Книга Дорогостоящая публика - Джойс Кэрол Оутс

— Это верно — сконфуженно выдавил я.

В мозгу у меня возникло какое-то дерганье, то в одном месте головы, то в другом. И еще началось тихое гудение и звон. Миссис Хофстэдтер продолжала щебетать, время от времени вертя напудренной шейкой и поглядывая на меня. Мы пролетели мимо придорожного ресторанчика, перед которым расхаживали с плакатиками хмурые пожилые негритянки-пикетчицы.

— Уж что-что, а подобного поведения я бы ни за что себе не позволила, — провозгласила миссис Хофстэдтер. — Ни за что бы не взяла в руки никаких табличек ни с какими лозунгами.

— Мама, тебя влево заносит, — заметил Густав.

К тому времени, как мы, подъехав к школе, разместились наконец в задних рядах аудитории, беседа уже шла полным ходом. На сцене, оглядывая освещенный зал, стояла женщина средних лет. Услышав, как с ее уст сорвалось слово «секс», я в панике почувствовал, как у меня отключилась одна сторона сознания, однако затем в ней высветились образы Нады и Того Редактора, таким образом я снова подключился к восприятию премудрой докторши наук и ее лекции.

— Так вот, вы видите, что существует необъятная, удивительная область человеческой жизни, именуемая сексом, а ведь мы так мало, так мало об этом знаем! Однако, надеюсь, после нашей сегодняшней беседы многим из вас ваши проблемы уже не покажутся такими сложными. Зачастую молодежь напоминает человека, который сел за руль новой машины, не представляя себе, чего следует ждать, но предвкушая удовольствие. Его больше волнует внешний вид и скорость автомобиля, а не безопасность и правила дорожного движения, втолковываемые ему скучными доброжелателями — его родителями. Не сомневаюсь, что среди ваших родителей немало тех, кто хочет вам добра.

По залу пробежал легкий смешок.

— Итак, я надеюсь, что услышу от вас множество вопросов. Наверное, у всех вас накопилось много личных проблем и существует множество неясностей в отношении секса, и это вы таите в себе или делитесь только со своими же сверстниками. Есть ли ко мне вопросы? Может, кого-нибудь шокировало или взволновало то, что я вам рассказала? Может, вы считаете, что о таких вещах лучше открыто не говорить?

Наступила неловкая пауза. Последовал приглушенный шепот, скрипенье кресел, но вот руку подняла какая-то девочка. По уверенно вытянутой шейке и нагловатому тону, было ясно, что она — явный лидер.

— Доктор Магджеридж, могу я задать вам вопрос несколько не по теме?

— Дорогая, в двадцатом веке все взаимосвязано, — произнесла доктор Магджеридж с ослепительной улыбкой.

Это была дама импозантная, могучего телосложения.

— Видите ли, доктор Магджеридж, мне кажется, когда мы вернемся домой, не исключено, что кое-чьи родители… словом… они могут рассердиться, услышав, что вы нам рассказали.

— Так, так?..

— Они могут рассердиться, ну и вообще, потому что… вы понимаете…

Тут все, кроме нас с Густавом, одобрительно загудели. Ну и теплая, единодушная собралась компания! Я почувствовал, как мои мысли принялись потихоньку рассредоточиваться.

— Вы ведь понимаете что могут сказать наши родители! — хихикая, произнесла та девчонка.

— Дорогая, я все прекрасно понимаю! Я уже столько раз имела грустные разговоры с беременными школьницами, которые слишком долго не решались обсуждать свои проблемы с кем-нибудь из доброжелательных взрослых. О да, я понимаю, я все понимаю! Но что мы, все мы, можем сделать, чтобы убедить родителей учащихся открыто обсуждать все эти проблемы!

На некоторое время в зале поднялось возбуждение, но вот встала очередная девочка:

— Мне кажется, доктор Магджеридж, что такую же беседу надо организовать и для наших родителей. Им она нужна гораздо больше, чем нам.

— Ты полагаешь, что твои родители боятся беседовать на эту тему?

— Боятся?

— Ну да, боятся говорить о сексе!

Возникло некоторое замешательство. И тогда доктор Магджеридж продолжала своим добрым, вкрадчивым голосом:

— Возможно, что родители школьников попросту боятся, и, следовательно, им надо помочь. Я часто прихожу именно к такому выводу, беседуя с встревоженными, попавшими в беду подростками. Ах, если бы им вовремя на пути попался здравомыслящий взрослый человек! Я имею возможность встретиться лишь с немногими школьниками. Даже теперь, во время моего лекционного тура, когда я ограничена на телевидении эфирным временем, боюсь, даже те немногие подростки, которым мне удалось помочь, и впредь не будут иметь возможности обращаться за помощью к взрослым. Кстати, позвольте узнать, многие ли из вас, те, кто находится здесь в зале, могут открыто беседовать со своими родителями на тему о сексе?

Аудитория боязливо переглядывалась. Один мальчик поднял, было руку, но затем передумал. Мы с Густавом сидели, обливаясь потом, не поднимая друг на друга глаз.

— Какая жалость! — вскричала доктор Магджеридж. — Как это трагично! Именно трагично! И все же, наверное, кто-то из девочек делится со своими мамами, хотя бы менее значительными проблемами?

Взметнулось несколько рук.

— Но мы не откровенничаем с ними до конца, доктор Магджеридж! — раздался голосок, поддержанный остальными девочками.

— Ну а вы, мальчики, делитесь ли вы с отцами?

Послышались смешки. Один мальчик сказал:

— По-моему, с моим отцом вообще нельзя разговаривать!

— Ситуация гораздо серьезней, чем я предполагала, — заметила, качая головой, доктор Магджеридж. — Но как объясняете вы их странное нежелание разговаривать на подобную тему?

Зал безмолвствовал.

— Да отцы вообще все такие, — нехотя произнес кто-то.

— Ты хочешь сказать, что с ними нелегко контактировать? Что им неловко говорить?

— Они краснеют и как-то смешно себя ведут, — сказал другой мальчик. — Ну, там… кашлять принимаются, будто остановиться не могут.

— А почему, как вы думаете?

— Кто его знает! Проще с приятелем поговорить или с кем-то наподобие вас.

Доктор Магджеридж улыбнулась.

— Благодарю, только лесть в этом вопросе неуместна. Интересно, задумывались ли вы над тем, что, если ваши родители даже друг с другом не обсуждают эти крайне важные проблемы? Что, возможно, они просто боятся говорить об этом? Ведь существуют поразительные примеры отсутствия коммуникабельности между супругами.

Мне почему-то вспомнилось, как пару лет назад Нада стояла на лестнице, повернувшись к Отцу спиной, а тот ее всячески обзывал (я подглядывал сквозь жалюзи дверей столовой). Но я это воспоминание отогнал и поменял позу в кресле.

— А тогда, не думаете ли вы, — говорила доктор Магджеридж, — что вам, мальчикам и девочкам, не нужно бояться обсуждать эти проблемы друг с другом? В особенности тем из вас, кто уже знает, что такое интимные отношения, и уже подумывает о браке? Да, да, я знаю, что среди вас есть и такие, — сказала доктор с улыбкой. — Но я знаю, что есть и другие, те, которые не связывают в своем сознании секс и брак. Но для меня вы все равны. Разве вам не полезно узнать побольше друг о друге, о том, кто что чувствует, кого что волнует? Разве это не поможет вам в дальнейшем, когда вы вступите в брак? Ведь тогда вы сможете избежать тех сложностей, с которыми сталкиваются ваши родители!