Книга Двойной орёл - Джеймс Твайнинг

— Нет! — коротко и с вызовом ответила она и откинулась на спинку стула.

— Но ведь кто-то у тебя был?

— Да.

— Почему разбежались?

— Он умер. — Дженнифер пожалела о своей откровенности. Об этом она старалась не вспоминать, похоронила воспоминания как можно глубже даже от себя самой, не говоря уже о других.

— Как?

— Не хочу рассказывать. — Она залпом допила вино и вновь наполнила бокал. Голова немного кружилась, от свечного дыма щипало глаза.

Они продолжили есть в полном молчании. В ресторане стало немного тише, часть столиков опустела. Официант убрал тарелки, и Том заказал себе кофе эспрессо, а Дженнифер предпочла допить вино. Официант принес заказ. Том долго размешивал кофе в чашечке, пока пленка сливок на поверхности не растворилась в темной жидкости.

— Откуда ты родом, Дженнифер?

Она с облегчением улыбнулась. Том сменил тему.

— Знаешь такое местечко, Территаун? В округе Уэстчестер? — Том покачал головой. — Это в северной части штата Нью-Йорк. Уютный городишко. Тенистые улицы, лавочки и мастерские, красные пожарные машины, весьма активная бейсбольная команда местной лиги.

— А твоя семья?

— Мама у меня парикмахер. Всю жизнь проработала в одном салоне. В этом году вышла на пенсию. Только и мечтает, чтобы я вышла замуж и нарожала ей внуков.

Том улыбнулся.

— Папа совсем другой. Очень спокойный, тихий, но с чувством юмора. Он всегда хотел мальчика, а родились две девочки. Ну и, очевидно, по этой причине всегда поощрял наши мальчишеские выходки.

— Так ты поэтому ездишь так быстро?

— По-другому просто не умею. — Дженнифер усмехнулась. — Он ушел со службы пять лет назад. Сестра Рейчел недавно закончила колледж Джона Хопкинса. Собирается стать врачом.

— Вы неплохо ладите?

— По-всякому случается. Но, в общем-то, да, конечно. Вот только видимся реже, чем хотелось бы.

— Должно быть, они… очень гордятся тобой, — промолвил Том.

Неожиданно Дженнифер помрачнела. Вероятно, причиной тому была грусть, прозвучавшая в голосе Тома и как бы намекающая на его семейную потерю, или же едкий свечной дым, или невысказанное чувство вины. Боль и чувство вины.

Оба они опять умолкли. Официант кружил возле столиков, поплевывал на пальцы и гасил свечи, пламя таяло с тихим шипением.

Глава 46

Северный вокзал, Десятый округ, Париж

21.13

Арчи шел по улице по направлению к главному входу в здание вокзала, постоянно проверяя экран уцелевшего мобильного телефона. В свете уличных фонарей было видно, какая оживленная жизнь кипит у старинного фасада с модернизированными коринфскими колоннами. Здесь до сих пор было полно таксистов-алжирцев, в толпе сновали карманники, каждый выискивал свою жертву. Кругом вертелись и румынские цыганки с младенцами, ловко завернутыми в складки пестрых платков и юбок, темные от татуировок руки в золотых браслетах и кольцах, просили милостыню, предлагали погадать.

Он почувствовал приближение машины, лишь затем увидел ее. Яркие фары осветили асфальт желтым, шины резко взвизгнули, когда она притормозила. И остановилась, поравнявшись с ним. Окна с затемненными стеклами отражают свет фонарей. Вот одно из боковых стекол опустилось на дюйм. В ноздри ему ударила струя сухого кондиционированного воздуха.

— Далеко ли собрался?

— А я вас знаю? — осторожно спросил Арчи.

— И да и нет.

— У меня нет времени играть в загадки.

— Вот это правильно. Времени у тебя почти не осталось.

— Кассиус? — с легким придыханием выдавил Арчи. Сердце так и подпрыгнуло в груди.

— У тебя были отличные рекомендации. Но пока ты очень мало сделал, чтобы оправдать репутацию. С первым яйцом опоздал. Осталось всего два дня, а признаков второго не наблюдается.

Арчи нервно сглотнул слюну и от души пожалел, что не воспользовался такси.

— Да, понимаю, но возникли проблемы. Все оказалось сложнее, чем мы думали. Гораздо сложнее. — Бормоча эти слова, он всматривался в щелку в окне. — Если бы у меня было чуть больше времени…

— А вот этого, к сожалению, дать тебе не могу. Я ведь хорошо заплатил. И жду результата. Сам понимаешь, к каким последствиям приведет провал.

Язык у Арчи еле ворочался от страха.

— Это не моя вина. Это Феликс. Я продолжаю над ним работать.

— Не моя забота.

— Но я все спланировал как по нотам. — Арчи придал голосу уверенности.

— Где?

— Сами знаете, я не могу вам сказать.

— Где? — настойчивее повторил мужчина.

— Амстердам, — пролепетал Арчи, стыдливо потупив глаза.

— Хорошо. Свяжусь с тобой позже. Смотри не подведи. Стекло поползло вверх, машина отъехала от обочины, вырулила на улицу и через несколько секунд скрылась из виду.

ЧАСТЬ III

Всего золота мира, что на земле и под землей, не хватит, чтобы купить истинную добродетель.

Платон. «Законы». Книга 5

Глава 47

Отель «Семь мостов», Амстердам, Голландия

28 июля, 14.37

Дженнифер рухнула на постель, туфли соскользнули с ног и бесшумно упали на потертый коричневый ковер. Прошлой ночью она почти не спала, хотя автомобиль на всем пути от Парижа они с Томом вели по очереди. События последних нескольких дней окончательно вымотали ее. Она сознавала: отчасти усталость вызвана перелетами, напряженной работой, связанной с расследованием ограбления в Форт-Ноксе, постоянной нервотрепкой и недосыпом. Разумеется, последние несколько дней тоже выдались не из легких. Убийство ни в чем не повинного человека, исчезновение монеты, которую доверили ей. Не санкционированный властями перелет во Францию вместе с главным подозреваемым, с которым предстояло наладить отношения. Кирк оказался крепким орешком. И в деле до сих пор полно неясностей. Кто заказал ограбление Форт-Нокса? Причастен ли к нему Том Кирк? Как получилось, что одна из похищенных монет оказалась в желудке убитого священника? Кто стоит за убийством Ренуика? Каково участие в данном деле Ван Симсона, если таковое вообще имеет место? Как вписываются в схему Штайнер и его гибель? И наконец, где теперь похищенные монеты?

Сколько бы ни отмахивалась Дженнифер от этих мыслей, но вынуждена была признать: причиной моральной усталости отчасти является и противоречие между тем, как характеризовали Тома Кирка Пайпер и Корбетт, и тем, что она видела. Сегодняшним утром тяжесть камнем лежала на душе, голова раскалывалась от боли. В последнем она винила лишь себя — не следовало много пить накануне вечером.