Книга Завещание крестоносца - Наталья Николаевна Александрова

но мало. Мама могла бы подать на официальные алименты, но не захотела… — Аля вздохнула.

— Они все уже умерли. И твой отец, и мой… — Алена смотрела на экран компьютера.

— Но зато мы живы и встретились, сестренка моя дорогая! — Аля обняла Алену. — Как здорово!

«И правда здорово», — мысленно согласилась Алена.

В покоях изгнанного императора Алексея Ангела, уцелевших от пожара и даже сохранивших свое пышное убранство, собрались вожди и военачальники крестоносцев.

На почетном месте, где прежде восседал византийский император, сегодня сидел венецианский дож Энрике Дандоло. Опытный воин, бывалый политик и ловкий царедворец с лицом старого, хитрого лиса сидел на императорском кресле боком, неловко сгорбившись и всем своим видом показывая, что не претендует на верховную власть и высшие почести. Его внимательный взгляд перебегал с одного лица на другое.

Вот Конрад Монферратский, знатный рыцарь, блестящий кавалер, формальный глава крестоносцев. Честолюбивый, вспыльчивый, он сумел настроить против себя почти всех военачальников крестоносной армии и, что еще хуже, многих рядовых рыцарей. Впрочем, Конрад очень умен и, если понадобится, сумеет смирить свой пылкий нрав ради высокой цели…

Рядом с ним — Готфрид Бульонский. Знатный вельможа, состоящий в родстве со многими владетельными князьями христианского мира. Славный рыцарь, опытный полководец, он, однако, слишком самодоволен и самонадеян. А самое главное — не блещет умом.

Напротив Готфрида — граф Балдуин Фландрский. Благочестивый крестоносец, подлинный христианин, блестящий рыцарь, гордость крестоносного воинства.

Рядом с Балдуином — Генрих Клервосский, честный и благородный рыцарь, такой же благочестивый христианин, как Балдуин. Однако ему как раз не хватает честолюбия. Всегда и во всем он будет на вторых ролях…

Дож еще раз обвел взглядом присутствующих и проговорил негромким, властным голосом человека, который привык, что каждое его слово слушают с почтительным вниманием:

— Сегодня, государи мои, нам надлежит избрать среди нас того, кто займет константинопольский престол, того, кто встанет во главе священной византийской империи. Нашему избраннику предстоит нести тяжкую ношу: он встанет во главе империи, которая будет противостоять бесчисленным врагам христианского мира. Он должен будет беречь и охранять святыни Константинополя, он должен будет оберегать места, священные для каждого христианина, места, где прошла земная жизнь Господа Нашего Иисуса Христа.

Поэтому от нашего сегодняшнего выбора будут зависеть судьбы Святой Католической церкви…

— Мы знаем, как важен наш сегодняшний выбор, — заговорил Готфрид Бульонский, как только затих голос венецианца. — И потому все мы просим тебя, Энрике, занять императорский трон. Среди нас нет мужа более опытного и разумного, чем ты. Никто, кроме тебя, не справится с той тяжкой ношей, о которой ты говорил. Вчера мы посоветовались между собой и все, как один, просим тебя, дож Светлейшей республики, принять императорскую корону…

— Нет, нет и нет! — повысил голос Энрике Дандоло. — Я благодарен вам, государи, за оказанную мне честь, но не могу ее принять. Я слишком стар для такого тяжкого труда. У меня нет прежних сил, прежней решимости. Кроме того, у меня нет и уже не будет сына, которому я мог бы передать корону. Самое же главное, мне надлежит честно и старательно выполнять долг управления Светлейшей Венецианской республикой, и я надеюсь уже в этом году возвратиться в родной город. — Дож сделал паузу, чтобы присутствующие смогли осознать его слова, и продолжил: — Однако, государи, я хочу воспользоваться вашим доверием и назвать имя того, кто, на мой взгляд, более других достоин императорской короны…

Он снова замолчал, и все предводители крестоносцев тоже затаили дыхание.

Когда они предложили дожу императорский престол, руководствовались именно тем, что он назвал причинами своего отказа: его преклонный возраст и отсутствие наследника. Энрике стал бы императором ненадолго, и все остальные крестоносные вожди могли бы продолжить интриговать и бороться за вожделенный константинопольский престол.

Теперь же, если венецианец назовет другое имя, имя одного из молодых и знатных крестоносцев, тот займет императорский трон всерьез и надолго, получит в свои руки огромную власть и самый великолепный, самый укрепленный город в мире, каким оставался Константинополь даже после разрушительного штурма и трех пожаров.

— Чье же имя ты хочешь назвать? — спросил Конрад Монферратский, в глубине души надеясь, что дож выбрал именно его, и готовясь принять этот выбор с подобающим благородному рыцарю скромным достоинством.

Энрике Дандоло не спешил.

Он словно чего-то ждал.

И вот в роскошно убранную палату торопливо вошел пожилой грек в черном монашеском одеянии. Он что-то шепнул стражникам, и те пропустили его к особе дожа.

Грек что-то прошептал на ухо старику. Тот удовлетворенно кивнул и небрежным жестом отпустил монаха.

Как только тот вышел, дож снова оглядел присутствующих и торжественным голосом произнес:

— Я предлагаю избрать императором благородного господина Балдуина, графа Фландрии и Эно!

Готфрид Бульонский засиял, как будто дож назвал его имя: он был очень дружен с Балдуином и надеялся на поддержку будущего императора.

Сам Балдуин выглядел удивленным и растерянным: он не ожидал ничего подобного.

Конрад Монферратский помрачнел. Его надежды не оправдались. Он мог воспротивиться выбору венецианца, покинуть дворец и вернуться сюда с преданными ему рыцарями…

Но тут он увидел в дверях палаты вооруженных воинов в доспехах венецианских цветов, и понял, что хитрый дож расставил во дворце своих людей и не выпустит никого из выборщиков, пока они не поддержат его решения.

Кроме того, все вассалы и воины Конрада приплыли под стены Константинополя на венецианских галерах, и он еще не рассчитался с дожем за эту помощь. Так что лучше не ссориться со стариком, по крайней мере сейчас…

— Да здравствует император Балдуин! — воскликнул он, и здесь не желая уступать кому-либо первенство.

— Да здравствует император Балдуин! — охотно подхватил Готфрид Бульонский.

— Да здравствует император Балдуин! — нестройно повторили остальные князья и вожди крестоносцев.

— Да здравствует император Балдуин, — последним проговорил Энрике Дандоло. Он был удовлетворен сегодняшним днем.

Когда шум улегся, дож прочитал клятву вассальной зависимости, которую должны были принести новому императору рыцари, которые хотели получить свои лены в его империи.

Один за другим знатнейшие рыцари христианской Европы подходили к Балдуину Фландрскому, один за другим они преклоняли перед ним колено и произносили слова вассальной присяги.