Книга Завещание веков - Анри Лёвенбрюк

— Какой у нас следующий этап? Искать Йорденский камень? — робко спросил я.

— Да, но этого недостаточно. Напоминаю вам, что это всего лишь ключ, позволяющий расшифровать послание Христа. Но мы до сих пор не знаем, где само послание. Я надеялась найти какие-то указания в тексте Дюрера, но там ничего такого нет.

Я испустил долгий вздох. Мы оба стремились ускорить наше расследование, но не знали, по какому следу идти.

— Послушайте, — вдруг вскрикнул я. — Забыл вам сказать кое-что, а это могло бы дать нам хорошую зацепку.

— Да? — нетерпеливо спросила Софи.

Официантка принесла мне сандвич, я расплатился по счету. И тут же откусил большой кусок. Софи взглядом молила меня поторопиться. Я с трудом прожевал довольно безвкусный хлеб с колбасой.

— Клэр Борелла, — начал я, — нашла в «Монд» статью об истреблении монахов. Тех самых, о которых ей рассказывал отец.

— Ессеев?

— Да, если это действительно ессеи… Как бы там ни было, монастырь будто бы полностью разрушен и никого в живых не осталось. Видимо, больше из статьи извлечь нечего… Там это подано как одно из событий военного конфликта. В этом регионе столько всего происходит, что журналистов уже ничем удивить нельзя. Но все-таки здесь слишком много совпадений. Убийство Кристиана Борелла, за которым следует истребление найденной им религиозной общины, и гибель моего отца. А сегодня стреляли в Клэр Борелла…

— Можно предположить, что все это дело рук одних и тех же людей. Что же все это означает, как выдумаете?

— Ессеи что-то знали… Их убили, чтобы заставить замолчать. Или же, что более вероятно, они чем-то владели…

— Может быть, это зашифрованное послание Христа? — предположила Софи, и глаза ее заблестели. — Или Йорденский камень…

— Нет, — возразил я. — Более правдоподобным выглядит вариант с текстом Иисуса, ведь эта община возводила свое существование к современникам Христа. Между тем вы обнаружили, что Йорденский камень переходил из рук в руки на протяжении столетий. Нет, если община затаилась в течение двух тысяч лет, это, скорее всего, означает, что она оберегала нечто очень ценное. Подобно тамплиерам, охранявшим гробницу Христа, эти монахи защищали нечто иное. Им повезло, что они оказались в пустынном месте, а не в центре Иерусалима. И если их убивают спустя две тысячи лет, значит, обладают они какой-то великой ценностью. Я склоняюсь в пользу зашифрованного послания Иисуса.

Софи кивнула:

— Все сходится. Наверное, в монастырь пришли с целью выкрасть послание, а монахов убили, чтобы они замолчали навсегда. Кристиана Борелла устранили, потому что он слишком много знал.

— Что касается его дочери, они выжидали, надеясь выяснить, что именно ей известно, когда же увидели меня вместе с ней, решили расправиться и с нами.

— Кто же эти «они»?

— Большой вопрос! «Бильдерберг» или «Акта Фидеи», — предположил я. — Теперь мы знаем, что они способны на все.

— Это всего лишь гипотеза. Но весьма правдоподобная. И это означает, что один из двух элементов головоломки находится в руках наших невидимых врагов. Зашифрованное послание.

— А второй элемент, ключ, пребывает в лоне природы.

— Я думаю, наши враги были уверены, что вторым элементом, то есть Йорденским камнем, завладел ваш отец, поэтому они убили его и пришли обыскивать дом, когда в Горде внезапно появились вы.

— Ну конечно! А сейчас они полагают, что Йорденский камень у меня!

— Гипотеза все больше становится похожей на истину. И только одно удручает.

— Что именно? — спросил я.

— «Джоконда». Леонардо да Винчи. Мы по-прежнему не знаем, как они связаны со всем этим.

— Ах да. И еще странная конструкция в подвале отцовского дома. Не говоря уж о «Меланхолии» Дюрера. Хотя нам многое удалось выяснить из рукописи, мы по-прежнему не знаем, какое отношение имеет к этому гравюра.

— Для начала пусть Шевалье добудет нам информацию об Йорденском камне.

— Превосходно! — заключил я. — Пугает меня другое: если уж мы хотим разгадать эту загадку, придется нам раньше или позже разыскивать и зашифрованное послание Христа… Но, согласно нашей гипотезе, у ессеев его похитила одна из двух организаций — «Бильдерберг» или «Акта Фидеи». И я с трудом представляю, как мы заставим их расстаться с добычей. Да и соваться к ним мне совсем не хочется.

— Всему свое время… Сначала займемся «Джокондой».

Софи встала и надела пальто.

— Куда мы сейчас? — спросил я, последовав ее примеру.

— В Лондон.

Я вытаращил глаза:

— Простите?

— Мы едем в Лондон, — повторила Софи, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

Стефану Баджи, судя по его виду, это отнюдь не казалось забавным.

— Вы шутите? Какого черта мы забыли в Лондоне? — воскликнул я.

— Мы должны встретиться с одной моей подругой, которая поможет нам во всем, что касается Леонардо и Дюрера.

— В Лондоне?

— Да. Послушайте, Дамьен, вы же знаете, что благодаря «Евростар» это совсем не так далеко.

Я пожал плечами:

— Так и поедем, без всего?

— Что значит — без всего?

— Ну, не знаю, если вы хотите, чтобы ваша подруга нам действительно помогла, надо привезти ей материалы! Рукопись Дюрера, например…

— Она у меня с собой.

Ткнув большим пальцем над плечом, Софи показала мне свой рюкзак.

— А копия «Джоконды»?

— У меня с собой.

— Хорошо, — вздохнул я. — Все понятно. Вот будет доволен Франсуа! А поближе никого нет, кто мог бы помочь нам с Леонардо и Дюрером?

— Нет. Таких специалистов, как она, нет. К тому же она сделает все, чтобы помочь мне.

— Художница? — спросил я.

— Нет. Лучше. У нее две степени — магистерская по математике, докторская по истории искусства.

— Оригинально. А что она делает в Лондоне?

— Изучает эпоху Ренессанса. Она сумеет помочь нам. Ей этот период хорошо знаком: магистерскую степень она защищала по теме «Гомосексуализм в картинах ренессансных художников».

— Вот как? Понятно. И вы с ней подруги… Слушайте, — внезапно озарило меня, — это не о ней вы мне тогда говорили?

Софи бросила на меня изумленный взгляд:

— Я говорила вам о ней?

— Да. Вы сказали, что были влюблены в одну… в одного человека, который преподает математику и историю искусств…

Софи круто развернулась на каблуках и со смехом пошла впереди нас. Я был неприятно поражен. Софи намеревалась отвезти нас к одной из своих бывших любовниц. В Лондон. Совсем не идеальное завершение вечера.