Книга Золотой плен - Хизер Грэм

Затем она выждала время.

Среди вещей, наскоро упакованных в сундуки, которые она взяла с собой давным-давно, когда и предположить не могла, что ее отец будет запросто трапезничать с норвежцами, она отыскала искусно сделанное золотое снаряжение, шлем и забрало, завернула все это тщательно в меха и бесшумно выскользнула из комнаты.

У нее не было времени оседлать лошадь, так как она боялась, что ее услышат. Она просунула узду в рот большого гнедого мерина и накрыла себя огромным шерстяным плащом, чтобы проследовать мимо стражи в воротах под видом разносчика.

Опасаясь, чтобы ее не раскрыли, Эрин поскакала сначала в маленькую деревушку на холме. Там она предложила сонному фермеру золотой браслет в обмен на лошадь, которую она обязалась вскоре вернуть, и обещание забыть, что она здесь была.

И когда она поскакала по полям и тропам к дороге, ведущей к берегу, страх опять сковал ее. Сможет ли она на этот раз справиться с ним?

Эрин выпрямилась. Никто не подозревает, что она Золотая Амазонка. Она никогда не сражалась около Дублина во времена своих подвигов. Но что, если ее принудят открыться, когда она присоединит свои силы к Олафу?

У нее застучали зубы. Одно — мечтать о встрече с супругом на равных и совсем другое — принять на себя гнев, который последует, когда он увидит ее при свете дня. Нет, что бы ни случилось, она встретит его с высоко поднятой головой. Но потом она начала беспокоиться, что ее затея привлечь захватчиков может не удастся. Возможно, они уже слышали о ее приближении. Нет! Это было невероятно! Эти бандиты были вне закона, а Золотая Амазонка уже давно не появлялась и не поднимала своего меча, который лежал нетронутым среди ее вещей.

С наступлением рассвета она стала нервничать, однако продолжала свое опасное путешествие на север, прислушиваясь к шороху каждого листика, каждого дуновения ветра. Когда на небе появились розовые полосы и темный цвет побледнел до серого, утреннего, она увидела впереди явные признаки лагеря: дым от затухающего костра, поломанные ветки в лесу, резкие отпечатки копыт в грязи.

Она не намеревалась подходить слишком близко к людям из Мита. Она только позволит им увидеть себя, потом поскачет вперед, найдет лагерь бандитов. Но, прежде чем она сделает это, она убедится, что эти люди — ирландцы.

Спешившись, она поползла по земле так осторожно, что ни одна веточка не шелохнулась. Когда небо окрасилось в золотой и розовый цвет, ей стало легче дышать. Эти люди в самом деле были ирландцы. Только ирландцы сражались в кожаных нагрудниках и оставляли оружие перед дымящимся огнем. Вероятно, бандиты, о которых говорил Сигурд, были скандинавы, датчане, возможно, небольшое число предателей-ирландцев и норвежцев.

Эрин заспешила обратно к своей лошади, нашла маленький альков в листве и отдохнула, так как дожидалась наступления дня. Теперь пора. Она надела золотой шлем, опустила забрало, вскочила на лошадь и поскакала через лагерь.

Грузный воин поскакал к ней и быстро объяснил, где располагаются бандиты. Эрин кивнула, подождала, пока ирландский отряд оседлает лошадей, и опять поскакала на север, ведя за собой войска.

Они скакали, пока солнце не появилось на небе, распространяя в воздухе золотое тепло. Прежде чем они подъехали ко второму лагерю, Эрин начала понимать своего отца, как никогда прежде.

Это была страна, которую он любил. Роскошная и зеленая в летнем облачении, с распустившимися деревьями и растениями, со свежим трепещущим воздухом. Это была их земля, земля-красавица. Этот изумруд холмов и полей, изменчивое небо и море, и раскрывшиеся цветы. Это была страна их грез…

Она была так погружена в свои раздумья, внимая утренним крикам птиц, блеску высыхающих росинок на траве, что чуть не наткнулась на бандитский лагерь. Он был на востоке от дороги, на берегу среди скал, что было удобно для ее плана. Глубокие пещеры и галька образовывали бухту-лучшего места, чтобы укрыть ирландские войска трудно было найти.

Она двинулась к следовавшим за ней войскам, указывая им на лагерь и подавая им знаки передвигаться маленькими группами. Лошади были оставлены, и люди поползли на животах, пока не добрались до убежища в скалах. Она осталась лежать на неровном камне, чувствуя, что дышит с трудом; ей было жарко от песка и гальки.

С вершины скалы она заметила, что лагерь был значительно больше, чем она ожидала. Она со страхом ждала битвы и желала страстно, чтобы солнце не слепило ей глаза. Было трудно смотреть, оценить врага.

Она глубоко вздохнула, пытаясь побороть волну ужаса, которая вызывала тошноту, отчаянно сожалея о том, что она отправилась в это утреннее путешествие. Но было слишком поздно для проявления малодушия. Ирландцы окружили ее; ирландцы готовы сражаться, готовы умереть.

Она встала, взмахнув мечом, и увидела, что вокруг лагеря забегали люди, заметив ее фигуру в золотом на скале. Реакция была обычная. Они были озадачены: они показывали на нее друг другу. Потом они закричали, похватали оружие и побежали к скалам.

Она прижалась к земле, упав на тяжелые грязные камни, ее сердце бешено билось. Теперь наступило время уходить. Но прежде чем она смогла сползти по камням вниз, она поняла, что что-то не так.

Враг не бросался слепо в атаку, кто-то кричал, что это ловушка; скалу осторожно окружили, но не нападали. Потом до нее донеслось лязганье стали. Сражение началось.

Она должна уйти со скалы. Это самоубийство, позволить окружить себя здесь. Ее охватила дрожь, она старалась как можно лучше рассмотреть то, что происходило ниже. Вой, лязганье стали и грохот раздавались с востока. Она могла только предполагать, что ирландцы отступают, ищут лошадей и пытаются скрыться в летнем свежем лесу.

Она видела песок под ногами и сделала отчаянный прыжок, крепко сжимая меч. Но прежде чем она побежала, она увидела, что ей все же суждено столкнуться с противником.

Она слишком давно не держала в руках меч. Слишком давно, подумала она с запоздавшим сожалением. Одетый в сталь человек, появившийся сзади нее, был огромный. «Вес, — заметила она себе. — Подумай о его весе. Ты можешь только убежать».

В безрассудстве она отражала удары высокого и тяжелого воина. Только безумная отвага заставляла ее двигаться, уворачиваться, нырять, прыгать, отражать удары и самой ударять. Одно лишь безрассудство заставляло ее вовлекать воина в борьбу, отойти к расщелине в скале, прежде чем он спрятал свой меч. Все, в чем она нуждалась, был один момент, достаточный для того, чтобы убежать. Подняв глаза, она обнаружила, что стоит напротив другого воина, и ее как будто ударила молния, потому что человек, на которого она смотрела, был ее мужем.

Стальные холодные глаза Норвежского Волка сверлили ее, и, обдавая морозом, и опаляя ее душу. Только тогда, в ту секунду, когда она в страхе обернулась, она поняла, что совершила ужасную ошибку.

Люди, которых она вела, были бандиты, ирландцы. Не датчане, не скандинавы. Не захватчики, а предатели своей земли, предатели союза, который заключил ее отец. Союза Ард-Рига Ирландии и Норвежского Волка. Она примкнула к предателям и повела их на собственного мужа.