Книга Этажи - Олег Сергеевич Савощик

поместилось бы.

Тогда мы и заметили сумку на шкафу у самой стены. Чтобы ее снять, Вове пришлось залезть на табуретку; сумка стукнула об пол с металлическим звуком. Дурное предчувствие коснулось моей груди в тот самый миг, когда железная рука тельняшки стала одну за другой доставать консервы.

ГОСТ 5284-84/4

Тушенка.

***

Тушенка в квартире барыги могла значить что угодно. Может, у спекулянтов Багдасара есть свой выход на редчайшие баночки. Может, его дельцам удалось ограбить склады ликвидаторов, это объяснило бы и найденное нами снаряжение Корпуса. А может, где-то неподалеку есть еще один спуск в подвал.

И тогда Багдасар или кто-то из его людей могут знать о судьбе пропавшего отряда. О судьбе Димы.

…Я открыл герму, стараясь не шуметь. На кухне горел свет, Ира с Полиной что-то вполголоса обсуждали за столом. Вовчик тотчас дернул на себя тугую дверь кладовки, осторожно поставил в темноту сумку с чемоданом. Женщины туда обычно не заглядывали.

Разговор на кухне смолк, Ира обернулась к нам, но ничего не сказала. Я заметил темные круги под ее глазами, будто тени от бутылочных крышек. Плохо спит или снова Вовчик кошмарит? Тетя лишь молча скользнула по мне взглядом и потянула в рот папиросу. Когда-то она предпочитала крутить самокрутки, но теперь в дрожащих пальцах рвется тонкая бумага, рассыпается махорка.

– Пойдем. – Тельняшка ткнул меня в бок.

В их с Ирой комнате пахло сыростью и кислой брагой. Через эти запахи пробивался еще один, едва уловимый, навевающий мысли о медпункте.

Вовчик достал из-под кровати системный блок и пожелтевшую клавиатуру, подключил ЭВМ к телевизору и сетевому кабелю. Загудел в тишине вентилятор.

– Вот ведь как, малой, – сказал Вовчик, пока мы ждали загрузки. – Жизнь вроде штука такая, не до смеха. Но, куда ни глянь, иронии по горло.

И, заметив мой недоуменный взгляд, добавил:

– Админ на точке доступа давно сгнил, а то и в фиолетовую кашу превратился. А сетка – вон, работает.

Я ничего не понял. Тельняшка притащил ЭВМ почти сразу, как сюда переехал. Провел в квартиру провод, через который мы могли подключаться к Бионету. Но в то, как это все работает, мне вникнуть не довелось.

Картинка на экране зависла. Вентилятор разогнался, взвыл, будто намереваясь сорваться с оси, а спустя пару секунд умолк, как захлебнувшись. Теперь железу надо дать остыть и попробовать снова.

– Так а что там с администратором? Это из Сетьнадзора, что Бионет тянет?

Вовчик фыркнул.

– Молодежь, светлые головы, ага. Как на дядю пиздеть, так вы все умные, а сами только и можете, что гайки на заводе крутить? Никто Бионет не тянет, он сам прорастает в Гигахруще, что та плесень. Включаешь ты однажды телек, а он не фурычит, и коаксиальный кабель, телевизионный то бишь, потолстел и забился какой-то розоватой кашицей. Не знаю, кому первому в голову пришло это говно к сетевому оборудованию подключить. Вот такая штука и называется точкой доступа. Есть килоблоки, где они чуть ли не на каждом этаже проросли, а где-то, как здесь, раз на тысячу квартир попадаются. Вот уже от этих точек и тянут сети. А заправляет этим делом администратор.

– А Сетьнадзор?

– Так это цензура, ты и сам знаешь. Им Служба быта о новых точках доносит заранее, на технических этажах оно видно, если по кабелю какая дрянь ползет. Потому Сетьнадзор всегда знает, где шутника искать, который решит по неосторожности анекдоты про Партию в Бионете травить. Бывают, правда, и неучтенные точки, но таких мало…

Тельняшка замолчал, будто что-то припомнив. Операционка загрузилась, оставалось дождаться подключения к сети. Мне было действительно интересно, и я спросил:

– А наша точка где, говоришь?

– В том и шутка! На втором она, который в бетон два цикла назад закатали. Там уже ничего живого не осталось, а железо работает, доступ есть. Такой вот, считай, подгон… от мертвеца.

Экран потемнел, побежали белые строчки кода. Загружался Гнилач.

– Так Сетьнадзор не в курсе, что мы заходим через точку, которая в карантине?

– А ты че, выходил когда-то не через Гнилач?

Я покачал головой. В «чистом» Бионете делать мне было нечего. Кто-то, конечно, умудряется найти там за километрами пустого текста и болтовни ни о чем полезные советы по дому и ремонту; молодые мамочки сутками напролет обсуждают детей, мужей и Самосбор разбери что еще; школьники просят помочь с решением задачки… Есть и те, кто совсем отчаялся и пытается устроить в сети свою личную жизнь. Лишь инженер у нас на производстве использует Бионет с пользой, временами отыскивая там редкие чертежи.

Гнилонет совсем другое дело. Темная, свободная от цензуры сторона, где в открытую осуждают власть, жалуются на жизнь или пялятся на размытые фото грудастых баб. Мы с Димкой в основном заказывали через Гнилонет курево, когда не оставалось сил терпеть до получки, но Вовчик утверждал, что там можно достать вообще что угодно. Если знать места и есть чем платить, разумеется.

– Во-от, – протянул Вовчик. – Гнилач маскирует трафик. Для Сетьнадзора точка мертва. В нашей сети все в курсе.

Его пальцы ловко щелкали клавишами, вбивая буквы в адресную строку. Никакой навигации и гиперссылок в Гнилаче нет, адрес страницы вводится только вручную – или записывай, или запоминай. Сколько таких адресов помнил тельняшка?

– Вовчик, откуда ты это знаешь? – спросил я с искренним удивлением.

– Да я так, в железе копался маленько, – признался бывший ликвидатор. – Еще до службы.

Я покосился на экран и не смог сдержать усмешку.

– Погоди… «Труселя В Горошек» – это ты, что ли?

Тельняшка пробормотал что-то невнятное себе под нос. Он шустро бил по клавишам, набирая сообщение в форумной строке. Я следил за всплывающими словами. Покачал головой:

– Вова, ни хрена не понятно же!

Тельняшка поднял глаза от клавиатуры, перечитал написанное.

«Труселя гуляли по Хрущу. Прошли 34 ступеньки выше второго распреда и нашли запакованную хату. А в хате среди барахла баночки блестящие, да не простые, а гостовские. Подскажи, товарищ, где таких еще достать, а Труселя в накладе не оставят».

– Не учи дядю, пацан, – кому надо, тот поймет. Глядишь, и схватит кто ниточку, потянет. Надо только подождать.

Оставалось лишь кивнуть и довериться его словам. А ждать… это я умею. Мы все умеем. Зачастую ничего иного здесь и не остается.

III

– Про сто одиннадцатый слыхали? – Мишаня обвел нас взглядом и сделал большой глоток из своей банки.

Я пожал плечами. Вадик закурил, сказал сквозь дым:

– Это который Самосбором почти на две смены накрыло?

– Да не просто накрыло, а основательно. Никто не выжил. Шестнадцать квартир! Представляю, как охренели ликвидаторы, когда пришли на этаж и увидели открытые гермы.

– Погоди, в смысле открытые? – спросил я, отхлебнув пива. – Кто их открыл?

– Так сами жильцы и открыли! – выпучил глаза Мишаня.

– Зачем?

– Да кто их теперь разберет? Сирены мозги расплавили за две смены-то…

Я посмотрел на курящего Вадика. Тот кивнул, подтверждая слова