Книга Золото Ариеля - Элизабет Редферн

Он указал на строящиеся корабли, стоявшие у берега немного ниже по течению.

— Что же до склада принца, так теперь его охраняют строже, чем когда мы с тобой там побывали. Там теперь всю ночь на часах стоит сторож. Если и прибыли товары, какие видели мы с тобой, то я их не приметил.

Кто-то громко позвал его; он кивнул Неду и вернулся к своим товарищам, грузившим новые бочки на поджидавшую подводу.

Нед пошел дальше, глядя на людей, работавших на борту «Роста торговли» и корабля поменьше — «Перечного зерна». Они работали торопливо, стараясь использовать хорошую погоду, потому что суда должны быть спущены на воду в присутствии королевской семьи вскоре после Рождества.

Ловетт заинтересован в быстром строительстве этих кораблей. Его жена уже сказала об этом Неду; но, без сомнения, он имеет касательство к организации церемонии спуска, в которой принц Генрих, с детства питавший любовь к кораблям и морским путешествиям, будет обязательно играть видную роль.

Нед подошел взглянуть поближе на «Перечное зерно», где плотники настилали палубу, и группа рабочих готовила слипы для спуска. Он подумал о тех краях, куда поплывет это судно, — о бескрайних морях, о жарких благоухающих островах. Если здесь он во всем потерпит неудачу, тогда какое-нибудь рискованное путешествие будет, наверное, хорошим вариантом изгнания. Бродячие собаки бегали по верфи в поисках объедков, охотились на чаек. Нед снова оставил Варнаву у Тью, с которым его пес завязал тесные отношения, подогреваемые кормежкой. Он постоял еще немного на зимнем солнце, глядя на работу плотников и портовых рабочих.

И тут он увидел кого-то в отдалении. Знакомая фигура, со стрижеными светлыми волосами и в черной одежде, целеустремленно шагала по верфи, чуть прихрамывая. Френсис Пелхэм. Нед быстро отошел, чтобы не попадаться на глаза; сердце у него забилось. Потом, когда Пелхэм исчез, он подошел к ближайшему рабочему и спросил:

— Человек, который только что прошел здесь, в черном, — ты не знаешь, что он тут делает?

Рабочий посмотрел туда, куда указывал Нед, а потом сказал с презрением человека физического труда к канцеляристу:

— Этот? Его только что назначили. Что-то связанное со счетами. Бумажки подписывать. Манселл привел его сюда вчера.

Поначалу Нед ушам своим не поверил: чтобы Пелхэм уцелел после того, как явно впал в немилость в Сент-Джеймском дворце, и не только уцелел, но даже получил должность здесь, на верфях, где, по словам Сары Ловетт, ее муж все еще занимается махинациями. У него вдруг мелькнула мысль — не Ловетт ли устроил это назначение Пелхэму?

Нед обещал брату, что зайдет в мастерскую его друга Саммерза, что на Патерностер-роу, чтобы взять баллады, которые тот печатал для них. Когда он дошел туда, сумерки уже сгущались.

Саммерз, который стоял, склонившись над станком, выпрямился; руки у него были черны от чернил; он принес стопки отпечатанных листков и подал Неду.

— Недурно, — фыркнул он. — Это вы написали? Совсем недурно. Мне особенно понравилась вот эта, «Придворная пастушка».

Она пасла овечек,

Коленки заголив,

Для пущего соблазна

Спустив пониже лиф.

— Интересно, кто эта пастушка? Она может быть любой из знатных леди при дворе. Скажите Мэтью, что я пришлю ему достаточное количество. Но мы могли бы что-то написать насчет чумы. Она снова разразилась.

Нед пролистал верхние листы, проверяя качество.

— Я думал, что для чумы слишком холодно.

— Отдельные случаи бывают всегда, даже в разгар зимы. На этот раз она унесла одного состоятельного человека, серебряных дел мастера. В Ладгейте. Вы могли бы написать об этом славные стишки, верно? Смерть, которая залегла в ожидании неосторожного…

Нед шлепнул стопку на стол. Несколько листов упало на пол.

— Как его имя?

— Джебб. Тобиас Джебб. Вот с этими поосторожнее — чернила могли еще не совсем высохнуть…

Нед устремился к двери.

— Послушайте, Саммерз, ничего, если я заберу это потом?

— Но Мэтью очень просил именно эти! Он сказал, что их должны прочитать сегодня…

Но Нед уже шел в Ладгейт, проталкиваясь через толпу горожан, направляющихся за покупками, и торговцев. Он остановился, запыхавшись, перед лавкой Тобиаса Джебба, но внутри нигде не горело огня, и он увидел то, что и полагал увидеть: ужасный крест, означающий чуму, окна, заколоченные досками, прибитыми большими гвоздями.

Он смотрел на эту картину опустошения. Сосед с фонарем в руке окликнул его:

— На вашем месте я бы убрался отсюда. Вы что, не видите, что здесь побывала чума?

Нед обернулся.

— Они все умерли?

— Теперь уже все. Вы знаете, как оно бывает. Как только врач подтвердил, что в доме зараза, всех заперли и дали им столько хлеба и воды, сколько понадобится, пока все не будет кончено.

Сосед глянул на дом и суеверно перекрестился.

— Весь день никого не было слышно. Завтра придут за трупами.

— Кто там был?

— Мастер Джебб и его жена. Да, еще один из подмастерьев.

— Как его звали?

— Это был юный Уилл Фревин. Он звал на помощь после того, как пришел врач и вынес свой приговор. Потом дом заколотили, и мы снова услышали его. Страшно это было. Он пытался оторвать доски голыми руками. Но всегда стараются сделать так, чтобы убежать было невозможно. Другой подмастерье сейчас в тюрьме по обвинению в краже, иначе он тоже был бы мертв.

— А как же слуги Джебба?

— Они здесь не жили. Их заперли в их собственных домах.

Насколько было известно Неду, никто не мог заразить чумой кого-то другого, если не был заражен сам. Но, кажется, письмо к Ариелю приносит с собой смерть. Альбертус умер, и аптекарь Андервуд. Робин украл это письмо — и сидит в тюрьме. Но прежде чем письмо украли, видел ли его Тобиас Джебб?

Сосед ушел в дом, а Нед все еще стоял на месте. Говорил ли кому-нибудь Тобиас Джебб о письме к Ариелю? Нужно ли было заставить замолчать и его?

Он стоял и смотрел на дом с крестом, начертанным на двери судьбой. Он прошел за угол, чтобы осмотреть остальные окна и дверь в мастерскую. Все возможные выходы были забиты досками, крепко заколоченными большими железными гвоздями; воистину сделавшие это очень постарались.

Тьма овладела городом. Дальше, у Чипсайда, владельцы лавок и держатели ларьков зажигали фонари и свечи, последние горожане спешили домой. Но в лавке Джебба было темно и тихо. Страх смерти был почти осязаем. Чума. Правда ли это? Или только повод, чтобы заколотить дом и заставить людей молчать?

Нед обошел дом сзади, быстро проверил, не следит ли кто за ним, и рассмотрел остальные окна и двери, пока наконец не нашел изъян — узкое окно, к которому доски были приколочены не очень крепко, так что он сумел просунуть под них руку и оторвать. Треск раздался такой, что мог бы разбудить мертвого; Нед немного подождал — но никого не увидел, ничего не услышал. Снова проверив, нет ли на улице соглядатаев, он отодвинул ставень и перебросил ноги через подоконник.