Книга Крестом и булатом. Вторжение - Дмитрий Черкасов

— Почему?

— Снова здорово! — разошелся Влад. — Мы ж уже говорили об этом. Для вертикального управления нужна поддержка населения, а не кучки проворовавшихся подонков. Поддержки нет, соответственно, нет и вертикали...

— Не всё сразу.

— Про «сразу» никто не говорит. Этот подход по природе своей порочен. Чиновничий аппарат в принципе не может производить ничего положительного. Только обеспечивать сам себя, типа паразита. А неконтролируемый рост популяции бюрократов ведет к отравлению всего организма. В данном случае — страны. Законы что в биологии, что в социологии примерно одинаковы. Институты чиновников надо уничтожать целиком, а не методом частичного сокращения, потому что здесь вступает в силу уже закон Паркинсона, который звучит так: «Если штат бюрократического учреждения сократить, то через непродолжительное время он восстановится в полном объеме плюс семь процентов». У нас же аппарат не только не уменьшается, а появляются дополнительные институты власти вроде полномочных представителей, которым требуются офисы, машины, квартиры в элитных домах, гособеспечение и прочее. Толку от них — ноль, а расходы опять из бюджета.... Из нашего, между прочим, кармана. Про коррупцию я и не говорю. Как только у них сформируются более менее определенные полномочия, увидишь. Бабки будут со всех сосать, як пылесосы...

— Вован — комитетчик, — не согласился Миша — Он может пока выжидать, смотреть, как кто себя проявит. А потом ударит...

— Жди! — хмыкнул биолог. — То то первый указ у него был о неприкосновенности Борюсика и его семейства. Конечно, я могу и ошибаться, но, по моему, этим все сказано. Если бы он оградил только бывшего президента от преследования по политическим мотивам, я б его понял и поддержал. Но при чем тут уголовно наказуемые делишки родственников? Не вяжется с образом справедливого и мудрого комитетчика...

— Он человек закрытый, — значительно сказал Чубаров.

— Ты имеешь в виду его внешнюю непроницаемость?

— И это тоже...

— А тебе не приходило в голову, что человек может изображать усиленную работу мысли и напускать на себя таинственный вид, чтобы скрыть внутреннюю пустоту, а? Что нет ничего за этой завесой? И внешний образ является конечной точкой? А все происходящее — мощная рекламная кампания, должная уверить народ в том, что во главе ее стоит не пешка, находящаяся неизвестно в чьих руках, а многоопытный политик? С точки зрения логики такой вывод имеет право на существование...

Михаил растерялся.

— О чем ты? Какая пешка?

— Фигура есть такая. Шахматная, — язвительно разъяснил Рокотов.

— Это я понимаю. Но что Президент — пешка...

— Нам сие неведомо. Однако в жизни все бывает. И данное предположение имеет своих сторонников. Сам читал статейки на эту тему.

— Серьезно? — удивился Чубаров.

— В натуре, — Влад цыкнул зубом. — У нас в Питере что только не прочтешь. Город контрастов. Одни за Президента в огонь и в воду идти готовы, другие во всех смертных грехах обвиняют. Истина, как обычно, где то посередке... И, что самое приятное для читателей, у каждой стороны есть непробиваемые аргументы.

— Даже у тех, кто Президента пешкой обзывают?

— Ага... Я тебе больше скажу, его еще в агенты БНД записали. Мол, в Германии вербанули, в восьмидесятых годах.

— Ну, это чушь!

— Скорее всего... Хотя версия зело привлекательная с точки зрения продаваемости газет. Уверяют, что есть даже ксерокопии документов, по которым выходит, что весь разведаппарат нашей Западной группы войск в полном составе перешел на сторону вероятного противника.

— Об этом Холодцов писал, из «Комсомольца Москвы», — вспомнил Михаил. — Его, типа, за это и грохнули...

— Холодцов — «самоподорванец», — жестко отрезал Владислав. — Попытался имитировать покушение на себя любимого и не рассчитал мощности заряда. Вот увидишь, тех, кого арестовали по этому делу, на суде отпустят. Там доказухи вообще нет, одно словоблудие.

Чубаров пожал плечами.

— Возможно. Но вот твое мнение о Президенте...

— Мое мнение субъективно. В конце концов, у нас демократия. И я имею полное право любить или не любить конкретное должностное лицо. Чай, не девушка и не пачка долларов... Я не пытаюсь ему навредить. Даже наоборот — если Вован проявит выдержку и начнет делать нечто мне понятное и идущее на благо страны, я всеми силами постараюсь ему помочь. — Рокотов встал и с хрустом потянулся. — Ладно, Миша, заболтались мы с тобой. Лучше пойдем ка посты проверим. Через час будем отправляться дальше...

* * *

Николай Соломонович Кульман, беззвучно шевеля губами, прочел текст на официальном бланке и искоса посмотрел на развалившегося в кресле напротив старого приятеля и подельника: Поганина.

Владимир Никифорович Поганин являл собою образец современного российского олигарха. Беспринципного, умеющего найти выгоду в любом деле и не скупящегося на подачки государственным служащим.

Перед Кульманом замаячила перспектива получения очередных нескольких миллионов долларов. Но для этого ему надо было порвать со сладкой парочкой Березинский Абрамсон. Предложение Поганина выглядело заманчиво, однако Николай Соломонович решил не спешить. Ласковый теленок двух маток сосет.

— Я подумаю...

— Коля, времени мало, — напомнил Поганин.

— Твои люди должны доказать свою состоятельность.

— Двадцатого — двадцать первого они начнут работу. За неделю убедишься.

— Хотелось бы, — вежливо кивнул Кульман.

Поганин где то откопал группу, которая пообещала взять под свой контроль половину нефтепроводов, проходящих через Чечню, и решить вопрос с мелкими бензиновыми баронами. Единый поставщик неучтенного топлива лучше, чем десяток другой совершеннейших отморозков, могущих в любой момент сорвать оговоренную поставку и постоянно цепляющихся друг с другом.

По словам олигарха, группа сидела в Грузии и ждала приказа на начало работы. Кто они такие, Владимир Никифорович не говорил.

Но это и не важно. Важно только то, насколько они профессиональны и как быстро смогут покончить с конкурентами.

— Какой расчетный срок? — меланхолично спросил Кульман.

— Месяц.

— Думаешь, справятся?

— Это их вопросы. Прогарантировали, что да.

— Хорошо. Буду ждать вестей, — Николай Соломонович дал понять, что аудиенция окончена.

* * *

Йоргенсен накинул головку ключа на вентиль системы высокого давления и потянул за рукоять. Металлический многоугольник легко поддался, и из под резьбы появилась струйка пузырьков.

Ларс отодвинулся от квадратного проема на корпусе лодки, чтобы его не раскрутило воздушным потоком, если вентиль не выдержит.