай еще за Алиной. И за соседями. Поверь, я с удовольствием бы все бросил и занял твое место.

— Посмотрю. Сколько смогу. Сам понимаешь — предел всему есть.

Сказать на это было нечего. Я завел машину и принялся разворачиваться.

4

Дома я долго не мог заснуть. Душу терзало какое-то сомнение, словно я совершил нечто, чего совершать не нужно было ни под каким соусом. В конце концов в сознании четко отфокусировалась одна мысль — я иду не туда.

И вот это было ужасно. Эта мысль не давала покоя.

Ближе к утру я все-таки заснул. И проснулся от трезвона будильника. Без него я, конечно, не проснулся бы.

Утро наступило. И меня ждала встреча с Альбертом.

Когда я его увидел, мне следовало немедленно пересмотреть свои позиции.

Я этого не сделал. Так уж получилось.

Глава четвертая

1

Первое, что она произнесла, оторвав голову от подоконника:

— Вот черт!

Второе:

— Ну и что это значит?

Первое относилось к ней самой. Она опять не смогла удержаться и на некоторое время заснула. Организм не железный, и сон ему был нужен.

Алина вспомнила, как еще раньше пробовала дождаться Тишкова, сидя во дворе его дома за столом. Она и там клевала носом. Хотя раньше могла не спать целую ночь. Навык, отработанный на службе, был утрачен.

Прошедшая ночь была тому подтверждением.

День только наступал. Солнце еще пряталось где-то за деревьями. Было раннее утро. Однако в доме Тишковых на первом этаже горел свет. И второе высказывание Алины относилось именно к этому. Свет горел, значит, люди уже не спали и что-то делали. Что-то, для чего даже включили лампу, хотя и естественного освещения уже было вполне достаточно.