Книга Киллер из шкафа - Андрей Ильин

— Ну что, готовы?

— Готовы.

— Окна закрыли?

— Закрыли.

— А свет?

— Свет выключили. Там. Рубильником на столбе.

— Ну, тогда привалите его головой к баллону, приказал капитан.

Бойцы подтащили майора Сивашова к самому баллону и уперли лбом в его металлический бок.

Капитан Борец встал в полный рост, вытянул руку и несильно ударил случайной ложкой по лампе, разбив ее стеклянную колбу.

— Все, уходим.

Бойцы во главе со своим командиром вышли на улицу и, отойдя к электрическому столбу, выждали полчаса. Того, что майор может очнуться и попытаться выбраться из обреченного дома, они не опасались. Потому что он скорее всего давно уже отравился заполнившим кухню пропаном.

— Ну что, пожалуй, пора, — сказал капитан, глядя на часы. — Давай!

Боец поднял ручку электрического рубильника вверх. И вдавил его жало в пазы клемм. Цепь замкнулась. Висящая под потолком кухни, не защищенная стеклом колбы лампочка зажглась. На одно небольшое, прежде чем перегореть, мгновение. Но этого мгновения хватило на то, чтобы газ пропан воспламенился.

Грянул взрыв! Во все стороны полетели осколки стекла, штукатурка и отдельные кирпичи. Из проема, где только что было окно, полыхнуло пламя.

— Уходим! — скомандовал капитан. — Через несколько минут здесь будут соседи.

Дачный домик сослуживца майора Сивашова перестал существовать. Вместе с майором Сивашовым...

Глава сорок третья

Эта ходка была уже, кажется, шестая. И потому уже очень привычная. Натоптанная, как постоянного пользования ведущая к водопою тропа. Вначале во двор, потом налево вдоль стены, потом мимо двери подъезда к беседке... И снова привычная расстановка фигур во внутреннем периметре двора — Иван Иванович, рядом — двойного подчинения, агентству и безопасности, телохранитель, поодаль — — еще четыре охранника, еще чуть дальше — выглядывающие из подъезда и фиксирующие передвижения «коробочки» и «огурцов» шпики Петра Семеновича, периодически заскакивающие справить среди мусорных баков малую нужду «шестерки» Папы, наблюдающая из окон верхнего этажа за порученной им подъездной дверью милицейская засада и два десятка старушек, оповестивших друг друга и отсматривающих по поручению «дежурного милиционера» сквозь щели в шторах двор, мусорные баки и всех внушающих подозрение и потенциально претендующих на чужую личную собственность людей.

Но это еще не все. Это фигуры ближнего плана. Потому что на втором плане, как массовка в спектакле, стали потихоньку концентрироваться новые лица. Еще несколько вызванных в помощь шпиками Петра Семеновича бойцов, демонстративно дремлющих в припаркованной в соседнем дворе машине. Десяток без конца пьющих пиво, покуривающих сигаретки с анашой, задирающих проходящих мимо женщин и сопровождающих их мужчин блатарей, присланных на подмогу перетрухавшим чуть не до мокрого корешам. Примостившийся за столиком в небольшом кафе связной безопасности. И наконец сидящая в дежурке и предупрежденная о возможном выезде по тревоге милицейская группа быстрого реагирования.

А в центре все тот же, не решающийся войти в подъезд Иван Иванович Иванов.

— Мне бы тут одно дело... — обращался к своему телохранителю и продолжал тянуть кота за хвост Иван Иванович.

— Какое дело?

— Да так, ерунда. Я после скажу.

— Ну после так после. — И телохранитель отворачивался, демонстрируя полное свое безразличие к затронутой объектом теме.

— А вот как вы считаете? Как специалист. Если, допустим, где-то произошло убийство и ведется следствие, будет милиция оставлять на месте преступления своих людей? Или не будет?

— Будет... А может быть, не будет... Все зависит от характера преступления и избранной тактики ведения следствия. Если преступник известен — скорее всего не будет. Если неизвестен — вполне вероятно, будет. Если известен, но имеет оставшихся на свободе сообщников, — тоже, может быть, будет. А может, и нет... А что? Где-то здесь было убийство?

— Убийство? Какое убийство? Нет, не было... То есть было... То есть я о нем не знаю...

— А-а, — неопределенно сказал телохранитель. И стал лениво смотреть по сторонам.

— А если что, засада ставится где — в самой квартире? Или во всем подъезде?

— Обычно в квартире. Но бывает и в подъезде...

— А вы... А вы... не могли бы мне помочь? — вдруг решился на что-то Иван Иванович.

— Я? Конечно, могу. Это моя прямая обязанность — помогать клиентам. А что нужно сделать?

— Нужно зайти вон в тот подъезд.

— Ну?

— — И посмотреть — нет ли там кого.

— И что еще?

— Все. Зайти, посмотреть. И сказать мне.

— Ладно.

Телохранитель встал и лениво прошел к подъезду. На его место тут же пришел другой охранник. Дублер. Который попросил у Ивана Ивановича закурить и стал что-то ему рассказывать. Свято место пусто быть не должно.

Первый телохранитель прошел в подъезд и поднялся на первый этаж. Потом на второй. И третий. И так вплоть до последнего. Потом спустился вниз и вернулся к беседке. После чего стрельнувший сигаретку собеседник ушел восвояси. Подпирать плечом положенную ему стену. И просматривать назначенный ему сектор двора.

— Ну что?

— На первый взгляд ничего. Никаких посторонних людей.

— А вы бы не могли помочь мне... Ну, в смысле сопроводить туда, в подъезд?

— Желание клиента для нас закон.

Иван Иванович решительно встал. И телохранитель встал. Оба пошли уже привычным маршрутом. Но завершили его непривычно. Завершили возле крыльца подъезда.

— "Коробочка" с одним «огурцом» вошла в подъезд, — доложили по рации шпики Петра Семеновича.

— Подозреваемый вошел в подъезд, — сказал в прижатую к плечу телефонную трубку милицейский наблюдатель. — Да. Похож. На того, который в ориентировке. Которого мы разыскиваем. Что нам делать?

— Ничего не делайте. Мы свяжемся с засадой, которая в квартире. Они его примут. Сами свяжемся. Вы ничего не предпринимайте...

— Там это... Тот фраер с «быком» в подъезд вошли, — прибежал с угла взволнованный «шестерка».

— Зачем?

— Откуда я знаю? Может, отлить. Может, еще зачем.

— А остальные?

— Остальные рядом стоят.

— Ну что, пошли посмотрим, что ли? — лениво предложила друг другу братва.

— Да куда он денется? Здесь мы все входы-выходы видим. А за вторым проходным наши глядят. А если не углядят, я им...

— А вдруг денется? Папа с нас голову снимет.

— Папа снимет. Папе с человека голову снять — что спичку переломить. Ладно, пошли.