Книга Майами - Марк Фишер

– Теперь, – приказала Николь, – вы медленно вынете правую руку из кармана и заложите руки за голову. В противном случае я воспользуюсь очками.

Побледневший Тарини попытался вернуть инициативу.

– Здесь я отдаю приказы, – сказал он. – Даже если вы приведете в действие микропушку, вы не успеете прикончить меня. Прежде чем волны начнут действовать, пройдет несколько секунд. К тому времени ваше тело уже будет продырявлено пулей, вы будете купаться в собственной крови, а я почувствую лишь малую толику производимого эффекта. Итак, говорю в последний раз, отдайте мне эти очки и все остальное.

Но Николь решила идти до конца. Она нажала на кнопку устройства с такой силой, что ощутила боль в пальце. Тарини, блеф которого не сработал, попятился назад и даже, оставив в покое револьвер, попытался обеими руками защитить свое тело от невидимых волн.

К своему удивлению, он не услышал характерного звука. И не почувствовал ни боли, ни какого-либо другого особенного воздействия. Николь, не понимая в чем дело, еще сильнее нажала на кнопку, но вновь безрезультатно. Вопреки ожиданиям, пушка больше не действовала, очки превратились в безвредную игрушку. Тарини тотчас сообразил это, и к нему вернулась прежняя наглость.

– Кажется, у нас небольшие проблемы? – презрительно процедил он.

Затем он выхватил револьвер и направил его на Николь.

– Дай сюда очки, и быстро, – сказал он, протягивая левую руку. – Я не могу возиться с тобой весь день.

В этот миг позади него кто-то произнес:

– Ни с места! Полиция! Советую не двигаться!

Вопреки приказу Тарини рефлекторно обернулся. За его спиной стоял вовсе не полицейский, во всяком случае формы на нем не было. Это был какой-то мужчина, одетый, будто собрался провести отпуск на Багамах. Пока до него дошло, что это всего-навсего муж Николь, последний со всего размаху нанес ему удар ногой. Тарини, охнув, выронил оружие, от второго удара, пришедшегося аккурат между ног, он скорчился от боли.

Даже у Николь, не испытывавшей к нему ни малейшего сочувствия, исказилось лицо, словно это она получила сокрушительный удар. Роджер ногой отпихнул револьвер подальше, под сиденья, потом схватил жену за руку и потащил к выходу.

Через минуту они уже мчались в такси к центру.

– Где ты этому научился? – Николь, пораженная его сноровкой, не скрывала своего удивления.

– Провел некоторые изыскания для своего романа… – скромно пояснил Роджер. – Роман! – воскликнул он, ударяя себя по лбу. – Я не могу оставить его в квартире. Это означало бы, что два года упорного труда безвозвратно потеряны!

– Но, Роджер, пойми, это опасно. Теперь, когда у нас есть куча доказательств, нужно идти в полицию.

– Пятнадцать минут ничего не изменят, – безапелляционно заявил довольный собой романист, – а потом мы отправимся в полицию, обещаю.

Глава 45

Когда такси доставило Николь и Роджера на их улицу, они с удивлением увидели, что человек тридцать жильцов из их дома с подавленным видом стоят на террасе. Николь сняла очки и, положив их в сумочку, уставилась на них.

– Это здесь? – спросил немного удивленный шофер.

– Да, – ответил Роджер.

– Туда лучше не ходить, – предостерегла его Николь, – там что-то стряслось.

– Я всего лишь на две минуты, – обронил Роджер, торопливо вылезая из такси.

Николь в волнении закусила губу. Перед домом толпились люди, туда подъезжали с включенными сиренами машины полиции. Там что-то явно случилось, но что? Убийство или самоубийство? Саут-бич отнюдь не считался безопасным для проживания районом, и подобное случалось не впервые.

Николь ломала голову, что же произошло на этот раз, когда в такси на то место, где несколькими секундами ранее находился Роджер, бесцеремонно влез какой-то мужчина. Она отпрянула.

– Простите, такси занято! – объяснила она одетому в черный костюм пожилому господину, выглядевшему весьма импозантно.

Незнакомец, не реагируя на слова молодой женщины, блеснул перед обернувшимся к нему шофером какой-то бляхой и сказал ему категоричным тоном:

– Подождите снаружи, мне необходимо переговорить с мадам.

Шофер вышел из машины. Николь, которая не разглядела значка незнакомца, естественно, поинтересовалась:

– Кто вы?

– Друг.

– Я вас не знаю и попросила бы немедленно выйти из такси.

– Вы очень нервничаете, Эйвон.

Она вздрогнула. Странно: этот человек не только знал ее имя, но и обращался к ней в той же манере, что и ее бывший начальник Снайдер.

– У вас что-то не сложилось в жизни?

– Моя жизнь вас совершенно не касается.

– Она касается меня куда более серьезно, чем вы думаете, – жестко ответил мужчина.

Он обладал повелительными манерами. Вероятно, привык командовать. Собственно, так оно и было. Перед Николь был Блейк, грозный шеф Компании, перед которым трепетал Антонио Тарини. Учитывая, что ситуация не на шутку осложнилась, он решил взять все в свои руки.

– Я пришел, чтобы сделать вам предложение, не лишенное интереса. Ваша жизнь ломаного гроша не стоит. Вам двадцать восемь лет, вы лишились работы, ваш муж разыгрывает из себя Хемингуэя. Все это само по себе довольно печально. Однако вы допустили роковую ошибку, вмешавшись в то, что вас абсолютно не касается, причем увязли в этой истории настолько глубоко, что немало людей теперь мечтают вас убрать.

– Вы работаете на Сенон-фонд?

Блейк не ответил. Николь расценила его молчание как признание, она тотчас вспомнила о месье Б. Стало быть, этот тип хладнокровно приговорил к смерти ее друга.

– Вы – убийца! – прорычала она. – Вульгарный убийца, и я сумею это доказать!

Блейк улыбнулся. В сущности, бесстрашие Николь ему понравилось. Он оценил ее проницательность. И именно поэтому журналистку придется убрать.

В этот момент перед такси припарковался грузовик, двое людей в камуфляже вышли из него и направились к дому, таща за собой по черному чемодану. Завидев их, Блейк указательным пальцем отодвинул рукав своей рубашки, посмотрел на часы и с явным удовольствием пробормотал себе под нос:

– Как раз вовремя… – и после небольшой паузы пояснил: – Жаль, что вы ввязались в такую переделку, потому что вы мне очень нравитесь, Эйвон. И именно поэтому я хочу вам помочь. Я готов оставить вам те двести пятьдесят тысяч долларов в обмен на нечто, что вам не принадлежит. Что вы на это скажете? Двести пятьдесят тысяч долларов за несчастные очки, кассету и дискету. Да, я забыл, вдобавок к этой сумме вы получите два билета на самолет в любую точку мира – разумеется, для вас с супругом. Что вы на это скажете?

– Теперь, когда вы, грубо говоря, влипли, вы пытаетесь замять скандал?