Книга Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов

(Игорь уже очень давно не носил цепи и кожу. Помнится, как-то на Елисеевских полях он примерил кожаную куртку, долларов эдак за две тысячи, которую ему навязывала его девушка, но потом выбежал из магазина со словами: «Все! Отвоевался! Моя гимнастерка к твоим звездам! Носи сама эту спецодежду!» Девица, естественно, ничего не поняла.)

Ладонин принял решение и набрал семь цифр, которые Утюг продиктовал ему в «обезьяннике» вспухшими после разминки в кафе губами.

– Бон джорно.

– А, Марчелло Засипаторович, – мгновенно узнал Утюг, у которого всегда (парадоксально – но факт!) было веселое настроение. – Ты никак в «Де Фэ»? Мы поняли – тебе скучно! Продержись минутку – щас будем!

Стало ясно, что они с Севером вдвоем. Фоном к разговору служила музыка, но музыка приятная. Словом, господа изволят отдыхать.

– Андрюха, действительно нужна ваша помощь, – с усилием прекратил улыбаться Ладонин.

– Что, так серьезно? Можешь говорить? – насторожился Утюг. Старое бессознательное резко всплыло в его заархивированной памяти.

– Не все так плохо. Но поболтать бы надо. Срочно…

Утюг и Север подъехали мигом. Даже быстрее, чем Саныч, хотя тот по молодости выбегал стометровку из пятнадцати секунд. Оба были серьезны. Они выслушали Ладонина и не стали задаваться вопросом: «А мы-то здесь при чем?» Вообще, таких парней иногда называют «бегущими впереди паровоза». А все потому, что им просто нужно и душевно комфортно помогать своему. Здесь в слово «свой» каждый вкладывает свое внутреннее состояние.

Да и руки, что греха таить, порой все еще «скучают по штурвалу».

На небольшой заасфальтированной площадке рядом с церковью Святого Георгия Победоносца (эдакий современный новодел – пародия на храм Христа Спасителя в миниатюре) Ладонина уже ждали. Чуть поодаль, невзирая на столь поздний час, беззаботно оттачивали мастерство подростки-скейтбордисты. Пацаны лихо гоняли на своих досках и даже представить себе не могли, что в данный момент находиться в этом месте может быть весьма небезопасно.

Лень Игорь узнал сразу. Он не участвовал в той эпохальной облаве, однако историю Кантонистова знал, как знал и самого Володю. Знали его и Север с Утюгом. Да, в принципе, все они знали друг друга в лицо. Все те, которые не захотели умирать в середине девяностых.

Ладонин шел «революционно» – так в старых фильмах ходят недовольные директора крупных заводов. Его приятели двигались сзади не столь быстро, при этом в их походке чувствовалась старая закваска. Чуть шершавя асфальт, мягкие шаги Утюга и Севера, казалось, шептали: «Мы к жесткости не стремимся, но и бежать от нее не собираемся».

Кантонистов, естественно, тоже был не один. Неподалеку стояли его люди, причем один из них держал в руке огромную спортивную сумку. Нетрудно догадаться, что в ней лежала как минимум помповуха, а может, и чего посолидней. Словом, по всем канонам встреча была правильной.

Лень и Ладонин сошлись. Руки они друг другу не подали, а лишь незаметно кивнули. По всем неписаным статусам и иерархиям Ладонин был выше, а потому держал фасон и кивнул незаметней.

– Был бы жив Руслан, огорчился, узнав, что народ в таких местах стрелки забивать начал. Святотатство чистой воды.[17]

Лень проигнорировал эту ладонинскую фразу и с поволокой в глазах спросил:

– Извини за вопрос: что, в контору теперь и судимых брать начали?

– Куда мне. Просто сейчас народные дружины возрождают. А мне с детства страсть как хотелось перед девками повязочкой с буковками покрасоваться.

– А эти? – повел шеей Кантонистов в сторону Утюга и Севера.

Утюг услышал: «Эти», усмотрел высокомерие и подскочил к собеседникам.

– Вова, ты чо вознесся-то?! Хорошему тону разучился?! Я, между прочим, давно мирный селянин, в воровских мастях путаться стал. А ну как хлестану по хавелле? Терки по крыткам пойдут, воры астраханские на больничках гуртоваться станут…

Кантонистов мудро заулыбался, а Север, который был одет под стать гарлемским баскетболистам, заметил краем глаза приближающихся к громкоговорящему Утюгу двоих и мгновенно перерезал им дорогу:

– Парни, у меня дыхалка уже не та.

– А при чем здесь дыхалка? – спросил один, тот, что помоложе.

– Видишь, какой здесь парк огромный, – Север повел рукой, обозначив пространство. – Ну куда мне за вами бегать – я ведь старенький уже. Давайте лучше поболтаем за так. Расскажите мне, к примеру, о телках. А то я теперь живу четенько – жена, постоянная любовница, никаких стриптизерш…

Прикрытие Кантонистова почувствовало исходящие от Севера силу и спокойствие и тоже разулыбалось. Сам Лень ничего Утюгу не ответил, посему тот еще малость агрессивно помялся и отошел. Хотел, было, перед этим сплюнуть, но не сплюнул.

– А он не изменился, – произнес наконец Кантонистов. – Сейчас так разговаривать негоже.

– А людей похищать, очевидно, гоже? Девушка где? – перебил Ладонин.

– Где зажигалка? – переспросил Лень.

– Вот, – Ладонин вынул ее из кармана и протянул Володе.

– Девушка недалеко, с ней все в порядке.

– Последнее мог бы и не говорить. Ведь это само собой, – спокойно рассудил Игорь и неожиданно гаркнул: – Верно?!

– Не ори так, – поморщился Лень. – Я неделю назад на Красном море с аквалангом нырял – уши попортил.

– А что, на Доминиканы не наворовали?

– Вот что! – сорвался Кантонистов. – Отца интересует, откуда хвост нарисовался. Заказчик кто?

– Ты никак батьку нового себе завел? И с чего это вдруг люди говорят, что родителей не выбирают? Ладно, Лень, мы люди взрослые. Стоим тут – ерничаем, – Ладонин вдруг занервничал, запнулся и закусил губу. – Короче, о морали не будем.

– Не будем, – согласился Володя. – Мы ведь сильнее.

– Это в чем?

– А в том, что мы готовы жестко поступать. Готовы к тому, что и в отношении нас будут поступать так же.

– А мы нет? – уперся злым взглядом Ладонин.

– А вы уже нет, – отмахнулся Лень.

– А может, вы просто больше ничего делать не умеете? Рассказать историю про то, как несколько генетиков задумали нового человека сотворить? Короче, собрались они и решили подражать Богу. Один смастерил косточки, другой плоть, третий влил кровь, а четвертый, самый ученый, вдохнул душу. И появился тигр. Сначала появился, а потом взял и всех их съел.

– Менты из «наружки» чьи были? – перебил Володя, который терпеть не мог все эти философские сопли.

– Мои. Вернее, я платил за банкет.