Книга Балканский тигр - Дмитрий Черкасов

— Но ведь они российские граждане и должны подчиняться нашим законам.

Сотрудница милиции посмотрела на Вознесенского так, будто он предложил ей совокупиться на столе прямо в кабинете. Да еще и при открытой двери.

— Это на бумаге красиво. В жизни не так.

— Что значит не так? Я тут почитал Уголовный Кодекс, там ясно написано. Наши граждане подлежат ответственности именно по нашим законам.

— А вот в отношении сотрудников иностранных представительств есть свои инструкции! — Слишком начитанный «терпила» начал злить следователя.

— Позвольте на них взглянуть.

— У меня их нет. И вообще, это служебная информация, кому попало мы ее не демонстрируем, — от раздражения она перестала обращать внимание на правильность построения фраз. — Все инструкции читаются только личным составом…

Предусмотрительный Димон заранее подготовил Ивана к такому повороту событий и разъяснил, что стражи порядка обязательно сошлются на мифические внутренние директивы. Конечно же, подобных инструкций в природе не существует, это классическая «отмазка», применяемая по всей территории необъятной страны, когда ее граждане почему-то не идут на поводу у служителей закона.

— В Конституции предусмотрены равные права для всех граждан России, — вежливо возразил Вознесенский, прерывая словесный поток следователя. — И если такая инструкция есть, то, во-первых, она противозаконна, а во-вторых, вы обязаны мне ее показать.

— Ничего я не обязана! — вспыхнула следователь. — Не мешайте работать! Из-за вас я ничего не успею. О теории права можете дискутировать с женой на кухне, а тут официальное учреждение. Попрошу вас освободить кабинет и ждать повестки. Вам ясно?

— Яснее ясного. — Иван поднялся со стула и аккуратно прикрыл за собой входную дверь. Не стал хлопать изо всех сил, как ни хотелось. Еще не хватало, чтоб его обвинили в порче казенного имущества.

Следователь с перекошенным от злобы лицом яростно зачиркала спичкой, чтобы прикурить тонкую сигарету.

Всю правду она потерпевшему не сказала, хотя действительно переговорила с заместителем начальника службы безопасности консульства и узнала от него, что Вознесенский во время демонстрации якобы «прошел все стадии алкогольного опьянения», кинул камень в какого-то мирного американца и сцепился с таким же не менее пьяным субъектом. Драку остановила милиция, от души накостыляв обоим, после чего Ивана загрузили в воронок и увезли. История эта была шита белыми нитками и при первой же проверке расползлась бы на маленькие лживые кусочки. Было ясно, что американцы покрывают своих, причем не очень умело, уповая на свои авторитет и безнаказанность. Но от этого легче не становилось.

С американцами в России вообще опасно связываться. Взять хотя бы тот случай, когда бухой «в мясо» пресс-атташе консульства во Владивостоке впилился на своем «шевроле» в чужой автомобиль и сделал инвалидом его водителя. Через месяц уголовное дело чудесным образом было переквалифицировано уже против пострадавшего, а американцы к тому же начали требовать извинений и материальную компенсацию за разбитый консульский «шевроле».

Связываться с заокеанскими «друзьями» простому следователю не хотелось. Один неверный шаг, и придется искать новое место работы.

А вот если взять за основу версию американцев и грамотно отбрить зануду потерпевшего, то можно рассчитывать на взаимопонимание. В виде оплаченной двухнедельной поездки «на стажировку», блока хороших сигарет — вроде тех, что ей сунули на выходе из консульства, — приглашения на какой нибудь праздник с богатым фуршетом в американском культурном центре и хороших слов о ней в телефонном звонке ее начальству.

Следователь затушила окурок и взглянула на мир благожелательнее. Перспективы есть, и только дурак их упускает.

Плевать на этого идеалиста Вознесенского, к тридцати годам так и не понявшего, что с сильными надо дружить. А не пытаться с помощью авторучки остановить бульдозер под звездно-полосатым флагом.

* * *

«Ровно в десять утра второго мая тысяча девятьсот девяносто девятого года с севера в город Жур вошел молодой человек в изрядно помятом темно-зеленом охотничьем костюме. На шее у него болтался автомат Калашникова, который он всем демонстрировал взамен утерянного паспорта. Мозгов у молодого человека не было…» — мрачно продекламировал Рокотов и залез поглубже в густой куст дикой розы.

Соваться в дом к хорвату Анте средь бела дня было полнейшим безумием. Вокруг толпами бродили вооруженные косовары, пили ракию прямо из горлышек оплетенных бутылей, размахивали албанскими флагами и палили в воздух. С оставшейся в полиэтиленовом пакете анашой и полным незнанием языка вооруженный до зубов Влад был чужим на этом празднике жизни.

На противоположной окраине города полыхал сильный пожар, оттуда доносились одиночные выстрелы. По всей видимости, там добивали случайно обнаруженных сербов или цыган.

Особняк Анте, как и утверждал оставшийся висеть над чаном с водой боснийский бандит, удалось обнаружить без труда. Два красных кирпичных дома с вычурными башенками, отделанные сияющими на солнце стальными листами. Хорват явно не был стеснен в средствах — его участок занимал гектара два, возле пруда возвышалась резная беседка, на поверхности воды изящно изгибали шеи черные лебеди, а кованые ворота могли смело украсить резиденцию российского президента; плюс огромные панорамные окна жилых домов, пристроенная оранжерея, зимний сад на вынесенной на южную сторону террасе, мощные решетки на первом этаже, гараж на пяток автомобилей. Короче, Анте не бедствовал.

Участок был обнесен стеной, сложенной из туфовых блоков. Очень кстати. По такой стене легко взобраться, чтобы перемахнуть в небольшой парк. Но Рокотова беспокоила система охраны.

Стражей, собак или видеокамеру обнаружить не удавалось, сколько он ни вглядывался. По гребню внешней стены не тянулась колючая проволока, не стояли объемные датчики и не поблескивали петли индукционных катушек.

Ровным счетом ничего.

А вот бойцы УЧК близко к стене не подходили, бродили на почтительном расстоянии, словно зона вокруг дома была запретной. Около полудня, когда Влад потерял всякую надежду на то, что Анте находится в городе, двери гаража распахнулись и оттуда выкатилась вишневая машина. Миновав ворота, она по извилистой дорожке направилась в сторону города. Автомобиль бибикнул на повороте; несколько албанцев приветливо помахали водителю и вернулись к своим делам.

«Так, — Рокотов отложил бинокль и потер уставшие глаза. — Этот хорват ведет себя как местный помещик. Вероятно, так оно и есть. Встает поздно, садится в самую дорогую в этих местах машину и едет завтракать в город… Вот почему нет охраны. Он настолько влиятелен, что никому в голову не придет залезть в дом в отсутствие хозяина. Местечковый крестный отец. Это мне на руку. Его самомнение — мой самый верный помощник. Что ж, пока мне везет. Ягодки начнутся тогда, когда я войду под землю. Там уж точно не будет самовлюбленных придурков и дилетантов вроде малолеток с пристани… Эта сволочь, которую я сегодня ночью подвешу за одно место, должна была посещать базу. Если нет, то мой крестовый поход может закончиться зело печально. Итак, времени нынче полпервого, пора баиньки. Покемарю до темноты, а там поглядим, как в домик пробраться. Надеюсь, что этот уродец не устроит званый ужин на сотню персон…»